Теперь, раздумывая среди черной, как чернила, монгольской степи, Бельц отлично понимал, что Геринг и не помышлял об «измене». Он никогда не решился бы на нее, боясь пули Гиммлера, только и искавшего повод отделаться от самого сильного соперника. Геринг, вероятно, вздохнул бы с облегчением, если бы знал, что случилось на севере после его бегства на юг. Уже 30 апреля Дениц получил радиограмму из имперской канцелярии:

Геринг плясал бы от удовольствия, если бы мог видеть Деница в минуту получения этого радиоприказа: «Действовать молниеносно и решительно» против Гиммлера, в подчинении которого находились полиция, СС, гестапо, вся армия запаса, все силы внутренней охраны! Чем мог действовать Дениц: артиллерией стоявших на приколе старых броненосцев? Торпедными аппаратами подводных лодок? Чего стоила вся власть Деница? Борман, под влиянием уговоров Шпеера, 30 апреля послал все-таки депешу о назначении адмирала преемником фюрера, который уже не мог об этом и знать, так как был мертв.

Телеграмма от имени трупа гласила:

«…Меры, вытекающие из нынешнего положения»! – если бы адмирал имел хотя бы приблизительное представление о положении! Что-нибудь, кроме того, что на него свалился весь позор и ужас Германии, груза которых не выдержали другие главари.

Наконец на следующее утро прибыла еще одна радиограмма:

Это было запоздалым сообщением о том, что Гитлер больше не существует.

Дениц окончательно растерялся. Его руки дрожали, принимая столь долгожданную власть. Он вызвал для совещания Кейтеля и единственного находившегося поблизости члена правительства министра финансов Шверина фон Крозиг. Шверин фон Крозиг согласился возглавить кабинет министров, но при условии, что будут немедленно арестованы Геббельс и Борман. Дениц обещал. Но когда Кейтель и Крозиг ушли, он сказал своему флаг-капитану:

– Мне вскоре придется вступить в контакт с противником, быть может через того же Бернадотта, которого не сумел использовать Гиммлер. Риббентроп для этого не годится. Из-за его тупости мы и оказались втянутыми в войну. Учитывая предстоящие переговоры, на посту министра иностранных дел необходим человек, с которым согласятся говорить иностранцы. Узнайте, где находится фон Нейрат.

Попытки найти Нейрата ни к чему не привели. Он тщательно скрывался, очевидно стараясь остаться в стороне от развязки, неизбежность которой понимал. Дениц приказал привлечь к этим поискам Риббентропа. Обеспокоенный таким поручением, Риббентроп тотчас явился к Деницу. Адмирал объяснил ему, зачем понадобился Нейрат, и приказал, в случае если так и не найдут Нейрата, назвать другую кандидатуру.

Риббентроп вернулся в тот же вечер и предложил в качестве единственного кандидата самого себя. Но Дениц приказал ему сдать пост министра фон Крозигу и велел установить неотступное наблюдение за самим Риббентропом, чтобы не дать ему возможности войти в контакт с Гиммлером. Дениц боялся, что эти двое, сговорившись, сумеют не только устранить его самого, но и физически уничтожить.

За час до времени приема, назначенного Гиммлеру, к Деницу пришел гаулейтер Вегенер и предупредил, что, по имеющимся у него данным, Гиммлер не намерен сдаваться без боя.

Тотчас был образован отряд из надежных подводников-нацистов и размещен в комнатах рядом с той, где Деницу предстояло принять бывшего рейхсфюрера СС. Под бумаги, разложенные на письменном столе, Дениц сунул пистолет.

Гиммлера ввели в кабинет два адъютанта Деница. Адмирал колебался несколько мгновений, прежде чем решился отпустить адъютантов и остаться с глазу на глаз со «страшным Генрихом». Затем Дениц дал ему телеграмму Бормана. Гиммлер прочел, смертельно побледнел, но после некоторой задумчивости встал и официально поздравил Деница.

– Позвольте мне в таком случае, – добавил он, – быть вторым человеком в государстве.

Чувствуя, как холодеют у него кончики пальцев, Дениц решился ответить:

– Нет, я обойдусь без вас.

– Едва ли, – нагло заявил Гиммлер. – Капитуляция неизбежна, это должно быть вам ясно.

– При чем тут вы? – уклончиво спросил Дениц.

– У меня уже налажена прочная связь с Эйзенхауэром и Монтгомери.

– Через Швецию? – вырвалось у Деница.

Гиммлер усмехнулся:

– Теперь Швеция мне не нужна.

– Я вас не понял.

– Я имею непосредственную связь с американцами.

– Каким образом?

– Это мое дело… Я же вам сказал: вам без меня не обойтись. Кроме того, вы должны учесть, что я и мои войска СС незаменимы как фактор общественного порядка в среднеевропейском пространстве… – И после некоторой паузы Гиммлер добавил: – Я тут хозяин и еще долго им останусь.

– Вы переоцениваете свое положение, – попробовал осадить его Дениц, но Гиммлер еще более многозначительно возразил:

– Боюсь, что из нас двоих в худшем положении вы. Сотрудничество со мною…

– Вы хотите сказать: ваше сотрудничество со мною… – обиженно поправил Дениц.

– Если вам так больше нравится, но теперь дело не в церемониях: если вы хотите, чтобы американцы говорили с вами, как со своим человеком, вам нужен я.

– Попробую договориться с ними и без вас. Йодль уже действует по моему поручению.

– Йодль, Йодль! – насмешливо проговорил Гиммлер. – Что он может, этот Йодль! Если вы не найдете общего языка с Эйзенхауэром, он не станет больше принимать тех, кто хочет сдаться в одиночку, он угрожает оставить на произвол русских всех, кто очутится восточнее американских линий.

Дениц знал, что это верно, и с удивлением посмотрел на Гиммлера: откуда тому могут быть известны условия, выставленные американским командованием ему, Деницу? Он резко сказал:

– Если мы согласимся объявить о своей капитуляции до двадцати четырех часов восьмого мая, дело будет спасено. Эйзенхауэр согласится принять наши войска, какие успеют оторваться от русских, и перейти за линии англо-американцев.

– Без меня и моих СС у вас не будет возможности перегнать максимум войск и беженцев за линии американцев, – упрямо повторил Гиммлер.

– Вы больше не рейхсфюрер СС!

Гиммлер снял пенсне и несколько мгновении глядел на Деница удивленно вытаращенными близорукими глазами.

– Вы уверены? – спросил он наконец.

– Я отрешаю вас от всех должностей! – крикнул Дениц.

– Попробуйте объявить об этом… – насмешливо сказал Гиммлер. – Или вам хочется оказаться в руках русских?.. Я еще могу это организовать. За вас американцы цепляться не станут.

– Вон, сию же минуту вон! – больше от испуга, чем в негодовании, закричал Дениц.

Гиммлер исчез, и больше никто его не видел.

Дениц приказал подготовить радиопередатчик для обращения к войскам с призывом сложить оружие на западе и решительно продолжать борьбу на Восточном фронте, против русских. Но из-за неисправности радиоаппаратуры это обращение не попало бы в эфир, если бы на помощь не пришел дотоле не известный Деницу группенфюрер СС Вильгельм фон Кроне. Этот эсэсовский генерал каким-то образом оказался обладателем новенького американского военного радиопередатчика, по какому-то счастливому стечению обстоятельств сброшенного на парашюте американским самолетом именно в то место, где находился названный Кроне.