Электра понимала, что разум в данном случае совершенно прав. Но он явно опоздал со своими заключениями! Наверное, слишком долго молчал. И вот теперь она здесь, в том самом имении, которое намеревается спасти, и с нею плененная титулованная жертва – то есть ее будущий супруг!

Нервы Электры потихоньку начинали сдавать. Еще был шанс отступить. Еще можно освободить его и покинуть здесь, на обочине дороги, чтобы он в жизни не догадался о том, кто именно его похитил!

В это мгновение облака ненадолго рассеялись – и свет полной луны озарил имение Уортингтон. Сейчас, словно по волшебству, усадьба преобразилась – она вновь была прекрасна и величественна, как и подобает родовому гнезду славного семейства.

«Я вновь хочу оказаться дома. Я хочу, чтобы все мы могли вернуться к себе домой! И ради этого я пойду на все!»

Электра выпрямилась. Решимость вновь овладела ею, кровь быстрее заструилась по жилам. Та самая решимость, что заставила ее трястись на жестком седле позади брата. Та самая решимость, что заставила украсть человека с обочины, словно какую-нибудь тыкву с чужого поля! Все, что она сделала, и все, что еще сделает, – все преследует одну-единственную цель!

Уортингтоны будут спасены!

А средства для этого – в ее распоряжении. Перед нею сидит его светлость. И если он не пожелает внять голосу разума – что ж, ей вновь придется взять дело в свои руки.

Шагнув вперед, Электра уселась на колени к мужчине, словно в седло. И снова брюки оказались как нельзя кстати. Потом коснулась ладонями его поросших щетиной щек, закрыла глаза, чтобы не видеть его потрясенного лица…

…и поцеловала его.

Когда губы сумасшедшей коснулись его рта, Эрон окаменел. Проклятье, какие мягкие у нее губы! А на вкус – точь-в-точь вишня… Нежные ладошки касались его щек, а потом тонкие пальчики, робко скользнув, запутались в его волосах…

«Мягкая… сладкая… нежная…»

Казалось, черт подери, что это длилось целую вечность!

Из его груди помимо воли вырвался вздох, и губы Эрона разомкнулись. В ответ губки соблазнительницы проделали то же. Кончик розового язычка пробежал по губам, увлажняя их… затем проделал то же самое с его губами. Казалось, он понравился ей на вкус: язычок ее не думал останавливаться, проникая уже меж его ждущих губ. Сладкий, смелый маленький язычок…

Опьянев от этой сладости, Эрон втянул этот язычок в свой рот и принялся ласкать его своим языком. Затем проник языком в ее нежный ротик, наслаждаясь вкусом вишни и нежным жаром, исходящим из ее рта. Краешком затуманенного сознания он понимал, что девушка совсем не умеет целоваться. Что она даже не осознает, сколь порочно соприкосновение открытых ртов и… «О боже правый, как же сладки ее губы!..»

Подавшись вперед, насколько позволяли путы, Эрон приник к ее рту жадным поцелуем. Ответом ему был ее приглушенный всхлип, эхом отдавшийся в его паху, отчего голос здравого смысла тотчас смолк. А пальчики девушки уже касались его затылка, они запутались в его волосах, и все ее тело прильнуло к нему.

Обезумевшие языки, переплетаясь в поцелуе, затеяли бешеную пляску. Мягкие полные груди скользили по его мускулистой груди, маленькие ручки неустанно ласкали его волосы… Боже, если бы не путы на руках и ногах…

Путы?…

Так он похищен!..

Голос здравого смысла вновь зазвучал в полную силу, безжалостно гася пламя, разгоревшееся было от этого жаркого и неумелого лобзанья.

Эрон резко отстранился от девушки – так резко, что между пальцами у нее осталось несколько его волосинок.

Ее разрумянившееся личико, ее изумленные глаза – черт подери, она прехорошенькая! – были в каких-нибудь дюймах от его лица.

– Что случилось? – Девушка нахмурилась. – Ах да, я неподобающе одета! Знаю, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, но поверьте, это весьма легко исправимо! Я никогда не опозорю ни вас, ни ваше имя!

