- Тогда - паспорт.

Паспорт Силантия сгинул вместе с волчьей шапкой, пальто и портмонетом где-то на просторах Воронежской области во время неудачного ледового похода.

- Ага, сейчас, - сказал Силантий, расстегивая ветхую, покрытую бурыми пятнами, курточку с капюшоном, которой его на дорогу снабдила сердобольная пожилая санитарка воронежской больницы. - Сейчас дам...

Во время разговора он медленно приблизился к кабинке, а затем быстро просунул руку в раскрытое окошко, схватил охранника за черную курточку и резко дернул на себя. Лобовое стекло кабинки покрылось трещинами, а охранник закрыл глаза и осел на вращающийся стульчик.

- Извини друг, - сказал Силантий телу охранника, - но мне действительно нужно туда пройти. Меня там женщина ждет. И еще крейсер. Космический.

Отработанным за годы службы в морской пехоте, движением, Силантий перевалился через турникет и вбежал на территорию ООО "Боброста".

На первый взгляд она ничем не отличалась от территории ЗТЛ. Только груженных ржавым железом самосвалов было много, гораздо больше, чем в прошлые годы. Быстро осмотревшись по сторонам, Силантий пошел к производственным корпусам.

Оказавшись внутри цеха ширпотреба, он понял, что домны никто не раскозлял. Их разобрали по кирпичику, а вынутых изнутри, похожих на гигантских чугунных скорпионов, козлов выволокли на середину цеха и теперь разрезали на части газовыми резаками. Кроме этих козлов металла в цеху почти уже не осталось.

- Че делаем? - спросил Силантий у остановившихся на перекур сварщиков.

- А то сам не видишь? - хмуро спросил пожилой усатый сварщик, по всей видимости - бригадир. - Козлов дорезаем. Все остальное уже давно в Германии переплавляют.

- А здесь что теперь будет? - с затаенной надеждой спросил Силантий.- Новые прогрессивные домны? Или электропечи?

- Не, - попыхивая папироской, сказал молодой улыбчивый сварщик. - Цех по изготовлению пластиковых окон.

- А в соседнем корпусе?

- Цех по изготовлению бронированных дверей. А в экспериментальном теперь будет макаронная фабрика. Во как. И экология, говорят, теперь сразу наладится, и макаронов разных будет - завались.

Силантий внимательно посмотрел в глаза молодого и понял, что его сознание уже где-то путешествует само по себе, а сознание старого было, по-видимому, все еще при нем.

- Харэ трепаться, - сказал хмурый бригадир, раздавливая окурок ногой. - Режем дальше.

Силантий развернулся и пошел к выходу. Ему все стало ясно. Это был второй в его жизни Сириус Б. Та же самая сила, которая в свое время прервала его полет к звездам, теперь окончательно добивала его своими макаронами. Канал связи с "Ломотанго" был утерян окончательно.

Хуже всего было то, что Силантий теперь не знал - что ему дальше делать. Искать другие каналы связи? Создавать собственную теорию перемещений между космосами? Ехать в Чернобыльскую зону и попытать счастья там?

Силантий вздохнул и машинально направился к большой толпе, которая собралась вокруг памятника вождю мирового пролетариата. Здесь происходило что-то непонятное. Пьедестал памятника был окопан глубокой траншеей, а рядом стояли два мощных подъемных крана фирмы "Myko". От их стрел к туловищу бывшего вождя тянулись толстые стальные тросы. Они оплетали его горло и грудь, а руки так и вообще были обмотаны в два слоя прямо по подмышечным впадинам. У подножия памятника стоял высокий дородный поп и через голову надевал на себя белую епитрахиль, а рядом с ним молодой служка в синей рясе разжигал в тяжелом кадиле огонь.

Перед Силантием стояли два пожилых очкарика в голубых фуфайках, по виду - бывшие конструктора. Они тихо беседовали.

- Вот раньше памятники отливали, - тихо говорил один из очкариков. - Уже пятый день ничего поделать не могут - гидравлические цилиндры у кранов горячим маслом рвет.

- Угу, - сказал второй. - Подкапывать надо было глубже.

- Они копали, как могли, но глубина оказалась просто невероятной.

- А я бы так и вовсе ничего не трогал. Надрезал бы аккуратно по подошвам ботинок и все. А пьедестал пусть остается - на всякий случай.

