Она покачала головой и посмотрела так, что Адалан сразу понял - опять ляпнул что-то не то. Нет, от-то точно был прав, но вот ее эта правота совсем не убеждала.
- Адалан, - теперь это был уже не дружеский, а явно учительский тон, - плодоносящий сад в начале лета, лавина со звездой покаяния, и в довершение всего - портал. Тебе не кажется, что это слишком? У твоих наставников есть серьезный повод беспокоиться.
Вот это было уже совсем несправедливо! Да, раз он вспылил, тут и спорить нечего: пытаться уйти порталом, при том, что еще ни одного надежного ни разу не открыл, было глупо. Но остальное-то зачем вспоминать? Это ведь они сами уехали, все! Бросили его одного разбираться, и даже ничего не объяснили. А теперь вот упрекают, как будто он рад землетрясению или проклятым ранним яблокам! А звезда? Разве в этом он тоже виноват? Если и виноват - так только в том, что опоздал, не спас и селение ласов тоже.
- Со звездой я справился...
Он хотел сказать, что и Датрис, и его ученики, и, может быть, даже работники погибли бы, если бы он не решился, но промолчал. Вдруг госпожа Жадиталь подумает, что он хвалится. А он не хвалился, лишь хотел, чтобы ему чуть больше доверяли.
- Чудом, Лан. А если бы нет? - она казалась всерьез расстроенной. Волновалась за него, конечно. И от этого становилось еще противнее. - Тогда бы вас с Сабааром тоже завалило. Я надеялась, твой хранитель будет разумнее, а вы оба хороши.
- Да никого бы не завалило! Сабаар вообще мимо пролетел! А я точно знал, что удержу звезду, пока он всех не вытащит. И потом тоже - верил, что наши не бросят. Так и вышло.
Он бы мог еще многое высказать, но вдруг заметил, что госпожа Жадиталь смеется:
- Тише, тише! Спалишь библиотеку, где тогда будешь книжки читать? Да и Армин уши оборвет...
Смех, конечно, был обидным: опять его доводы всерьез не принимают. Но обижаться на шутки - значит, выставлять себя неразумным ребенком. И Адалан сдержался. Как будто и сам не прочь повеселиться, ответил:
- С чего бы мне уши рвать? Еще спасибо скажет.
- Это за что? За то, что ты вместо уборки на фариси читать выучился? Вот придет и проверит, чем ты занимаешься...
Госпожа Жадиталь взялась подшучивать, будто сама она не уважаемый магистр, а девчонка из белых, вроде Кайле. Что ж, раз так - у него есть чудеса для девчонок.
- Ха, проверит, как страшно! Да я самый лучший уборщик в мире, - Адалан повернулся и изобразил поклон, подражая фокуснику из уличного балагана. - Смотрите все, и не говорите, что не видели!
И замер, прикрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться.
На краю слышимости магистр Жадиталь говорила, что не стоит будить силу вершителя ради бравады и баловства, но он уже не слушал и почти не слышал. Маленькое солнышко под грудиной, разгораясь, тянуло мягкие лепестки к ладоням. Вот они тронули кончики пальцев, защекотали теплом. Он открыл глаза и, подхватив воздушные струйки, тихо шепнул: «Пыль...»
Тонкие серые пряди начали подниматься с полок, просачиваться между страницами, плавно завиваясь, вытекать из укромных уголков книгохранилища. Вскоре густое темное облако заклубилось посреди зала под потолком. Удерживая его на месте пальцами левой руки, правой Адалан отыскал водопроводную задвижку. Толкнул раз, другой - не поддается. А ударишь сильнее - хлынет потоком и весь пол зальет. Возись потом! И ведь сам же так туго закрутил, больше некому... Рассердившись, Адалан мысленно сжал рукоять задвижки - пальцы явственно ощутили гладкость и холод меди, запах влажного камня и дерева - и едва сдержался, чтобы не крутануть со всей злости. Из крана так ни капли и не вытекло, зато под носом сделалось тепло и влажно. Пришлось бросить водопровод и обратиться к тонкогорлому кувшину, в котором еще оставалась вода, припасенная для питья. Это вышло куда проще, стоило лишь представить: «Туман...» - и потянуть...
