В четвертом туре он наконец-то одержал победу, хотя Гунька поражение не признал, требуя введения видеоповторов. В сложной позиционной борьбе профессоров была зафиксирована ничья, что крайне разозлило Белопчелкина. По окончании партии он сухо пожал руку Знайке, поздравил его с трусливым выходом из безнадежной ситуации и посетовал, что современные соперники боятся честного открытого противоборства. Знайке такие намеки не слишком понравились. Он резко одернул подчиненного, заявив, что подобное нытье - удел неудачников.

Финишный пятый тур получился прямо-таки "кровавым". Гунька наконец-то дал настоящий бой своему оппоненту, но, к сожалению, это оказалось лишь зеркало. Заляпав доску кровью, капающей с костяшек пальцев, он быстро проиграл Знайке, заняв таким образом почетное последнее место. Четвертым стал Кулер, тогда как начальник экспедиции получил бронзу. Решающая партия между Незнайкой и Белопчелкиным собрала у столика весь экипаж. Профессору кровь из носу нужна была победа, и он своего добился. Кровь из носу у него пошла. Дело в том, что выпив пару раз на старте, он больше не дозаправлялся, справедливо рассудив о пользе трезвого подхода к игре. Естественно, что организм такого обмана не стерпел.

К счастью для Белопчелкина, отдыхающий в прошлом туре Незнайка чересчур приналег на допинг и поэтому играл небрежно. Фигуры постоянно сваливались у него с доски, что вызывало неудержимый смех, который усиливался при взгляде на печальное лицо ученого, украшенное воткнутыми в ноздри ватными тампонами. Проиграть турнир из-за пятиминутной расслабленности, играя на порядок сильнее всех, было бы очень обидно. Но такова спортивная жизнь. Если бы не верный Гунька, незаметно подкрутивший часы профессора, вследствие чего тот просрочил время, Незнайка бы довольствовался серебром. А так блистательная победа, с которой его поздравили все за исключением Белопчелкина, стремительно ушедшего в свою комнату, вытирая на ходу слезы. Чемпиону был вручен симпатичный кубок, который он тут же ловко осушил.

Потом, как водится, был итоговый банкет. Расстроившегося профессора уговорили присутствовать, о чем вскоре пожалели. Уж очень он оказался нудным и однообразным, многократно рассказывая одну и ту же несмешную историю. В ходе веселья несколько раз срабатывала аварийная сигнализация. Как мы помним, это означало форс-мажор со смертельным исходом, но друзья решили храбро игнорировать опасность. И правильно сделали! Утром всем было очень плохо, зато ракета оказалась почти цела и продолжала свой путь на Луну в обычном режиме.

Прибытие

- Рота, подъем! Походу, прибыли! - разбудил Незнайку и Кулера громкий голос Гуньки. Космические путешественники, организмы которых за период изнурительного трехдневного полета изрядно поизносились и требовали основательного восстановления, недовольно оторвали головы от казенных подушек.

- С чего ты решил, Гунтяев? - хрипло спросил Кулер, оказавшийся более свежим, так как в любом состоянии оставался спортсменом.

- В машинном отделении гудеть перестало, и Знайка сказал, что мы, наверное, уже сели. Через сорок минут общий сбор.

- Как сели? - не понял Незнайка. - Он же мне рассказывал, что нужно с пересадками добираться. Сразу на орбите зависнуть, а потом модулем до Луны.

- Откуда я знаю. Я лунанавт, а не школьник, увлекающийся астрономией. Моя задача - покорение стихий. Как командир велит, так я и действую. Или наоборот. Как говорится, плох тот солдат, который не мечтает подъ...нуть офицера.

- Что это за слово странное такое "подъ...нуть"? - поинтересовался Кулер. - Боднуть, что ли?

- Нет, "подъ...нуть" это такое матерное слово, но так как я человек интеллигентный, то и выговариваю его без неприличных букв. - Понятно.