- Как же не подкапывать? Да если так рассуждать, то и статую вообще трогать не нужно. Переделать ее на современный манер, да и все. Ведь одет он прилично, и пиджак почти классический - с лацканами среднего размера.

- Это на какой такой современный манер? - шмыгая носом, спросил очкарик со смешными рыжими усами-щеточками. - Под Рокфеллера его переделать что ли?

- А хоть бы и под него, - ответил очкарик с рыхлым испитым лицом.- Здесь и лицо бы переделывать не пришлось - лишь бородку болгарками срезать, да сваркой приделать к нему бронзовый паричок. А кстати - по какому случаю молебен?

- Так вы ничего не слышали?

- Нет.

- Интереснейший случай. Люди говорят, что третьего дня, когда у второго японского крана стрелу погнуло, подошел сюда какой-то старичок. Посмотрел он, как люди мучаются да и говорит - а вы, говорит, попа сюда пригласите, пусть он святой водой на статуй побрызжет.

- Да что вы говорите? Вот так прямо и сказал?

- Да. Интересный такой старичок. С виду так прямо что твой старец с котомкой. И главное - сказал и тут же исчез. Прямо мистика какая-то.

Этим старичком был ни кто иной, как дед Митроха собственной персоной. В тот день он проник на территорию "Бобросты" по своим делам через хорошо знакомое ему отверстие в заборе (отверстие было настолько хорошо замаскировано, что служба безопасности "Бобросты" не смогла его обнаружить во время ревизии охраняемого периметра). Он уже давно приметил рулон с виду бесхозной стальной проволоки, решил спасти его от германских домен и пустить на изготовление забора для своего курятника. Но рулона на месте не оказалось, дела не сложились, дед Митроха заскучал, подошел к кранам, да и сказал эту фразу в качестве шутки.

- И что же?

- Ну, послали, конечно, к архимандриту (водокропление сейчас в большой моде, да и стоит недорого), а тот направил сюда отца Евтихия. Отец Евтихий только из духовного управления вышел, глядь - а к нему подбегает юродивый, тычет пальцем прямо в грудь и говорит: "Не смей пальчонки распускать, Евтихий, ой не смей! А не то у пригрешонков заподхузнички полопаются!". Сказал и исчез.

- Вот страсть. А Евтихий что?

- А что Евтихий? Он все сразу понял что-то такое почувствовал, ведь не зря на философском факультете пять лет штаны протирал. Вернулся он в духовное управление и сюда ехать отказался. Убоялся слов того юродивого, выходит.

- А этот не забоялся?

- Да вы что? Этот не местный, его только вчера из области прислали. Отец Мельпомен, какой красавец, прямо гусар! Такой разве убоится чего?

Тут паникадило, наконец, разгорелось и до ушей Силантия стали доносится громкие заунывные причитания. Все присутствующие тут же сняли шапки и начали быстро креститься. Силантий тоже сбросил с головы капюшон и зачем-то перекрестился, а затем поднял глаза вверх и начал всматриваться в низкие тяжелые облака.

"Боже мой, - думал он. - И почему ты не сшил подкладки дамской перчатки так, чтобы "Ломотанго" мог прорваться прямо сюда? Почему ты не создал такой нырковый двигатель? Впрочем, может ты и создал, а я не успел узнать о нем у Мари? Увлекся, как идиот, установкой позитронных пушек и погрузкой на борт контейнеров с "Завтраками космодесантника".

- Помолимся же братие! - зычным, хорошо поставленным голосом пропел отец Мельпомен, окуривая памятник.- Помолимся о чудном небесном ракетии, о здравии лятящих во спутницех космонавтиев!

Силантий понял, что бредит. У него уже давно кружилась голова, так как последний пирожок, которым снабдила его в дорогу сердобольная воронежская санитарка, съел он еще вчера утром, в поезде "Симферополь - Москва".

"Нужно вернуться в цех, - подумал Силантий. - Там в шкафчике еще висит костюм, а у него в кармане должна лежать моя последняя зарплата. Если, конечно, все это вместе со шкафчиком еще не переплавили на мерседесы где-нибудь в Германии". Силантий быстро покрыл голову капюшоном и пошел прочь от памятника. Вдруг, уже возле самых цеховых ворот его окликнули.