***

- Где эта скотина? – раздался приглушенный, словно в вакууме голос. Топот и крики лавиной снесли, когда открылась дверь гримерки. Не смог разглядеть, кто вошел, не узнал даже по голосу, пока тот не начал вопить фальцетом – Фэрри.

- Вы посмотрите на него, да он уже в стельку, когда ты успел так налакаться?

Неправильный вопрос «не когда», а «с какой целью».

- Говорите незаменимых нет? – я едва связывал слова в предложение. – Я посмотрю, как вы выкрутитесь на этот раз! – зло выплюнул напоследок, перед тем как отключиться.

***

- Марс, на этот раз ты все же перегнул палку, – когда я пришел в себя, Хилл сидел рядом со мной с таким видом, словно я умер и попал в Ад, и теперь гитарист зачитывал мне смертный приговор, в красках расписывая мою агонию и предстоящие муки.

Вот только почему было так плевать?

- Посмотри на себя, в кого ты превратился. Надувная кукла была слишком большого о себе мнения, когда, не задумываясь, бросилась в огонь и взорвалась. Марс, твоя звезда на небе разлетелась на мелкие кусочки. Осталась только пыль. Тобой недовольны все, включая фанатов. Ты зарвавшийся козел, ты, как заезженная пластинка, с каждым разом звучишь все хуже и хуже. Ты выдохся. С этого дня можешь больше не возвращаться в группу, тебя никто не ждет!

«Не ждет» - эхом пронеслось в голове.

Ха. Это мы еще посмотрим. Как давно у меня не было отпуска? Пожалуй, стоит взять небольшой перерыв, пока кони не вернутся в стойло.

***

- Эти суки зажрались. Самое время поставить их на место, - отвечаю на вопрос парня, вновь прикладываясь к стакану. На закуску только любезно предоставленный Джимом сыр.

- Ты – лицо группы. Они очень быстро опомнятся, когда поймут всю суть проблемы, уверен, сейчас они себе места не находят и грызутся по чем зря!

- А ты не такой глупый, - моя фирменная улыбка вдогонку комплименту заставляет его лицо стать пунцовым, а губы расплыться в довольной дуге.

Любишь, когда тебя хвалят?

Да кто этого не любит.

- Вообще не представляю на хер они тебе сдались, открой свой сольник, пусть грызут локти вместо того, чтобы пользоваться твоим именем!

А парень дело говорит. Да и думал я уже об этом, наверное, даже больше, чем думал. Но пока ни слова - не люблю бросаться раньше времени, поживем-увидим, как пойдет дело.

- Подожду, пока мои оболтусы нагуляются, а там уже отчитаю за все провинности, - довольно хмыкаю, подмечая, что блондин стал пить гораздо реже, в полглотка. – Как звать-то тебя?

- Лексом, - протягивает руку и, дождавшись, когда я сделаю то же самое в ответ, уделяет на рукопожатие куда больше времени, чем следовало. С каким-то потаенным азартом в глазах.

Наслаждайся, малыш. Мне не жалко.

- Неплохой псевдоним бы вышел из твоего имени. Лекс-секс, да и выглядишь соответствующе.

- Даже представить не могу, случись такое, я бы сошел с ума, - жмурится, как кот, наевшийся сметаны, вновь плещет бурбон мне в стакан.

- И не жалко все на меня тратить?

- Не жалко, это ведь Ты. Да к тому же чувствую, что мне уже хватит - перед глазами все плывет.

- Ты не слабо влил в себя до этого, что же, можешь составить мне компанию и таким образом, - аккуратно касаюсь ребром стакана его лба и делаю глоток.

- Я только рад.

Диалог идет своим чередом - вскользь про группу, едва ощутимо про творчество, поверхностно про вдохновение и вдоль по философии, с моим новым знакомым время практически не ощущается. Бар продолжает пустеть, атмосфера становится куда интимнее, пьяные парочки по углам вовсю жмутся друг к дружке, и я запоздало ловлю себя на мысли, что в эту минуту немного завидую им.

Но вновь переключая внимание на Лекса, понимаю, что не так уж и сильно.

Его жадный взгляд обволакивает, он не контролирует его, без стеснения наблюдая, как подрагивает кадык, когда я делаю глотки, провожает взглядом скатывающуюся от уголка губ каплю упущенного бурбона.

И я разгадываю мотив, а возможно, просто подменяю пьяные факты на свою истину.

