Договорить он не успел - одним по-звериному стремительным движением Сабаар повернулся к нему и прыгнул, правой рукой захватывая запястье, а левой - кисть руки с кинжалом. И в следующий миг юный маг уже снова лежал распятым на земле, изящный золоченый клинок уперся в горло, а пальцы на рукояти, из последних сил не дающие ему вонзиться, едва не трещали в болезненном захвате.

- Ну что, вершитель, не нужен я тебе, да? - глаза даахи сверкнули зелеными искрами. - Сам все можешь и умеешь?

Захват на рукояти стал совсем невыносимым - того и гляди пальцы выпустят клинок, и он вопьется в шею.

- Отпусти, - зашипел Адалан сквозь зубы, - руку сломаешь.

- Отпущу - а ты меня на сосну закинешь? Нет уж, великий маг, скажи сначала, что ты глупый мальчишка, которому нужен хранитель.

- Нужен! - пальцы так сводило, что Адалан был уже на все готов.

- Что - нужен? Не понимаю.

- Я глупый, ты мне нужен!..

- А еще пообещай, что к ведьминым метелкам больше никогда не притронешься, пока со мной не поговоришь.

- Никогда, обещаю...

- Так-то оно лучше, - Сабаар отпустил брата и помог подняться. - Магия - это здорово, но что-то не очень она тебе помогла.

Он был счастлив: пока с мальчишкой можно справиться так легко, нет никакого смысла его бояться, а, значит, и бед он не натворит, и убивать его незачем.

Адалан сел, растирая пальцы. Вид у него был жалкий: белоснежная туника с обожженными рукавами теперь была еще и перепачкана землей вперемешку с травяной зеленью, всклокоченные волосы забиты грязью, хвоинками и останками прошлогодних листьев, а за ухом прицепился сухой репейник. Глядя на него, Сабаар, сам того не желая, засмеялся.

- Доволен собой, да? - Адалан исподлобья зыркнул на брата. - Проклятье... на кого я похож? Смешно ему... тиронский белый маг должен быть кристально чист душой, разумом и, главное, одеждой! Да если я в таком виде попадусь на глаза кому-нибудь из магистров, не миновать трех-четырех лишних дней на кухне, а если это будет сама Майяла Дуарская, то и неделю можно считать большой удачей.

- Так строго? - усмехнулся Сабаар. Он был счастлив и не хотел этого скрывать.

- А ты думал! Это тебе не коз по ущельям гонять, тут, знаешь ли, дисциплина.

- Ну, коз по ущельям гонять - это тоже... - и замолчал, глядя через плечо брата.

По тропинке между деревьев прямо к ним шла девушка, высокая, тоненькая, но уже вполне оформившаяся: белая туника, такая же, как на Адалане, ровными складками сбегала по бедрам, почти не скрывая стройных ног. Поясок под грудью еще четче выделял ее пышность и упругую округлость. Поначалу совершенно обычная, она вдруг улыбнулась и расцвела: трава у ее ног стала зеленее, листья над головой словно обрели яркость. Даже солнце светило на девчонку по-особенному, словно радуясь возможности поиграть рыжими отблесками в светлой косе. Сабаар вдруг понял, что разглядывает ее с восторгом и сам стыдится этого. С чего бы вдруг?..

Адалан, давно проследивший его взгляд, нарочито-безразлично сообщил:

- Это Кайле, моя знакомая.

- Знакомая? Да ну? - Сабаар повернулся к брату и тут же понял, в чем дело. - Да у вас любовь, Лаан-ши! Теперь вижу, точно вырос.

Тот только нахмурился и проворчал:

- Она меня не любит.

- Не любит? Тебя?! Не может быть. Ты необыкновенный, она должна видеть.

- Видит, наверное. Восхищается. Как Звездной Иглой, - Адалан вздохнул и кивнул в сторону высокой тонкой башни, казавшейся нежно-розовой в утреннем небе. - Любить Звездную Иглу? Чушь!

Он поднялся, повернулся к девушке и махнул рукой.

- Доброе утро!

- Привет... - начала она, но, разглядев хранителя, испуганно ахнула и остановилась.

- А! Это мой брат, Сабаар. Ну, ты же слышала, вчера...

Сабаар тоже встал, протянул ей раскрытые ладони и улыбнулся.

С трудом преодолевая испуг и неловкость, девчонка подошла ближе, даже слегка поклонилась, но руку подать не отважилась.

