Дело, очевидно, в том, что ненависть - это не просто острая неприязнь и отвращение к чему - либо, но и острая критика, отрицание, ниспровержение, непризнание достоинств объекта ненависти, что по законам причинно - следственного и ассоциативного мышления влечет за собой автоматическое противопоставление ему противоположного, положительного объекта - чаще всего самого ненавидящего человека и всего, что входит в мир его предпочтений. Выходит, что проявление ненависти в большинстве случаев является и актом самоутверждения.
Здесь, конечно, важно учитывать еще и особенности ситуации переживания ненависти. Если это кратковременная вспышка, в которой больше срабатывает чувство возмущения (например, в ответ на несправедливость или неоправданную грубость) и нет возможности как - то ответить и защититься, ненависть включает чувство обиды и унижения и выступает явно неприятным чувством, о котором хочется просто поскорей забыть. Если же это твердо сформировавшееся отношение, в котором уже сформировался устойчивый образ врага, произошли все процессы психологической защиты и самоутверждения, то такая ненависть может стать неким цветущим садом в душе ненавидящего. Она может превратиться в одно из самых желанных чувств человека и играть роль истинной потребности.
У представителей радикальных теорий в отношении других человеческих групп: расистов, шовинистов, сексистов, некоторых религиозных фанатиков - подобная идеологическая ненависть становится главным и пожизненным способом самоутверждения и даже фактическим вариантом смысла жизни.
Когда - то в далеком прошлом преобладали гнев и ярость, которые зачастую имели форму прямой агрессивности. Со временем человечество научилось сдерживаться и переводить активную агрессивность в отложенное и затяжное чувство ненависти и презрения.Это был все же шаг вперед на пути прогресса. Необходимость ненависти не подвергалась сомнению, о чем свидетельствует, например, традиция кровной мести. Но когда какое - либо чувство долго (в масштабах эволюции) присутствует в психике, оно создает соответствующий физиологический механизм - нейронные комплексы, которые приводят к формированию потребности в этом чувстве.
Следующим шагом явилось то, что ненависть стала осознаваться как нехорошее, негуманное чувство ( за исключением, конечно, той, которая была необходима во время войны). Этот сдвиг отразился, например, в религиозных заповедях о прощении и в призывах любить своих врагов. Несмотря на утопичность данного призыва, общее окультуривание враждебности продолжалось. Мощный потенциал этого чувства как продукта человеческой нейрофизиологии убывал очень медленно и требовал выхода. Им стал перевод этого чувства в различные легитимные проявления, направленные против религиозных и политических оппонентов, нарушителей закона и порядка, в форме расизма, шовинизма, патриотизма. Эту эпоху отразили столетия жестоких наказаний за правонарушения.
Дальнейшее продвижение заключалось в смягчении физических и вербальных наказаний: используемых в деловых отношениях, семейном и школьном воспитании, супружеском взаимодействии.В наши дни ненависть и ее производные имеют репутацию пережитков прошлого, результатов плохого воспитания либо существенных изъянов характера.
Сформированная некогда как инструмент борьбы за выживание, ненависть давно оторвалась от своего причинного источника, но она осела в различных видах человеческих отношений. Она постоянно проявляется в мировоззренческих разногласиях, деловом сотрудничестве, супружеских отношениях, воспитании детей, соседских контактах, случайном общении. Ненависть перешла в различные речевые и поведенческие автоматизмы: грубые и презрительные эпитеты, иронию, насмешки, перебивание в разговоре, передразнивание, т.е. в стереотипы коммунальной субкультуры.
Каждая потребность, как известно, может иметь различную индивидуальную степень выраженности, что касается и ненависти. Если есть гении аппетита, общения, сопереживания, творчества, стремления к сексу, любознательности и т. д., то встречаются и обладатели повышенной потребности в ненависти. В патологических случаях речь идет о параноидном расстройстве личности или параноидном психозе.
