— И?

— Что и? — удивленно переспросил Егор.

— … И то, вот стою и думаю, что даже не подозревал, что в моём окружении когда-нибудь появится тот, кто решит плести интриги с богатенькими бабёнками, — хмыкнул я, дергая за ручку двери, попутно жалея о том, что сам лично приделал на нее замок.

— Да что ты знаешь? Что ты можешь об этом говорить? Ты знаешь кто она?

— Стой, погоди, ты сейчас хвастаешься или это новый метод запугивания? — я присел на корточки, облокотившись спиной о холодную гладь стены.

— С какого? Ты, что, действительно думаешь, что я с ней сплю? — он злился, по-настоящему злился. Я всеми фибрами души чувствовал каждую волну его злобы.

Дверь открылась.

На пороге показалось раскрасневшееся, распалённое лицо, на которое мне было противно смотреть… Нет, в таких случаях я бы никогда не отказался от человека, нет смысла говорить о том, как делают многие, пытаясь бросить пыль в глаза, что им ничуть не больно переносить такое. Ещё утром я хотел набить ему за это наглую рожу, а сейчас понимаю, что все незачем.

— Спишь? Нет, это называется не так. Тебе разъяснить?

— Заткнись!

— Уверен, что знаешь значение этого слова?

— Заткнись.

— Думай, что хочешь, я своё сказал, — он хотел было развернуться и уйти в комнату, возможно, психанув, одеться и просто свалить на учебу, а может наоборот, демонстративно в ней заперевшись, но факт оставался фактом, его желание уйти было.

— Стой, — резко поймав его руку, я дернул его тело на себя, из-за чего оно по инерции тут же рухнуло вниз. — Как ты узнал об этом? Ты меня видел?

— Ха, решил вдруг продолжить? С чего бы это? — не знаю, почему вдруг его пыл убавился, но посмотрев на меня, он вдруг перестал выступать, словно он петух во дворе. — Мне позвонили с работы, спросили, передали ли мне какую-то папку…

Я замешкался, узнал, что за человек приходил. А затем по описанию узнал тебя. Понял, что папка — это лишь предлог. А после… После увидел твою машину неподалеку от ресторана, ждал, когда ты выйдешь из нее, даже у капота светился больше положенного, но ты так и не вылез. Ты остался сидеть там. Ты сам зародил во мне это подозрение.

— Это все отговорки, — перебил я его, продолжая смотреть, как Егор лежит на полу, задрав голову к потолку.

— Конечно, я всю ночь думал, чтобы так сказать, придумать, отмазаться и придумал. Решил свалить всю вину на тебя? Так получается? И в ресторан я пошел с ней просто так, не потому, что все те разы, что она меня звала, я отказывался, а потому, что это отговорка. Так? И я, конечно же, не решил поиграть на твоих нервах, зайдя туда? Вот только что это получается… От нас уходит Найлс — её муж, а я так и продолжаю сидеть с ней, ожидая, что вот-вот припрется Кирилл и начнет разводить скандал, которого мне вчера так хотелось. Вот только Кирилл не пришел. Он уехал домой, оставив меня с этой женщиной, которая все это время выговаривалась мне по поводу того, как жестоко с ней поступают её собственные дети. Она работает. Устает. Муж делает то же самое, а в итоге все холивары достаются только ему. Несправедливо, — его несло и несло, я уже давно опоздал на работу, он в институт, а я все сидел и слушал. Слушал о том, какой я плохой, получалось все наоборот, это я не видел перед своим носом проблем, которые все это время мучили его.

Тишина… Громкий топот… Шум и всплеск холодной воды, которую на меня вылили из небольшого ведёрка, предназначенного для стиральной машины.

— Ты долбоеб или прикидываешься? Ты слышишь, о чем я вообще говорю? Ты утверждаешь, что тебя беспокоит моя работа, но ведь это ты сам погряз в ней, — подорвавшись с пола, я сгреб его в охапку, подтащил к ванне и, закинув туда, залез сам, включая холодную воду в душе.

Струи полились сверху, сначала слегка, а затем с большого напора, поливая нас двоих.

— Да понял я, понял, — говорю тихо, сдерживая его брыкания. — Нам обоим нужно остыть… — прижимаю его ближе, чувствуя, как собственное сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Только больше не делай так, не нужно играть, будет лишь хуже.

Так и сидим… По колено в холодной воде.

Пробегаюсь пальцами по его подбородку, сжимая большим его кончик, и притягивая к себе, чтобы едва коснуться своими губами его губ. Короткий поцелуй, отстраняюсь от него.

— Только чтобы я больше не видел тебя рядом с ней!

Удовлетворенно смеется, качая головой. Придвигается ближе и дотягивается до переключателя, делая воду чуть теплее. Ныряет языком в мой рот, закусывая нижнюю губу, отпускает, высовывая язык и позволяя мне его целовать…

Так и получилось, что, поддавшись на провокацию, я просто не понял, с чего началась эта трясина, которая с самого начала меня не устраивала.