- Приятно познакомиться, Сабаар. Адалан часто о тебе рассказывал.

- Рассказывал, правда? Я рад. Друзья Лаан-ши - мои друзья.

Девочка смущенно покраснела, а Адалан еще больше застыдился и разозлился.

- И что тебе тут надо с утра пораньше? - резко спросил он.

- Ты на завтрак не пришел, вот я и... решила проверить.

- Не пришел - и что? Подумаешь! И вообще... мне надо сначала помыться и одежду вычистить.

Адалан посмотрел сначала на Кайле, потом на брата, рассердился окончательно и, бросив напоследок:

- А вы знакомьтесь, чего уж! - быстрым шагом направился к двери.

- Адалан!

- Лаан-ши!

Кайле и Сабаар разом повернулись в его сторону, но он не оглянулся, только рукой махнул.

- Что это с ним? - удивилась Кайле. - Обиделся?

- Ревнует. Только вот кого к кому - непонятно.

От такой прямоты она опять растерялась, но Сабаар сделал вид, что не заметил, и продолжил, как ни в чем не бывало:

- Ладно, с этим потом разберемся. А сейчас мне пора вождю представиться. Покажешь дорогу до ворот?

Подгорные демоны и степной мор

1

Весна года 637 от потрясения тверди (двадцать пятый год Конфедерации), Серый замок ордена Согласия, Тирон.

Три крупных яблока висели прямо перед носом и дразнили красными налитыми боками. А ведь только вчера на этой ветке были зеленцы чуть больше ногтя. Фасхил сорвал одно, покрутил в руке, потом откусил. Яблоко хрустнуло на зубах, брызгая кисло-сладким запашистым соком, - настоящее яблоко, никакой бездны, никакого подвоха.

И все же подвох был. Не время яблокам в начале лета, не место среди дворцового сада поднебесным грозовым ветрам... а значит, чутье хаа-сар не лжет: бездна по-прежнему здесь, рядом. Сила мальчишки, освобожденная той ночью, не рассеялась бесследно, а все еще вплетается в ткань мира, рвет старые связи, создает новые. Когда это закончится? Чем закончится?.. Дайте боги, только скороспелым летом и ранним урожаем, дайте боги!

В тут ночь он был с сыновьями Белокрылого, как и обещал. Да и не в обещании дело, он бы не смог иначе - между этими двоими горел воздух, плавилась земля... и определялось слишком многое: жизнь, смерть... И т’хаа-сар прислушивался, тонул в боли и ненависти златокудрого мага, растворялся в страхе и решимости его юного хранителя. Решимость... да! Несмотря на след недавнего убийства, на ужас перед убийством во сто крат более страшным, Сабаар был готов исполнить долг - настоящий воин-хранитель, сильный, чуткий и разумный. Лис, не Волк. Еще тогда, у водопада, Фасхил понял, что сын Хафисы на мать похож куда больше, чем на отца. Такого не остановят прекраснодушные мечтания хааши - он сделает, что должен. И если умрет... что ж, это не беда. Ведь есть еще старый Барс, который свое давно прожил.

Так он думал в ту ночь, ждал, надеялся... и впервые в жизни жалел, что Белокрылого с его песней нет рядом.

И все-таки Сабаар не убил мальчишку. Почему? Фасхил так и не понял - не расслышал, не уловил. Что же произошло между ними, что изменилось? Что оказалось доступным лопоухому щенку, едва получившему имя, но не ему, опытному т’хаа-сар Тирона, полжизни стерегущему магов? Что бы это ни было, Хаа приняла решение Волчонка, это-то уж Фасхил слышал отчетливо. А кто он такой, чтобы спорить с богами?

Но он спорил. Он по-прежнему не верил, что все позади. Бездна еще даст знать о себе. Бездна внутри юного мага, бездна, выпущенная им в мир... нет, все это не кончится одними только спелыми яблоками.

Сами мальчишки на диво быстро успокоились: Лаан-ши перестал гоняться за призраками, стал смелее и увереннее, а Сабаар и вовсе превратился в безмятежное дитя, в котором не заподозришь ни привязанного к магу хранителя, ни тем более недавнего убийцу. А когда говорил о брате, почти светился и казался таким наивным, что до болезненной тоски напоминал ту девочку, которой была когда-то его мать. Тогда хотелось назвать его сыном и даже на миг поверить, что так оно и есть... И Фасхил позволил ему остаться рядом с Одуванчиком, дал столько времени, сколько мог.