Ведь здесь и сейчас Лекс находится со своим кумиром, так легко и просто без лишних формальностей ведет беседу со мной… И волнение. Интересно, скрывает или и вправду так быстро свыкся со своей удачей, что просто расслабился и плывет по течению?

- Эй, и как долго ты мой фан?

- Достаточно, чтобы узнать твой голос с первых нот или текст интервью с первой фразы.

- И многим байкам в Интернете обо мне веришь? – постепенно склоняю разговор к тому, что мне необходимо, украдкой наблюдая за реакцией.

- Только проверенным источникам, - лукаво улыбается, заставляя думать, что мы с ним на одной волне, что он понимает, к чему я это.

- Значит и насчет предпочтений моих в курсе?

- А то.

- И? – бровь изгибается дугой, ожидание начинает нервировать.

- Ничего не имею против них!

Подсобка оказывается чересчур тесной, а его тело чересчур близко, когда налетая на какие-то коробки, со звоном бутылок вминаю Лекса в преграду. Я за язык его не тянул, только за руку, когда он (без сопротивлений) волочил за мной ноги, прекрасно понимая, что не ради экскурсии я притащил его сюда.

Рукой провожу по его лицу, достаточно красивому, чтобы в копилке моих первых встречных оказаться изумрудом, убираю светлые волосы назад, наблюдая, как одна прядка налипает от пота на другую, так и оставаясь в таком положении. Дергаю выключатель, чтобы яркий свет не слепил глаза – я больше не нуждаюсь в нем, и так прекрасно разглядев Лекса за стойкой бара, запомнил самое примечательное и необходимое.

Не налетает на меня с поцелуями, как это часто бывает, словно дорвался до желанного, но и не уворачивается, когда мои губы вскользь касаются его шеи. Податливо приоткрывает рот, осторожно пробует мои губы на вкус, втягивает внутрь, едва сжимая. Отстраняюсь на мгновение, чтобы хоть как-то разъяснить для себя ситуацию и понять, что же ждет меня впереди: неподатливая мышка или же дикий зверь, которому нужно только помочь сбросить овечью шкуру.

- А в зале при свете ламп ты был куда настойчивее и острее на язык, так почему же тушуешься сейчас, словно я тебя насиловать собрался? Или ты всегда такой скованный?

Резко подается в сторону, сшибая плечом пару коробок, и те с оглушающим треском приземляются на пол. Что же в них было? Явно не бутылки.

И куда же ты собрался, неужели моя фраза задела тебя?

- Кажется, мой мозг просто не хочет отключаться, вместо того, чтобы дать мне насладиться процессом, начинает взывать к рассуждениям, а реально ли все происходящее или это просто плод моего воображения?

- Если это отговорка, то достаточно неплохая, я почти поверил. А если… Да плевать. Мозг не мозг. Даже если это и плод твоего воображения, неужели в своих фантазиях ты позволяешь оставаться себе настолько скованным и ограниченным?

- Ха, а так можно? – произносит это с таким энтузиазмом. А через секунду этим же энтузиазмом сшибая меня с ног, заставляет приземлиться на коробках – не самая мягкая постель. Но разве это так важно? Когда тумблер выключен, когда цунами несется волной и накрывает тебя с головой. Происходящее без снятых штанов становится все больше похоже на секс. Шальной. Страстный. И желанный. Его ноги между моих. Трется ширинкой о мое бедро, втискиваясь так рьяно, что джинсы трещат от напора, готовые вот-вот разойтись. Царапает руками спину через ткань рубашки, сминает ее вместе с кожей, волной мурашек подпирая под самые ребра. Я и не догадывался, что с ним это может быть так. Не ожидал. До конца не верил. Но то, что получается на выходе, мне жутко нравится. Горячим языком по щеке, к губам, проникает внутрь, глубоко целует, до капли высасывая ману, словно вот-вот готов уничтожить противника, не оставить шанса на спасение. И я отключаюсь от всего.

Да. Вечер определенно стоит свеч.

Сминаю его задницу в руках, прогибается в пояснице, склеивая, как пластилин, наши ноги. Щекочет волосами кожу. Без нежностей сковывая в мертвой хватке пальцев мои волосы, оттягивает, заставляя опрокинуть голову, вдавливает в картонную гладь. И целует, целует, целует. Сколько я так позволяю насиловать свое тело, прежде чем предпринимаю попытки показать, кто тут всем заправляет, не знаю. Но когда инициатива переходит в мои руки, он настолько разогрет, настолько раскрепощен, что усиль напор, и Лекс растает прямо на мне.