Эрон горячо порадовался тому, что не видит ее во всей возможной красе. Этого он мог бы не пережить. С усилием подавив вполне естественную мужскую реакцию на близость прелестной женщины, он яростно сверкнул на нее глазами. Так она назвала себя его графиней? Стало быть, намерена соблазнить его, чтобы получить титул… или того хуже. Что же она за существо, если столь хладнокровно подстроила собственное падение?

Боже милостивый! Он погиб. Погиб безвозвратно…

Погибло все, что он кропотливо выстраивал в течение последних десяти лет. Дед никогда не сделает его своим наследником, если посчитает способным соблазнить юную леди! Особенно после всего того, что произошло прежде!..

Будь проклята его несчастливая звезда! Как могло такое случиться? Он ехал в полнейшем одиночестве, думая о своем и никого не трогая. Он уже чувствовал себя наконец-то человеком с будущим, перед ним открывались потрясающие возможности… И тут эта невесть откуда взявшаяся маленькая маньячка одним легким движением изящной ручонки разрушила всю его жизнь!

Впрочем, не все еще потеряно. Пока он еще ни слова не проронил. Отлично. Теперь ей придется внимательно его выслушать. Очень внимательно! И, глядя прямо в ее сверкающие зелено-синие глаза, Эрон улыбнулся ей самой ослепительной улыбкой из арсенала Хейстингза.

– Попытка была хороша, душка – однако вот загвоздка: я вовсе не его светлость! Так что ты, выходит, села своей маленькой озорной попкой не на те коленки!

– Ха! – Электра воинственно скрестила на груди руки. – Недурной выстрел, лорд Эрон – однако слуги никогда не путешествуют в карете! Они едут верхом рядом!

Пленник вновь попытался высвободиться из оков.

– Еще как путешествуют – особенно ежели хозяин хвор и слаб, а неотложное сообщение позарез надобно куда следует доставить!

Электра внимательно изучала свою добычу. Тогда, из окна гостиницы, занедуживший лорд показался ей долговязым и худым. Этот был сложен примерно так же, однако был, кажется, куда шире в плечах, чем тот, больной…

Впрочем, ее мог тогда сбить с толку сюртук, казавшийся великоватым.

И все-таки человек, который был так слаб, что не мог своими ногами переступить порога гостиницы, вряд ли мог с такой силой рваться из оков. Веревки трещали, а старый стул вот-вот готов был развалиться! Впрочем, за прочность завязанных ею узлов Электра не тревожилась – за долгие годы она овладела наукой связывать своих братцев. Порой это было единственным способом стяжать себе полчаса покоя…

Ах, если б ей тогда представилась возможность хоть глазком взглянуть на того, кто лежал на носилках! Какой нелепой теперь казалась ей тогдашняя боязнь показаться чересчур любопытной! Вот и получается, что она чересчур скромна, чтобы высунуть носик из своих покоев, однако при этом запросто похитила человека, угрожая ему оружием!

Глаза ее сузились:

– Я хорошо тебя разглядела, когда носилки выносили из повозки!

Красавец издевательски осклабился:

– Да разве ж я похож на полутруп, который вчерась пришлось на руках выносить? Кстати, тебя я вчера тоже приметил – в окошке, наверху. Ты глазела из окошка на двор – и меня видела!

Его серые… нет, все-таки синие глаза издевательски поблескивали.

Сердце Электры сжалось и подпрыгнуло – она вспомнила темную фигуру кучера под дождем. И то, как смело он ее разглядывал.

И то, что она тогда ощутила…

Электра вздернула подбородок. Нет, этого не может быть. Стоит взглянуть на него! Он хорош собой, строен и… в общем, чересчур хорош собой!

«Ты не хочешь, чтобы это оказалось правдой. Не хочешь, чтобы этот красавец оказался простым слугой. Ты не хочешь, чтобы вы с ним оказались неровней!»

Эта простая мысль поразила ее настолько, что она испугалась, уж не правду ли он говорит. Не говоря уже о том, что твердил занудный внутренний голос…

…который в большинстве случаев бывает прав!

«Эй, заткнись сейчас же!»

…Его сюртук. Она цеплялась за мысль о сюртуке, как за соломинку. Наряд был добротен, пусть слегка поношен – такой вполне мог принадлежать джентльмену, попавшему в стесненные обстоятельства.