Литмир - Электронная Библиотека

Митроха всего этого не знал, поэтому, когда перед ним сгустился литейный смог, а потом из него вышло тело Силантия, он непроизвольно вздрогнул и сделал шаг назад. И было от чего вздрогнуть - ведь выглядел тот ужасно. Тяжелые брезентовые штаны Силантия были покрыты толстым бурым слоем железной окалины, по его мускулистому торсу стекали потоки смешанного с металлургическим прахом пота, а нижняя часть лица была обмотана черной от грязи тряпкой.

- Здравствуй, Митроха, - сказал Силантий, сдвигая тряпку вниз. - Как у тебя дела?

- Силя, привет, - пробубнил Митроха в респиратор. - Да какие у нас дела? У тебя-то как?

- Не очень, - честно признался Силантий. - Жаль, что я тебе не могу ничего объяснить, но дела у меня так себе.

- А и не нужно ничего объяснять! - глухо крикнул Митроха в респиратор. - Я, паря, и так уже все про тебя знаю. Ну, может и не все, но многое.

- Да ладно тебе, - сказал Силантий, подходя к столу для игры в домино. Он взял пластиковую бутылку с водой, открутил пробку и вылил ее себе на голову. - Думаешь, наверное, про себя: "рехнулся Силантий окончательно".

- Эх, Силя-Силя, да разве сейчас поймешь - кто рехнулся окончательно, а кто нет?

- Тоже верно, - сказал Силантий, тяжело опускаясь на железную табуретку. - Да я не о том...

- Я знаю, - сказал Митроха. Он достал из внутреннего кармана листок с посланием, развернул его, а затем положил на стол и разгладил ладонью. - Вот - держи!

- Что это?

- Письмо от твоих. Прямо оттудова.

Митроха указал пальцем вверх и на всякий случай отступил немного назад, но Силантий повел себя очень спокойно. Он взял листок, пробежал его глазами и сказал:

- Все понятно. Всех я подвел, Митроха. Даже старину Грэ, а он ведь меня на Совете защищал.

- Ну, ты раньше времени себя не кори. Что им передать-то?

- Передай, что я делаю все, что могу, но ничего пока не выходит. Скажи, что на Сириусе Б очень сильные пыльные бури, но капитан Ломотанго борется с ними не жалея себя. Да ты и сам все видишь...

- Ты вот что, - сказал Митроха, доставая из кармана огрызок карандаша. - Изложи все сам, на обороте место есть. Может они у себя там, помозгуют и что-нибудь путное придумают.

Силантий взял карандаш и начал быстро что-то писать на обороте послания.

- Написал? - спросил Митроха, когда Силантий бросил карандаш на стол.

- Да.

- А теперь распишись и дату поставь. Двадцать шестого, двенадцатого, тринадцатого, около тринадцати ноль-ноль, я думаю.

Силантий расписался и передал листок Митрохе. Тот аккуратно сложил его и засунул в карман фуфайки, а затем взял со стола огрызок карандаша и отправил туда же.

- И вот тебе мой совет, парень - никогда не опускай рук раньше времени, - сказал Митроха рассудительно. - Здесь, у нас, руки опускать не имеет смысла, этого никто не оценит.

- Я знаю, - сказал Силантий. - Бороться и искать, найти и не сдаваться...

- Вот - золотые слова, - пробубнил Митроха в респиратор.

- Просто я устал, Митроха.

- Ну, еще бы тебе не устать! Со вчерашнего дня пашешь без перерывов, да еще и не жрамши, наверное? Может, пойдем, перекусим?

- Я не могу. Если домна остынет, давление внутри рабочей зоны упадет и тогда - все. Прощай любимый Космос.

- А и не надо ей остывать! - воскликнул Митроха. - Сивушки тебя сейчас же и подменят. Они меня уже давно просят: "Митроха, говорят, что же это Силантий так убивается? Пусть он хоть отдохнет, а мы его пока подменим. Что он как не родной, ей-богу".

