А Лера лежала у берега и наслаждалась величественным океанским видом. И иногда — доносившимися до нее криками отдыхавших на скале чаек: Лера Умнеха! Лера Умнеха! Лера Умнеха! Лера Умнеха! — кричали теперь они.
Отдохнув с месяц, черепаха Лера по прозвищу Умнеха начала потихоньку собираться домой. Потому что даже у черепах есть родина, по которой всегда тоскуешь.
И выросли пальмы, и открылся колодец...
К концу прогулки дочь потребовала сказку.
Отец думал недолго.
- Вот пустыня, огромная безжалостная пустыня, - очертил он на сухом песке широкий круг. - На одном ее краю жила в незапамятные времена одинокая девушка. Нет, у нее было много родственников, она любила папу с мамой, любила сестер и братьев, любила соседей и людей, но в сердце ее оставалось много еще места. И это пустое место сжимало сердечко девушки, просило заполнить его чем-то необыкновенным.
А на другом конце пустыни жил пригожий юноша...
- И он тоже был одинок... - вздохнула дочь.
- Да, он был непонятно одинок, хотя папа с мамой души в нем не чаяли, и у него было много верных друзей и товарищей.
И вот однажды, когда тоска их стала острой, как верблюжья колючка в самую жару, в пустыне поднялась страшная буря. Ветер порывами дул то в одну сторону, то в другую, он был пропитан чем-то необыкновенно важным, таким важным, что юноша с девушкой не стали прятаться в своих глинобитных хижинах. Они встали каждый у своего края пустыни и попытались понять ветер. И ветер проник к ним в сердца. Сначала в сердце девушки, потом, изменив направление, в сердце юноши. И каждый из них понял, что на другом краю пустыни находится то, что превращает неизбывную тоску в радость, долгую, как жизнь.
Когда ветер стих, юноша взял бурдюк с водой и пошел через пустыню.
И девушка взяла бурдюк с водой и пошла ему навстречу.
...Они шли много-много дней. Когда вода у них кончилась, пустыне все еще не было конца. Они уже знали, что умрут от зноя и жажды, но продолжали идти. И вот, когда силы уже почти оставили их, они увидели друг друга. И поползли навстречу. И через вечность и много-много барханов пальцы их соприкоснулись, и глаза увидели глаза. Сердца их заполнила любовь, которая была во много крат шире самой широкой пустыни, и они поняли, что жили не зря, и шли не зря.
Так они и умерли - с любовью в сердцах. А на месте их смерти выросли две статные финиковые пальмы, и открылся глубокий колодец с прохладной и чистой водой. И влюбленным той страны было не так уж трудно в поисках счастья пересекать пустыню из края в край.
- Плохая сказка... - едва удерживая слезы, проговорила девочка. - Сочиняй, давай, другой конец! Хороший.
- А по-моему, конец вовсе даже не плохой. Разве это плохо, если теперь любой человек может пересечь эту страшную пустыню без особых затруднений?
- Папочка, ну сочини другой конец! Ну что, тебе трудно? А то я не буду ночью спать! И вы с мамой тоже.
- Ну ладно, слушай тогда:
- И вот, когда силы уже почти покинули их, они увидели друг друга. И поползли навстречу. И ровно через вечность руки их соприкоснулись, а глаза увидели глаза. Сердца их заполнило чувство, которое было во много крат шире самой широкой пустыни, и они поняли, что жили не зря, и шли не зря. Легко поднявшись, они взялись за руки, и пошли к горизонту. Они были полны сил, потому что, если любовь, живущая в сердце, шире любой широкой пустыни, то всякая пустыня становится бессильной.
- Молодец! - похвалила отца Полина. - А теперь хочу в эту сказку играть.
И скоро они раз за разом ползли по песку друг к другу. Когда их руки соприкасались, девочка шептала, закатив глаза: "Ах, наконец-то я нашла вас!"
Два брата
К сожалению, у собак нет родственников. Родословная бывает, а родственников нет. Потому что как только собаки начинают ходить, они почти сразу становятся почти взрослыми, а потом и совсем самостоятельными. А став самостоятельными, они сразу забывают и мамочку, и братишек, и сестренок.
У людей, надо сказать, тоже так бывает и довольно часто. И даже хуже. Став взрослыми, некоторые дети перестают ходить к своим папам и мамам в гости, даже перестают им звонить. И тогда папа с мамой начинают стареть от тоски.
Но у собак папы с мамами не стареют от тоски потому, что они сами забывают о своих детях. Что ж, в мире животных принято забывать о родственниках, потому они и животные. Но случаются и странные истории потому, что если есть обычные истории, то есть и странные. А как же иначе?
Так вот, наша странная история случилась с самым обычным дворовым псом по имени Шарик, жившим под Москвой в поселке Болшево. Да, имя у нашего пса было самое обычное - хозяева дома, решив взять его сторожить двор вместо состарившегося Дика, не захотели напрягать свое воображение, чтобы подобрать ему звучное имя, например, Трезор. Тре-зор! Просто замечательное имя. Но Шарик на них не обиделся, хотя очень хотел, чтобы его звали Трезором, или хотя бы Рексом.
Вот такой был вдумчивый пес Шарик. А вдумчивые псы, как, впрочем, и вдумчивые люди, редко живут спокойно. И вечно что-нибудь придумывают. И Шарик придумал. Придумал после того, как в гости к хозяину приехал его брат. Когда тот вошел во двор, хозяин выскочил из дому и начал его радостно обнимать и целовать. Потом они до темна сидели за столом под цветущими яблонями и долго-долго рассказывали друг другу о том, как им весело жилось в детстве, как они хулиганили, защищали друг друга от обидчиков, ловили рыбу в пруду и в речке, дергали за косички соседских девочек и пекли картошку в костре И как картошка всегда сгорала, и потому, кушая ее, они всегда вымазывались, как негритята...
Сытый Шарик (хозяин в честь брата сделал шашлык) лежал у них в ногах и слушал, слушал, и совсем не собачьи думы рождались в его голове.
"А вот если бы у меня был брат, как славно бы мы проводили время... - думал Шарик, сомлевший от полноты желудка. - Я бы рассказывал ему о том, как непросто днем и ночью охранять двор и дом, особенно в лютые холода, а он лежал бы рядом и когтями вычесывал бы из меня линялую шерсть... И еще бы я рассказал ему, как по-разному пахнут сумки людей, идущих с рынка мимо нашего забора. И познакомил бы с прохожими женщинами, которые угощают меня конфетками и булочками. И, может быть, даже с той, которая угощает сосисками..."
Короче, на следующий день Шарик принялся искать своих родственников. Сначала он пошел к старому коту Мотьке.
...Мотька появился в доме лет за десять до Шарика и потому вел себя по отношению к нему весьма презрительно. И частенько наш огромный черный пес, встретив его где-нибудь на тропинке, неожиданно для себя начинал изображать маленького, слепого еще щенка: припадал к земле и, смешно попискивая, полз к Мотьке... А тот брезгливо обходил собачатину и шел по своим делам. Однако довольно часто Шарик забывал об уважении к старшим, и загонял Мотьку на самую высокую яблоню.
