- Великолепно! - жутковато раззявил Петя рот. Марнухин, взглянув на это, подумал: нарочито, как в пошловатой юмореске, а мне ведь надо с особой тщательностью заботиться о наличии вкуса. Во рту у старика был не один язык, а множество, но и то были не языки в действительности, а пачки банкнот, мелко рассыпаемых в качестве авансов и подачек. Он весело говорил: - Разыграно как по нотам. И прекрасно ложится на излюбленный сюжет. Моралист, он избит, он, а не сюжет. Моралист разочарован и решается действовать на свой страх и риск... Дрожь упоения, судороги восторга, слезы!
Он поднял раскрытую ладонь, и Марнухин увидел, что кончики его пальцев свились в плачущих у мерцающего экрана зрителей.
- Но... я... пули... - бормотал Марнухин. Он в недоумении разглядывал револьвер, самостоятельно плававший перед ним в тумане.
- Ни о чем не беспокойтесь, - сказал Петя. - Все сделано и устроено наилучшим образом, и все прошло как по маслу. И заснято. Повторения не потребуется.
Из-за плеча старика улыбнулась Манечка.
- А они? - Марнухин кивнул на горы трупов, извилисто темневшие в тусклой мгле завершения праздника.
- А что они?
- Я стрелял... пули... они живы, эти люди?
Марнухин глуповато бормотал, а старик снисходительно усмехался.
- Ну, это мы еще рассмотрим и решим, как нам быть с ними, - сказал он. - То есть как оно будет достовернее. А важнее всего острота ощущений. Посмотрим... Может, и живы. Может, и нет. Пока ничего определенного сказать вам не могу.
Марнухин, словно его кто внезапно подтолкнул, быстро просунул руку в раскрытую пасть и, безошибочно нашарив полагающийся ему гонорар, сорвал его с тонкого корешка. Старик вскрикнул, как если бы Марнухин причинил ему боль, но его улыбка показывала, что с ним все в порядке.
Утром за неспешно протекавшим завтраком Петя сказал:
- Все уехали, даже профессор, а вас тут бросили, говорят, не нужны вы им больше.
- Трикотажа не нашел, вот и перестали, малый, тобой интересоваться, - разъяснила Катя.
- Ну так что ж... Как есть вы сынишка Митьки Парамонова, то и оставайтесь с нами, посевную проведем... культивировать умеете?.. Или вы так, наособицу?
- Не знаю, может, и наособицу.
- А там и урожай придет пора собирать.
- Сдался мне ваш урожай, - угрюмо буркнул Марнухин.
Катя сказала сладко:
- Уж как сына нашего женка перед профессором каялась всю ночь, прямо кровать ходуном ходила и пол трясся. Видать, грехов много накопилась.
- А Манечка что же, без покаяния обошлась?
- Спала как убитая, - ответил Петя. - Наш было сунулся к ней, но прочие воспрепятствовали. Пусть, говорят, отдохнет, она, де, во славу амура так потрудилась, что и сил у нее уже никаких не осталось. А что это за амур? Премия такая, что ли?
- Это, должно быть, как-то с рекой Амуром скреплено, - рассудила старуха. - Смотрят на течение. Унесло тебя Бог знает куда - значит проиграл, и никакой тебе премии, никакого трикотажа. А сдюжил, сплавился в образцовом порядке - получай награду и можешь отдохнуть. Все у них там очень, как говорится, символично, у городских-то...
