— Само по себе — нет. В таком случае суд признал бы вас отцом детей и их законным опекуном. Но если бы вы пожелали добиться официального решения о том, что Глория, Джерард и Уильям должны всегда жить под фамилией Стоун, вам пришлось бы потратить гораздо больше усилий. И тогда вам потребовались бы услуги барристера.

— Сколько берут барристеры?

— По-разному. Начиная с трехсот и до тысячи в час, а то и больше.

— За что?

— В первую очередь за часовую консультацию. После разговора вы решаете, хотите ли продолжать.

— Вот выжиги, — сладко пропел я.

На сей раз мистер Двести-Двадцать-В-Час улыбнулся как полагается. Я его уже почти не презирал. По крайней мере, он говорил прямо и, в сравнении с барристером, брал недорого.

— Я вам могу только сказать, мистер Стоун, — сухо ответил он, — что тяжба встанет вам в большие деньги и при этом никто не дает никаких гарантий. Кроме денежных трат, будут и другие издержки.

— То есть?

— Вам, вашей жене и детям придется туго. Особенно детям. К ним могут прийти на дом, проводить с ними собеседования, дальше их положение определят судебные сотрудники по вопросам семьи и детства. То же самое будет происходить в доме их матери. И даже при самых благих намерениях эта процедура всех измучит.

Я представил себе скрюченный домишко, Папин Дом над «Богатством бедняка». Хаотичный, потрепанный, местами осыпающийся. Я мысленно сравнил его с тем, что знал о Станции Пиллок: чистенький домик, украшенный и отделанный. Который из двух домов предпочитают мои дети? И которого из родителей? Эти вопросы мучили меня самого. От мысли, что эти же вопросы, пусть и не прямо, но зададут моим детям чужие люди, мне стало еще страшнее. Я содрогнулся, представив себе ответы моей троицы.

Глория: «Папа очень хороший, но мы уже не такие близкие с ним друзья, как раньше. Я думаю, что в моем возрасте девочке лучше жить с мамой. Да, и еще папа иногда кричит, это нехорошо».

Джед: «Папу не интересуют по-настоящему важные вещи. Ни природа, ни компьютеры, ни всякие приборы. Он неаккуратный, а еще он глупо шутит, так, что никто не понимает. С ним нелегко».

Билли: «Папа очень умный! Он уже намного лучше накладывает тушь мне на ресницы! Он починил мне крылья феи Динь-Динь. Он говорит, что я прекрасная принцесса и однажды сделаюсь хорошей королевой».

Тик-так. Тик-так.

— Мистер Стоун, я знаю, вам дорого время. Я сжато резюмирую свою точку зрения.

Я был убит.

— Давайте.

— Не подавайте в суд. По крайней мере, не сейчас. Видите ли, мистер Стоун, закон старается, насколько возможно, учесть все жизненные обстоятельства, но это не всегда удается. Я советую вам добиваться родительской опеки. Можете сами заниматься всем этим — напишите миссис Пиннок примирительное письмо, приложите необходимые формы — я вам помогу их составить, это не займет много времени. Преимущество родительской опеки в том, что поле для игры расчищено и мать ваших детей убедится, что вы подходите к делу со всей серьезностью. Возможно, в дальнейшем это ее будет сдерживать.

— Но?

— Но признание вас отцом по семейному законодательству волшебным образом не положит конец чужим проискам. Теоретически ваша бывшая подруга может по своей прихоти сделать все, что угодно — перевести детей в другую школу, дать разрешение на серьезную операцию, уехать с ними через всю страну или вообще за границу. Родительская опека лишь даст вам право оспорить такие действия через суд или помешать ей, если вы узнаете о ее планах заранее. И даже тогда, мистер Стоун, как я уже говорил, вам это необязательно поможет.