Окончательно проснувшиеся лунанавты ловко поднялись с коек, кое-как их прибрали, после чего в течение пяти минут умылись, сделали зарядку, собрали вещи и позавтракали из тюбиков. Эти фирменные упаковки для еды были названы в честь художника Казимира Тюбика. Он гениально придумал нарисовать на них конкретные блюда, облегчив тем самым составление рациона в космосе. К сожалению, в процессе маркировки Тюбика постоянно отвлекали, поэтому в упаковке с нарисованным пивом лунанавт мог обнаружить, например, холодец. Это мелкое недоразумение никоим образом не повлияло на боевой дух коллектива, но оставшемуся на Земле художнику пришлось обращаться к Пилюлькину, чтобы тот обследовал его на предмет постоянной икоты.

- Вот встретимся мы сейчас с аборигенами, - начал фантазировать Гунька. - Покорим их своей невиданной статью, приобретем за десяток тюбиков несколько золотых месторождений, купим себе пробковые шлемы. И не из пивных пробок, а из качественных - из-под шампанского. Ракету сожжем к чертям и останемся жить здесь как короли. А если Знайка и Белопчелкин станут что-то про научный долг вякать, сожжем и их, а потом выгоним из нашей дружной команды богачей на улицу. Кулера сделаем президентом Лунного олимпийского комитета. Незнайка станет главой местного ФИДЕ, зря я, что ли, его соперникам часы подкручивал. От ностальгии его подлечим. Когда народ тупой и примитивный, медицина у него должна быть мощной.

Мне лично никаких почетных должностей не нужно. Зачем президенту планеты лишняя нагрузка. Кстати, Кулер, расскажи нам, зачем мы с Незнайкой вам в этом полете так понадобились. Меня вы к нему в нагрузку взяли, это понятно. Но его зачем так прессовать нужно было? Суд устроили, травлю. Почему прямо не сказали: "не полетишь, житья не дадим"?

- Что ты у меня спрашиваешь, Гунька, я человек маленький, - ответил Кулер. - У Знайки спроси или у Белопчелкина. Я, вообще, с вами только в тренировочном лагере познакомился. Мне самому сказали, надо лететь, ты механик классный, я и полетел. Дисциплина прежде всего. Знаешь присказку? Мы, спортсмены - народ военный, прикажут - пьем таблетки, прикажут - колем в вену. Видать, таится в нашем Незнайке какой-то мощный потенциал, раз так решили.

- Да, Кулер, ваша спортсменная служба и опасна, и трудна. Не хочешь говорить, не надо. Все равно уже никакой разницы. Ладно, пошли в кают-компанию.

Первый контакт

-...Не морочь мне голову, Незнайка, со своим лунным модулем, - раздраженно отвечал Знайка любознательному члену экипажа. - Получилось так сесть, тебе какое дело. Наука, как известно, не сидит на месте...

- Там слишком большая жопа, чтобы садиться можно было, - перебил профессора бесцеремонный Гунька, на которого сразу зашикали.

-...факт остается фактом, - продолжил Знайка. - Мы сели и уже связались с местными. Через несколько минут к нам явится делегация, поэтому прошу всех максимально собраться. Гунтяев, станешь острить, Кулер имеет право вырубить тебя на время. Я даю ему такие полномочия. Такт, толерантность, интеллигентность - наше главное оружие. Нет никаких гарантий, что эти клоуны окажутся полными дебилоидами. Пока не поймем, что к чему, делаем вид, что уважаем их и считаем себе ровней. Всем всё понятно? Незнайка, причешись и сними свою долбаную шляпу.

Снаружи постучали. После хитрых манипуляций, заключавшихся в поиске Знайкой нужной кнопки, входной люк распахнулся, и в корабль зашла делегация из пяти коротышек. Возглавлял ее почтенный седоватый господин, облаченный в длинное пальто и кеды. Справа от него шел румяный молодец в шароварах, сапогах, косоворотке и фуражке с цветочком. Привлекал внимание его странного покроя пиджак, который с одной стороны был намного объемнее. Казалось, что человек что-то прячет и это вызывало опаску. Еще правее шагала симпатичная коротко стриженая девица в брюках и коричневенькой кофточке. На левом фланге возвышался могучий темнокожий коротышка с азиатским разрезом глаз. Рядом с лидером еле плелся старенький, но еще крепкий дедусь с ясным склеротическим взором.