Людей с отклонениями не так уж много, а хуже то, что ненависть формируется как необходимый элемент человеческой культуры, якобы необходимый для выживания, т.е. с помощью идеи борьбы. При такой поддержке это чувство, которое и без того присутствует в нашей психике как органическое наследие животных предков, занимает прочное место в убеждениях и поведении. Правда, оно выступает не под некрасивым названием "ненависть", а под вывеской принципиальности, патриотизма, национальной или классовой сознательности, борьбы с нарушителями законности и порядка. Принимая подобные благородные формы, она способна приводить к самым масштабным конфликтам и кровопролитиям.
Развлечения потусторонья.
Они остаются в общем - то такими же, как и в земной жизни: настольные игры, спорт, прогулки и путешествия, театр, музеи, концерты, различные зрелища. Ну и, конечно же, выпивки, а вернее их имитация, как это делается в потусторонье. Пьянство здесь не является пагубным для здоровья, но злоупотребление влияет на репутацию, которой эквы очень дорожат. Поэтому хлебнув путем воображения лишнего, они обычно стремятся не попадаться на глаза посторонним. Те, кто сократил пьянством свою земную жизнь и причинял неприятности близким, стараются здесь оправдаться, но при этом продолжают "принимать на грудь". Поэтому веселые песни постоянно несутся из парков и садов.
На этот раз Леонид решил навестить одного из бывших институтских приятелей, весельчака, оригинала и некогда большого поклонника Бахуса - Дениса. Это был яркий представитель поколения "шестидесятников".В студенческие годы он блистал стиляжной внешностью, музыкальными способностями и неутомимым стремлениям ко всяким шуткам и розыгрышам. Студенты - горожане относились к нему с дружелюбием и легкой завистью (это ж нужно уметь доставать модные шмотки!), а сельские ребята и благонравные в советском духе девушки смотрели на него с легким ужасом, не понимая, как это еще может ходить на свободе этот тип, очень похожий на стиляг, высмеиваемых в "Крокодиле". Со временем все поняли, что это не злобный западный диверсант, заброшенный разлагать советскую мораль, а добродушный и искренний парень, наполненный чувством юмора.
Экзамены он сдавал кое - как, поскольку ему было не до того, просто нужно было как - нибудь получить диплом. Главная ставка делалась на музыку, в которой он преуспевал.Через несколько лет Денис стал играть в профессиональном эстрадном оркестре и время от времени бывал на заграничных гастролях, что являлось недосягаемой мечтой рядового советского человека. Вскоре он женился, построил кооперативную квартиру, и его жизнь, казалось бы осуществлялась по одному из самых завидных по советским меркам сценарию. Увы, подвел зеленый змий. Годам к сорока Денис приобрел отчетливые признаки алкогольной зависимости, его деловая карьера держалась лишь на старых связях, в семье было неблагополучно. Естественно, что появились классические алкогольные недуги. В потусторонье он жил в кругу многочисленных друзей - некогда таких же, как он, энтузиастов всякого шалопайства.Как и в земной жизни, они любили шутки, рыбалку, волейбол и застолье.
Вскоре к ним присоединился Анатолий - еще один бывший однокурсник и близкий друг Леонида. В те годы он излучал романтическую настроенность, юмор и дружелюбие. Способный, энергичный и привлекательный, он, казалось, был создан для успеха. Сначала все шло прекрасно: высшее образование, интересная работа, женитьба по любви, квартира.Потом пошли регулярные выпивки, проблемы на работе и в семье. Все закончилось преждевременным финалом.
Одним из популярных развлечений друзей Леонида стало знакомство с различными экстремальными (таковыми они казались на фоне в общем - то спокойной жизни потусторонья) акциями привлечения внимания или протеста некоторых групп. Против чего, казалось бы, можно здесь протестовать? Условия потусторонья максимально комфортны, болезни не угрожают, социальной несправедливости нет. Однако человеку всегда нужен смысл существования, и это сохраняется в потусторонье. Этот смысл многие эквы видят в верности своим земным идеям, что особенно относится к верующим. Они не могут смириться с отсутствием того, в кого они так страстно верят. Привыкнув на земле к конспирологическому мышлению, некоторые из них считают, что это происки здешнего руководства, желающего иметь всю полноту власти. Их не убеждает та мысль, что никто не мог бы противостоять вышей воле, если бы она существовала - им нужно видеть злодеев и бороться с ними.