— Ох, хватит, — взмолился я, — и так уже масса радости…

— Вот я вам приведу чисто теоретический пример, — сказал мистер Двести-Двадцать-В-Час. — Допустим, мистер и миссис Пиннок берут и уезжают в Шотландию вместе с детьми и одним махом нарушают все ваши договоренности. О чем вы можете просить судью? Он же не прикажет им немедленно перебраться в Южный Лондон. Останется только решать, где будут жить дети. Ясно, что проводить неделю в Шотландии, неделю в Саут-Норвуде нереально, просто-напросто непрактично. Таким образом, судья будет рассматривать вопрос о том, где станут проживать дети постоянно и как часто видеться с другим родителем. Скорее всего, несмотря ни на что, он вынесет решение в пользу постоянного проживания в доме миссис Пиннок. Просто поскольку считается, что мать лучше заботится о детях.

— И как я буду с ними тогда встречаться?

— Точно не могу сказать. Может быть, они будут приезжать раз в месяц на выходные и проводить с вами половину школьных каникул. — Он устало прикрыл глаза.

— Здорово, — сказал я.

— Вам еще одну вещь нужно принять во внимание, мистер Стоун, касательно спора о фамилиях. Помимо денежных расходов, помимо растущей напряженности отношений, если вы выиграете это дело, ситуация в целом может запросто выйти из-под контроля. Если вы развяжете войну, миссис Пиннок может отомстить вам и через суд добиться решения о том, что дети будут жить с нею в Далвиче. Попадись ей достаточно консервативный судья, он запросто решит, что все ваши прежние договоренности насчет двух домов и чередования по неделям не соответствуют детским интересам. Причем не забывайте, что это суд, а не вы, определяет интересы детей. И даже если вы с фамилиями добьетесь своего, — скорее всего, так и будет, — вы также можете стать очередным отцом на выходные. Насколько я понял, вас такая перспектива не обрадует.

Я удрученно вздохнул. Мой час подходил к концу.

— Хорошо, что еще я могу сделать? — спросил я.

— Мы оформим бумаги и пошлем вам, мистер Стоун. Все необходимые сведения у нас есть. Покажите мне письмо, прежде чем отсылать, и дело закрутится. Во-вторых, я рекомендую вам воспользоваться помощью посредника. Есть два или три, которые, на наш взгляд, очень хороши. Вы просто садитесь в спокойной обстановке вместе с опытным и беспристрастным человеком и пытаетесь прийти к согласию. Может быть, это менее заманчиво, чем перспектива развязать серьезную войну, но многие остаются весьма довольны результатами.

— Спасибо. Я над этим подумаю, — сказал я, поднимаясь. — Может, хотите еще что-нибудь мне сказать, прежде чем выпишете счет?

— Хммм. Доверяйте вашим детям. При разумном и неторопливом подходе дети лучше взрослых умеют находить решения в сложных ситуациях.

Я обдумал все свои возможности.

Я нарядился американским лосем.

Многие, наверное, удивятся такому повороту событий. Но я выбирал между ним и гориллой, а чистить ногами банан я не умею. К тому же дама в прокате костюмов заметила, что американский лось весьма похож на северного оленя.

— Как бы лось воспринял ваши слова? — спросил я.

— Не знаю, — пожала она плечами, — никогда не была лосем.

А я был. Целый час был лосем на школьном рождественском представлении в последний день семестра. Вообще-то меня там не ждали. Как только дети стали жить на два дома, Дайлис настояла, чтобы школьные мероприятия мы посещали отдельно. У них был рождественский праздник — снова — и, стало быть, спектакль тоже. Я вошел в школу, задевая рогами притолоки, почесываясь под застежками-липучками, и подумал: сплошное их Рождество. Наш праздник просто украли, когда детям изменили фамилию. Стащили, как Гринч.

Я должен был это предвидеть. Они рыскали в поисках шикарных подарков еще до рождения Эстеллы. А в октябре у нас с Джедом и Билли состоялась неприятная беседа о праздниках.

— Что хотите в этом году в подарок от Санты, ребята? — спросил я.

Джед промолчал, отчасти потому, что уже переставал верить в Санту, отчасти потому, что переставал верить в меня. Билли — вот сюрприз! — оказался отзывчивее.

— А я уже знаю, что Санта мне принесет! Робота, железную дорогу, самолет с пультом управления…