Стоял тёмный промозглый вечер. Профессор Дайлон потными от волнения пальцами пересчитывал толстую пачку новеньких гаверов, сидя в своём клаере на стоянке Великого Аскерийского Климадоста.

– День удался на славу, – победно процедил Дайлон. – Чем больше они дуреют, тем я становлюсь богаче.

Сегодня состоялась очередная защита учёных степеней Великого Аскерийского Климадоста, аттестационную комиссию которого возглавлял Дайлон. Он первым догадался, что аскерийцев интересуют не сами научные открытия, а лишь запись в Карточке Достижений. Все исследования проводили сотрудники его кафедры, за глаза он называл их научными рабами. Но с ними приходилось делиться. Со временем и сами исследования перестали проводиться, тасовались лишь их былые результаты, перетекая из одной работы в другую и продаваясь налево и направо.

– Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, – спокойно проговорил Борни, кладя руку на плечо Дайлона.

Гаверы застыли в руках учёного. Он вздрогнул и резко обернулся, моментально уткнувшись взглядом в удостоверение офицера СЗА.

– Вот снял наличные в гаверодоме, – помахивая купюрами, стал оправдываться Дайлон. Борни понимающе кивнул.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов по поводу Керси.

– Керси? – облегченно выдохнул Дайлон, быстро распихивая гаверы по карманам пиджака.

– Что вы знаете о его последнем научном исследовании?

– Нет, нет, мне ничего не известно, – заёрзал Дайлон. – Он работал над каким-то новым проектом. Керси не делится со мной своими разработками, – поджал губы Дайлон.

– Что вы делали в ночь с пятницы на субботу на прошлой неделе?

– Я? – Дайлон сглотнул, – Я был у себя дома.

– Первая неувязка… – Борни не мигая смотрел на учёного. – Ваши соседи видели вас, выходящим в полночь из дома с большой сумкой. Куда вы ходили?

– Я… просто вышел подышать свежим воздухом, – забормотал Дайлон. – Дома душно, понимаете ли…

– С сумкой? Удаляясь быстрым шагом от дома?

– Это клевета! На меня наговаривают! Завидуют все вокруг! – заистерил Дайлон, размахивая руками.

– Завидуют по поводу удачных продаж научных работ в Великом Аскерийском Климадосте? – уточнил Борни.

Дайлон умолк, вытирая платком капельки стекающего со лба пота. Он понимал, что это конец. Живые гаверы, постоянно текущие в его карман, блестящая научная карьера, высокий рейтинг – всё шло прахом.

– Вы спрашивали про Керси? Хорошо, я всё расскажу – залепетал Дайлон. – Только пощадите меня, не рушьте мои Достижения, я всё исправлю!

– Я подумаю. Рассказывайте о Керси.

– Я всё время ненавидел Керси. Ему всегда везло. Достижения валились на него с неба. А ведь он – полное ничтожество!

– Ближе к сути дела, – прервал его Борни.

– Да, да… В тот вечер я проходил мимо его лаборатории. Через открытое окно доносились восторженные крики этого зазнайки. Между прочим, он упоминал меня. Понимаете? Я имел основание подойти и послушать, что там происходит! Заглянув в окно, я увидел Керси, разговаривающего с гусем. Я подумал, что он сошёл с ума! Следовало немедленно сообщить вам о том, что в его лаборатории творятся странные вещи, которые могут представлять опасность для Аскерии. Я решил вернуться с сумкой, понимая, что возможно придётся спасать бедных птиц из рук этого сумасшедшего!

Борни поморщился. Вечно эти учёные выворачивались и юлили при встрече с ним. Будь его воля, он бы давно отправил их всех в Дом Странных Людей.

– В тот момент, когда я попал в лабораторию с сумкой, этот научный светила, наклюкавшись, спал пьяный за столом. Я открыл первую попавшуюся клетку, осторожно переложил птицу в сумку и вылез обратно в окно.

– Вы всё-время входите и выходите через окно? – съязвил Борни.

– Вы понимаете, он страшный человек, я боялся его разбудить.

– И где же теперь находится гусь? – задал свой главный вопрос Борни.

