«Удача», отгороженная живой двухметровой мельтешащей изгородью, в эйфории стаптывающей ноги о танцпол, глаз не отводит, не делает вид, что Яр обознался и спутал ее с минутным помутнением рассудка, огибая извивающиеся тела, направилась прямиком к нему.
В таком месте вопросы не нужны — истина лежит на ладони.
В подобном заведении разбрасывать клише и ставить ярлыки — тривиально.
Если проникся атмосферой и впустил в себя — будь добр, играй роль до конца.
— Неожиданная, но тем не менее приятная встреча, — произнес Яр, дождавшись, когда спутник приблизится достаточно для того, чтобы услышать его: какие-то несчастные пару сантиметров от губ до уха — по другому не получится.
— Сначала думал, что обознался, — кофейные глаза напротив, стопка текилы в его руках и лайм между пальцами.
— Ты один? — капля патетики на языке, искорка заинтересованности во взгляде, вопрос прямо в лоб — чего стесняться? Не в детском саду развлекаемся.
— А ты?
— Да, — легко признается Яр.
— Тогда я с тобой, — сдержано улыбается, без пошлости и манерности — редкий экземпляр в таком заведении, многие, попадая в эти стены, становятся непохожими на себя самих за их периметром. Словно в каждом бокале по капле шлюшьей крови. Можно считать, что Яру сегодняшним вечером крупно повезло: он не собирался довольствоваться тем, что подвернется, но тщательный и избирательный кастинг мог затянуться, а так…
А так все эффектно складывалось.
— Почему «тогда»? — интересуется Ярослав, оглядывая своего знакомого и подмечая столь непривычный наряд: идеально сидящие джинсы, мягкие мокасины на босых ногах и свободная майка, открывающая расписанные татуировками руки.
— Пожалуй, перспектива твоей компании куда приятней, чем во-о-он у того персонажа, — парень трясет светлой челкой, открывая обзор, и ненавязчиво кивает в сторону барной стойки — Яр сразу замечает объект, буквально пожирающий их взглядом, но, кажется, слишком неуверенный в своем превосходстве над маякнувшим на горизонте конкурентом, чтобы приступить к решительным действиями.
— Хороший выбор, надеюсь, на нем и остановишься, — имея в виду себя, соглашается Ярослав, посылая в сторону недосталкера взгляд а-ля «нахуй послан».
— Выпьем одну на двоих? — предлагает блондин, гипнотизируя взглядом, аккуратно, чтобы не задели лишние конечности, передает рюмку Яру и протягивает ладонь, пару сантиметров тыльной части которой припорошило солью.
Языком по коже. Содержимое шота в горло. Половинка дольки лайма между зубами.
Пара капель на губах. Уголок ощутимо пощипывает.
— Держи, твоя очередь, — Яр передает рюмку своему новому компаньону, на вытянутой майке которого красуются толстые английские буквы «Lust»: «Значит, «похоть», — подмечает про себя.
Блондинистое воплощение смертного греха знойно улыбается, проходясь языком по ладони и одним легким движением, сокращая между ними расстояние, им же прикладывается в уголок губ Яра, слизывая причиняющие дискомфорт крошки.
— На руке было недостаточно соли, — подмигивая, Lust опрокидывает в себя содержимое до последней капли и зажевывает лаймом, перехватывая зубами прямо из пальцев брюнета.
— Такой ручной?
— Скорее непривередливый.
Приливами к бару — отливами на танцпол.
Вдвоем однозначно становится на пару градусов веселее, интереснее и атмосфернее. Танцы не пошлые, не вызывающие. Не обезличенные, не однотипные. Местами шаблонные, скопированные с тысячи тех, кто уже успел проявить здесь себя. От души и со всей душой. Для себя. И для общей энергии, действуя по принципу «получаешь — отдаешь».
Дыхание сбивчивое, губы сухие, лоб влажный.
Глаза искристые, улыбка искренняя, эйфория чистейшая.
Трек за треком, шот за шотом, пока кровь окончательно не разгоняется по венам, циркулируя от кончиков пят к голове. Мысли в опьяняющей дымке, фокус во взгляде падает на пять-десять процентов, желание возрастает на пятьдесят.
Яр неотрывно следит за энтузиазмом и воодушевлением своей персональной на сегодняшний вечер Похоти, вздыбленный и подернутой изнутри небеспричинной ревностью: «Почему тебя кроет не от меня?»