Белая пелена ползла вверх, облизывая пол, стены и полки, чуть коснулась груды библиотечных сокровищ, и наконец поравнялась с серым облаком. Тогда Адалан медленно свел кончики пальцев и скатал пыль с туманом в один клубящийся шар, который недолго думая плюхнул в бадью для умывания прямо над стоком. «И - воздух!» - он хлопком соединил ладони. Щелкнул грозовой разряд, метнулись на фитилях язычки пламени, в лицо ударил резкий порыв ветра. Сила иссякла, солнечный цветок схлопнулся и погас. Адалан уронил руки и шумно выдохнул.
Только теперь он смог разглядеть результат своего труда. Что ж, несмотря на то, что из носа опять капало, уборка удалась на славу. В свете свечей библиотека была наполнена теплыми тенями. Масленно поблескивал полированный камень, Оклады фолиантов мерцали старым золотом тиснения и застежек. Пахло кожей, горячим воском и свежестью. И ни следа пыли - даже метелка из перьев, валявшаяся под столом, вновь засияла белизной.
И только госпожа Жадиталь опять была чем-то недовольна.
- Золотце! Ну что же ты вытворяешь.
Укоризненный тон развеял остатки сосредоточения. Адалан оглянулся - и захлебнулся кровью. Госпожа Жадиталь тут же сунула носовой платок ему в руку:
- На вот. Да не запрокидывай голову, пусть стечет... дыши медленнее, как я: вдох - вы-ыдох... - Холодная ладонь легла на затылок, осторожно поглаживая и разминая.
- Сейчас пройдет... - ответил он сквозь зажатые ноздри.
- Пройдет! - так же гнусаво передразнила она. - Однажды не из носа хлынет, а прямо в мозг, этого ждешь?
Но теперь ее ворчание не злило, только забавляло. Трюк удался, отчего же не покуражиться? А кровь - что, впервой что ли?
- Подумаешь! В горах куда хуже было, - Адалан усмехнулся и добавил: - Особенно магистру Датрису. Его-то вообще расплющило.
Жадиталь опустила руки, чуть отодвинулась и ничего не ответила. От молчания ему стало неловко. Опять он сделал что-то не то... неуважительно отозвался о Датрисе? Так тот заслужил - все пять лет только и делал, что изводил при каждом удобном случае. И вроде бы с госпожой Жадиталь особо дружен не был. Она что, за земляка обиделась? Адалан хотел прямо спросить, в чем дело, извиниться, если виноват. Да хоть просто сказать что-то, чтобы разорвать тишину. Но не решился. Госпожа Жадиталь заговорила первая, тихо, ласково, вовсе не обижено, как он думал:
- Зря ты так. Армин, Датрис, даже магистр Майяла хотят тебе только добра. Да, они могут быть строги, могут казаться тебе несправедливыми, предвзятыми. Тебе с ними сложно, понимаю. Но ведь ты тоже не всегда прав, не всегда добр и справедлив, так и они. Они такие же люди. Попробуй не враждовать с людьми, а подружиться.
- Зачем? - он опять почувствовал, что сердится.
Да что ж такое? Никак у него после возвращения не клеится: то на Доду разозлился, как будто не знал, как он перед Кайле важничает, то вот теперь на госпожу... Только что готов был прощения просить, потому что думал, что обидел, причинил боль, и сразу злится.
Но это неправда - не больно ей. Просто надо как-то в душу влезть! Не так, так этак заставить его слушать и слушаться. А если ему не надо? Не хочет он и не будет.
- Зачем мне понимать их, прощать?.. Говоришь - люди? Так и ты человек, и учитель Дайран, но вас мне почему-то понимать не сложно...
- Потому что я уезжаю, - перебила она.
Адалан осекся на полуслове. Как? Куда?! Она ведь только что приехала! Даже не отдохнула после таких тягот и опасностей! Неужели ее снова куда-то посылают? Не может быть. Это попросту нельзя, нечестно! Он хотел спросить, но не успел собраться с мыслями - Жадиталь ответила сама.
- Домой, Золотце. Я уезжаю в Бергот и пришла попрощаться.
- Уезжаешь совсем?!
- Во всяком случае, надолго. Когда вернусь... если вернусь, ты уже из белых одежек вырастешь. Быть может, сам отправишься в путешествие.
- Но почему?
Новость была столь неожиданной, что невозможно было поверить. Он и не верил, спрашивал и все еще надеялся, что она вот-вот скажет: шутка! И рассмеется.
- Я объясню, - госпожа Жадиталь в самом деле улыбнулась, но не так, как он надеялся, а виновато и грустно, будто заранее прося прощения. - Ты ведь уже дорос до таких историй?