– Случилось невозможное! Сумка завопила человеческим голосом. Она беспрестанно повторяла: «Свобода, свобода!» Я выронил сумку из рук, а оттуда продолжались крики. Я собрал всю волю в кулак и приоткрыл сумку. На меня смотрели настоящие человеческие глаза. Вы поймите, у меня случился шок. А этот странный гусь рванулся вперёд и, взмахивая крыльями, улетел…

– Человеческие глаза? – заострил внимание Борни.

– Я понимаю, – заволновался Дайлон, – Это звучит странно. Но я хорошо знаю птиц. Я специалист! У гусей не бывает таких глаз.

Теперь Борни понимал, как пропала птица. Но выяснить её местонахождение по-прежнему не удавалось.

– Где вы упустили говорящего гуся?

– На окраине Земляного района Аскерии, – поспешно ответил Дайлон. – Но я не виноват, так получилось, я хотел лишь помочь! – начал снова оправдываться он.

– Наши встречи с вами еще впереди. Желаю приятных сновидений, профессор, – оборвал его Борни, что-то отмечая на карте в гаверофоне.

Заходите, Гус! – вежливо проговорил санитар, открывая дверь в палату для выздоравливающих. – Теперь вы будете жить здесь. Вот ваша кровать.

Гус благодарно кивнул санитару и огляделся. Три пары глаз молча уставились на него.

– Добрый день! – вырвалось у Гуса.

Глаза мигнули, после чего все трое, словно по команде, отвернулись к стенке. На стенах палаты висели яркие плакаты. Особо выделялся свеженапечатанный огромный постер с изображением счастливой семьи Кинусов на фоне нового клаера с надписью «Они достигли! А ты?» Плакаты с призывами «Достигай!», «Задумайся о своём рейтинге», «Будь похож на Кинусов!» закрывали все свободное пространство стен.

– А кто такие Кинусы? – бросил в тишину палаты Гус.

Люди высунулись из-под одеял и удивленно подняли глаза на Гуса.

– Победители! Им вручили клаер на Дне Достижений! – лениво ответил длинноносый мужчина с забинтованным пальцем.

– Это те, на кого необходимо равняться! – подтвердил второй мужчина с оттопыренными ушами.

Третий человек с бородой и хвостиком седых волос, перевязанных резиночкой, промолчал, демонстративно закатив глаза.

– Ясно! – ответил Гус, садясь на кровать.

В этот момент в коридоре зазвонил колокольчик, собирая обитателей Дома Странных Людей на завтрак. Трапеза проходила в большой столовой, разбитой на пять открытых зон соответственно уровям выздоровления пациентов.

– Вам на первый уровень! – строго сказал столовский санитар Гусу.

Гус занял свое место за столиком вместе со своими соседями по палате.

– О, а там не кашу подали! – удивился Гус, видя за столиками у окна бутерброды с икрой и бокалы с шампанским.

– Это те, кто на выписку идут! – пояснил Длинноносый.

– А там что? – продолжал интересоваться Гус, обращая внимание на йогурты в ярких баночках.

– Это следующий после нашего уровень! – завистливо отметил Оттопыренные уши.

Синие жирные буквы на белой скатерти их стола кричали яркой надписью «Кто Достигает, тот ест вкуснее». Столовая шумела разговорами, перемежающимися со звуками, издаваемыми настенными экранами.

Гус поднял глаза и увидел ролик с вручением семье Кинусов новенького клаера.

– Опять эти Кинусы! – воскликнул он.

– Они герои! Их вся Аскерия знает! Их сам Мистер Гавер наградил! – многозначительно изрек Длинноносый.

Оттопыренные уши и Хвостатый закивали, уплетая горячую кашу с вареными яйцами.

– А кто такой Мистер Гавер? – вырвалось у Гуса.

Хвостатый поперхнулся и закашлялся. Все трое ошарашенно выпучили глаза.

– Ты что, память потерял? – первым вернулся к разговору Длинноносый.

– Вроде того… – решил не продолжать диалог Гус, положив в рот очередную ложку каши.

Он уже не в первый раз замечал существование неудобных вопросов. Говорить надлежало так, чтобы не вызывать удивление собеседников. Так было проще! Доктор называл это мудреным словом «адекватность». Какое отношение вата имела к этому слову, Гус не понимал. Для соответствия требованиям доктора он даже спрятал в кармане пижамы немного ваты, чтобы быть более адекВАТНЫМ. Попадая в нелепые ситуации, он спасительно нащупывал пук ваты пальцами. Часто это помогало успокоиться и перевести разговор в другое русло.