Расстояние сокращается одним духом. Влипает в спину парня со слишком вызывающей и красноречивой надписью на майке, словно жвачка к одежде. Не отодрать. Не соскочить. Губы тянутся к шее, слизывая капли пота и парфюма языком, присасываются вакуумным поцелуем до фиолетовых ореолов на коже. Не сопротивляется. Не нападает в ответ. Подставляется под горячий язык, запрокидывая голову, пока удовлетворенно не получает еще пару отметин с не меньшим радиусом. Руки Яра шарят под майкой, скользят по торсу, прощупывая каждый блядский кубик на идеально высушенном теле, в этот момент мечтая, чтобы не подушечки пальцев прошлись по ним, а его язык…
Вздыбленная ширинка упирается прямо в ягодицы Похоти, обтянутые джинсой. Теснота подпирает под самые ребра, подступая к телу мощнейшим желанием. Яр и пришел сюда за подобными ощущениями без особой надежды на воплощение, хотя бы малой части их в жизнь: прошлые пара раз не шибко удивили…
Разворачивается лицом к нему, призывно улыбается в самые губы и, не давая насладиться моментом в полной мере, сокращает сантиметры и вклинивается языком в приоткрытый рот, не напористо, а с каким-то смаком и кайфом от происходящего, целуя. И в глазах обоих пляшут уже не легкие искорки, а настоящий огонь — надпись на майке оказывается судьбоносной, почти пророческой.
Похоть накрывает с головой.
Вожделение растворяется в венах, как шипучая таблетка в стакане воды.
Языки переплетаются, тела слипаются. Кожей к коже. Дыхание к дыханию. Одним кислородом.
Блондинистая челка падает на глаза, делая ее обладателя на мгновение не читаемым. И только сказанные на самое ухо слова раскрывают суть:
— В Мотель?
— Нахуй, не дойду. — Яр перехватывает его руку и утаскивает прочь из толпы, протискиваясь между живой массой, обтирая собой чужие тела и позволяя прижиматься плотнее, — он не из брезгливых.
Пара купюр охраннику у VIP-комнаты дабы никто не побеспокоил. Секундное промедление, захлопывающаяся дверь, и Lust влипает лопатками в холодную стену. Ярослав нетерпелив, заведенный до предела, словно детская игрушка, с выкрученным на максимум рычажком управления, - лишь набирает скорость, не собираясь останавливаться. Друг в друга вжимаясь до упора. Сплетаясь. Срастаясь будто сиамские близнецы. Чувствуя взаимное желание и возбуждение, граничащее с болью. Мало. И воздуха, и места, и терпения.
Губы пульсируют, искусанные и зацелованные. Поцелуи жалят, кожа расцветает как бутоны алых роз по весне. Наливаются яркие отметины, клеймят. И один не уступает другому. Что Яра крайне впечатляет и радует. Ведь все именно так, как хотелось довольно давно, да все кандидатуры были неудачными. Не позволяющие разойтись в полную силу и отпустить себя, срывая цепи с рук, снимая с ручника и катясь вперед.
Короткие ногти царапают, мелкая, приятная дрожь предвкушения перебегает с одного тела на другое. Стены вибрируют от музыки, что слышна, но скорее фоном. И атмосфера вставляет, особенно приглушенное освещение и вульгарно красные кожаные диваны.
— Падай, — не церемонясь, резко оторвавшись от тела Похоти, Яр толкает парня и тот приземляется спиной, чуть отпружинив.
— Животное, — хриплый смешок с губ напротив. И блядский язык, самый кончик выскальзывает, пройдясь по кромке зубов, исчезнув. Дразнит, обосновывая в сотый раз чертову надпись на лоскуте ткани.
Ярославу не до расшаркиваний. И не время блюсти чистоту одежды, потому колени сталкиваются с полом, и ничто не кажется настолько правильным, как расстегнуть ремень белобрысой заразы, между ног которой он сидит. Ничто не манит сильнее ширинки, и пальцы, подцепив бегунок, сами все делают. И как в слоумошен эффекте наблюдать за довольной ухмылкой, глазами, сверкающими в полумраке, кажущимися черными. А джинсы стащены до щиколоток вместе с бельем. Яр коротко облизывается, вперив взгляд во влажную алеющую головку стоящего члена. Бархатного и твердого в крепкой хватке подрагивающих пальцев. Не делая ненужных фраз, не мучая ожиданием, не оттягивая неминуемое, не давая отсрочки и времени на размышления и прочую херь, просто накрывает губами, втягивая в рот, словно в вакуум, каменный стояк.