- Правда? - спросил Силантий, улыбаясь. - А они на меня зла за вчерашнее не держат?

- Да что ты! Конечно, нет, - замахал руками Митроха.- Уже все забыли давно. Сумку с закуской сегодня приперли просто огромную. Силантию, говорят, пусть подкрепится.

- Правда?

- Да. И потом, Силя, рассуди сам - если ты здесь скопытишься, какая от того польза будет для твоего Космоса? Ну, пойдем?

- Пойдем! - сказал Силантий, хлопая себя по коленям и поднимаясь. - Сивушки отличные ребята, да и сталевары они опытные.

- Очень, - охотно согласился Митроха. - Очень опытные.

Они направились к выходу и уже возле самых дверей, дед осторожно спросил:

- Слушай, Силя, а какой он - этот твой Космос?

- Он? - спросил Силантий, останавливаясь. - Он... он... прекрасен, Митроха.

- Насколько прекрасен? - спросил Митроха, прищурившись.

Не то, чтобы он не доверял Силантию, просто прошлая жизнь научила его осторожности.

- Он прекрасен настолько, насколько ты сам этого захочешь, Митроха, - твердо сказал Силантий.

- Правда?

- Да.

- Ну, что же, - сказал Митроха задумчиво. - Пойдем тогда.

Когда они проходили мимо дверей кабинета Подкрышена, за ними послышался какой-то шорох и Силантий спросил:

- А как Подкрышен?

- Весь в слезах, - коротко сказал Митроха.

- Ясное дело, - так же коротко и сухо произнес Силантий.

После этих слов за дверями кабинета раздался громкий всхлип, а потом все стихло и Силантий с Митрохой продолжили свой путь в раздевалку.

Глава XVII

Спасти капитана Ломотанго

Вечером Митроха возвращался домой в приподнятом и радостном настроении. Еще бы ему было не радоваться и не гордится собой. Как только Сивушки отправились отливать свои копья, ему удалось напоить и накормить Силантия, а затем уговорить его разбить производственный процесс на три смены. Первую смену получали Сивушки, что позволяло им решить все свои проблемы с клиентами, а во вторую и третью Силантий мог спокойно продолжать борьбу за достижение своего прекрасного Танцевального Космоса. Когда Митроха сообщил о достигнутых договоренностях Сивушкам, те так обрадовались, что тут же взяли на себя обязательства по ежедневной организации обеденных полян. Таким образом, каждый получал свое. Силантий - Танцевальный Космос (в оптимистической перспективе, конечно), Сивушки - копья для своих оградок, а он - машину комбикорма, полтонны ячменя и несколько отличных кленовых досок для будущих хоромов Дружка. Дела на "Скорби" налаживались благодаря его усилиям и это бодрило.

Единственным, что беспокоило Митроху, было поведение Подкрышена. Как только самосвалы "Бобросты" уехали, тот закрылся в своем кабинете и больше из него не выходил. Проходя по коридору, Митроха несколько раз останавливался и стучал в дверь, но слышал в ответ только какие-то шорохи и еще - то ли стоны, то ли ворчание.

Конечно, Митроха понимал, что любой человек, на которого в один день свалилось столько всего, причем неожиданно, как бы случайно, мог утратить самообладание и даже на время впасть в некоторый ступор. А тем более, если этим человеком был заурядный бобровский предприниматель со склонностью к костюмированным постановкам эротического характера (о постоянных размышлениях Подкрышена над новой редакцией национальной идеи Митроха тогда ничего не знал).

В любом случае, с Милей нужно было что-то решать, как-то встраивать его в новую производственную схему. Митроха думал над этим и прикидывал уже различные варианты, но просто не успел ничего придумать - суматошный и до краев заполненный производственной кутерьмой рабочий день быстро подошел к концу. Впрочем, это обстоятельство не сильно его тревожило, ведь за этот день ему удалось сделать немало.

49
{"b":"584098","o":1}