- Я! - ответил высокий стройный корнет с алым румянцем на щеках.

- Хорошо, Васецкий! - похвалил того Барбович.

- Господа офицеры, ситуация в Европе становится всё более сложной. Я, лично, уверен, что большой войны не избежать, поэтому мы должны быть к ней готовы. На завтра объявляю смотр во взводах. А через день - смотр эскадрона. Требую от вас уделить особое внимание содержимому вьюков ваших солдат. В них должны находиться те вещи, которые предписаны Уставом, а не чёрт знает что! На следующей неделе проведём стрельбы.

Головинский слушал и ещё больше восхищался своим командиром:

- Прост, требователен, краток.

Владимир с Пётром Васецким сидел за столом накрытым белой скатертью и ел наваристый огненно-горячий борщ.

- Хозяйка мне попалась просто замечательная: чистоплотная, образованная, готовит вкусно. Жена учителя местной гимназии. - Рассказывал Головинскому Пётр.

- Да я вижу, что всё вокруг белое, чистое, выбеленное. - Согласился с ним Владимир.

- А спать будешь в соседней комнате. Я сейчас дам команду своему денщику, чтобы он из склада принёс тебе кровать раскладную. Пока так, а потом поступай, как ты захочешь: или живи здесь, будем расходы поровну делить, или подыскивай себе квартиру.

- Спасибо, Пётр! - поблагодарил Васецкого Владимир.

Головинскому очень понравился его новый товарищ по-службе. Он, не стесняясь, начал спрашивать совета о том, как ему действовать в ближайшие дни.

- Владимир, завтра, прямо с утра тебе надо объехать квартиры всех офицеров полка и представиться им. Я в твоё распоряжение дам своего денщика, он тебе поможет.

- А взводный смотр? - удивился Головинский.

- А зачем он тебе? У тебя же взвода нет. А тебя, до официального представления в офицерском собрании, должны уже знать все офицеры полка. Это у нас негласный закон . Понял? - запивая котлету с жареным картофелем вишнёвым компотом, объяснял ему Васецкий.

- Да.

- На обеде в офицерском собрании тебя обильно будут угощать спиртным. Отказываться нельзя, но напиваться и терять над собой контроль тоже нельзя. Это у нас своеобразная проверка. Понял? - продолжал Пётр.

- Да, спасибо!

- Ну а настоящим членом "полковой семьи" ты станешь только после старинного ритуала. Для этого должно пройти время.

- Какое время? Месяц, два или больше? - поинтересовался Владимир.

- Это будет зависеть только от тебя. К тебе, Головинский, будут присматриваться и решать достоин ли ты быть членом "полковой семьи". Меня, например, пригласили для прохождения ритуала после четырёх месяцев службы в полку.

На следующий день Головинский , сопровождаемый денщиком Васецкого рядовым Глазковым, до обеда успел повстречаться со всеми офицерами Десятого гусарского Ингерманландского полка и представиться им. Во второй половине дня его вызвал ротмистр Барбович.

- Корнет, в ваше распоряжение поступает рядовой Будкин, который будет исполнять обязанности вашего денщика и рядовой Мищенко, который будет вашим вестовым. - Объяснил Владимиру командир второго эсадрона.

- Благодарю вас, господин ротмистр!

- А теперь идите в конюшню и возьмите себе " Камчатку" - лошадь из резерва. Будете ею пользоваться до тех пор, пока не приобретёте себе собственного коня.

- Слушаюсь, господин ротмистр! - радостно козырнул Барбовичу Головинский.

"Камчатка" была хорошо развитой четырёхлетней кобылой серой масти, как и все кони в Десятом гусарском Ингерманландском полку.

- Хитрющая и вредная сволочь! - так отозвался о ней ветеринарный врач Осипов.

Головинский лично покормил "Камчатку", дал ей вдоволь воды. Затем, поглаживая её по крупу и шее, принялся ласково нашептывать кобыле на ухо:

- Не верю, что ты - сволочь! Ты, "Камчатка" - умная и преданная лошадь.

Животное недоверчиво косилось на Владимира, нервно перебирая ногами. Головинский оседлал "Камчатку" и проехал на ней по окрестностям Чугуева.

Лошадь вела себя замечательно!

- Ох и устал я сегодня! Такой день был напряжённый! - пожаловался во время ужина Владимир Пётру Васецкому.

- Ты знаешь, я тоже. Давай пораньше сегодня ляжем. Завтра семнадцатое июля. Помнишь, ротмистр Барбович назначил на этот день смотр эскадрона? Так вот, завтра день будет очень непростой. - Ответил Васецкий.

Вечером шестнадцатого июля дежурным по полку заступил штабс-ротмистр Луговой. Все было как обычно... Но в ноль часов одну минуту семнадцатого пришла телеграмма от командира Десятой кавалерийской дивизии, в которую входил Десятый гусарский Ингерманландский полк, генерал-лейтенанта графа Келлера о мобилизации.

Луговой сразу же бросился на квартиру, где жил полковник Асеев.

- Господин полковник! Господин полковник! - штабс-ротмистр бил кулаками в наглухо закрытую дверь до тех пор, пока не услышал из-за неё хриплый голос Асеева:

- Что случилось, штабс -ротмистр? Вы отдаёте себе отчёт который сейчас час?

- Господин полковник, получена телеграмма от генерал-лейтенанта графа Келлера о мобилизации с ноля часов! - нервно выпалил Луговой.

- Ну мобилизация. Ну и что? Я должен полноценно отдыхать. Я сплю! Завтра с утра и разберёмся! Ступайте! - уже почти кричал Асеев.

Лугового от ужаса прошиб пот. Он побежал к подполковнику Кюгельхену.

- Господин подполковник! Господин подполковник, от генерал-лейтенанта Келлера получена телеграмма о мобилизации с ноля часов. Полковник Асеев приказал мне не беспокоить его до утра! - с ужасом доложил Луговой.

- Спокойно, штабс-ротмистр! Где телеграмма? - Кюгельхен перечитал текст телеграммы раз пять. - Направляйтесь в штаб полка, Луговой! Я - к Асееву!

Командир Десятого гусарского Ингерманландского полка полковник Асеев даже не открыл дверь своему помощнику Кюгельхену.

- Вы там все с ума посходили! Я сплю, подполковник! - заорал Асеев.

Кюгельхен немедленно телеграфировал командиру Десятой кавалерийской дивизии генерал-лейтенанту Келлеру о бездействии полковника Асеева.

Через пять минут была получена ответная телеграмма от Келлера:

" Полковника Асеева отстраняю от командования полком тчк подполковника Кюгельхена назначаю ответственным за мобилизацию десятого гусарского полка тчк".

Таким образом мобилизация в Десятом гусарском Ингерманландском полку началась с опозданием на девяносто минут: в час тридцать.

Головинский проснулся кавалерийской трубы. Ночь...В открытое окно дует свежий ветерок..

- Ту-ту-ту-ту-у-у! Ту-ту-ту-ту-у-у!

- "Сбор", "В поход" - "пела" кавалерийская руба.

Не надевая мундира, Владимир бросился в комнату к Васецкому.

- Пётр! Пётр! Вставай! Сбор играют! - тряс он Васецкого за плечо.

- Показалось, наверное... - вздохнул с просонья тот, а потом резко подскочил с кровати и начал надевать мундир.

В дверь настойчиво стали стучать:

- Ваше благородие, ваше благородие! Мобилизация! Его благородие ротмистр Барбович вас и его благородие корнета Васецкого срочно к себе вызывает! - раздался за дверью испуганный голос Будкина.