– Я говорю о кривой Гаусса, о нормальном распределении, и естественно, есть 32%, которые под него не попадают.
– Не думаю, что поминание Гауссова распределения здесь корректно, но мысль твоя, впрочем, понятна. Только я не об этом вообще хотел сказать. Ты знаешь наше правило – не критиковать, если тебе нечего предложить. Иначе можно долго воду в ступе толочь.
– Ты хочешь услышать от меня программу переустройства громадного, напрочь, патологически аберрированного государства? – Он начал сжимать и уплотнять руками в воздухе воображаемый шар, крепко вдавливая в него пальцы.
– Именно, коротко, тезисами, пунктиром, давай! Только без умных словечек и болтовни, без рассказов о моральных ценностях, свободе или о том, как у них там сделано. Дай физику, механику действия, чтоб здесь заработало. – Старик откинулся на стуле, и в сумраке комнаты с единственной горящей декоративной лампочкой-светильником его черты заострились, а взгляд стал жёстким и холодным.
Сын улыбнулся – да, именно таким отца знали и боялись на учёных советах, защитах диссертаций и дипломов. Хотя со временем он помягчел, подобрел, и это тут же сказалось. На кухню вернулась мать, выносившая мусор, упёрлась на него корящим взглядом, тот затряс понимающе головой и сказал:
– Хотя бы пару идей, ты ведь человек умный, общаешься с такими же, читаешь, думаешь. Куда идтить, с чего начать?
– Я к этому, собственно, и вёл, профессор. – Он продолжал тихо улыбаться. Он любил своего запальчивого отца, а уж смутить себя прямым вопросом давно никому не позволял. У него была хорошая школа. – Наша компания, – продолжал он, напустив на себя масонской загадочности, – совместно с лабораторией Энхауза разработала программу перемагничивания генома человека, исходя из заданных параметров, и его корректировки по методу Брыля.
– Чего?!
– Вот смотри. Всё помещается в портативном устройстве.
Он вынул из внутреннего кармана коробочку и извлёк из неё цилиндр хрустального вида с металлическим орнаментом, поставил на стол и нажал кнопку на крышке. Верхнее металлическое кольцо съехало чуть вниз, колба испустила серию ярких вспышек с загадочным электронным свистом, и вся комната озарилась переливчатым светом, по стенам и мебели побежали цветные звёздочки-огоньки. Кто-то громко бздякнул пустой чашкой о блюдце. Профессор уставился на сына, как на умалишённого, тот в ответ рассмеялся.
– Шучу! Шучу! Сам на это попался. Ты извини. – Он продолжал смеяться. – Просто ты так начал на меня наседать. Кстати, это сувенир. «Лампа счастья» называется. Смотреть каждый день по две минуты. Программирует нейроны головного мозга на счастье. – Он выключил устройство, положил в коробку и пододвинул к отцу. – Заряжается от mini-USB.
– Ага, я понял. Спасибо. Знаю кому показать. – Он тоже заулыбался. – Есть тут один специалист по НАТОвскому климатическому оружию и зомбопрограмматорам.
Он посмотрел на жену, та тоже понимающе кивнула. На минуту все замолчали и сидели, улыбаясь, думая о своём. Видно, лампа всё же сработала…
– Ну а если серьёзно, – сын подался вперёд и облокотился на стол, – у меня есть некая концепция, с чего начать. – Он возвращал аудиторию к прежнему разговору.
– С осознания и принятия нашего азиатского мировоззрения и мироустройства. – Старик явно находился в улучшенном настроении и вертел в руке сувенир. Эффект от лампы, видимо, ещё не прошёл.
– Это само собой. Первое – это понять и правильно сформулировать, то есть определиться, что такое государство. Я как-то поискал определения в интернете. В общем, все сходятся на том, что это организация политической власти и администрирования, обладающая аппаратом и механизмами принуждения общества, бла-бла-бла, с целью его управления, обеспечения функций, бла-бла-бла, отделённое от общественной жизни, бла-бла-бла, определяемое территорией и населением и прочее. То есть это абстрактное устройство, механизм с механизмами, где человек и общество отстранены и являются объектами воздействия, включая принуждение, для их же блага, с указанием во многих определениях, что конечным бенефициаром (простите, выгодоприобретателем) или заказчиком является власть – власть политической партии или господствующего класса. Добавляющие последнее, видимо, пытаются выглядеть честными и проницательными.
Чтобы было проще, я проведу аналогию с фирмой или компанией. Конечно, открытой акционерной, как соответствующей идеологии демократической концепции. О единоличном владении говорить не будем, официальные королевства в наше рассмотрение не входят. Так вот, берём АО со своим аппаратом, структурой, средствами и способами производства. Реальная стоимость определяется по балансу, рыночная – котировкой акций и деривативов или умением представить себя с хорошей стороны. В укрупняющейся компании рабочий персонал всё больше подбирается по клеткам штатной структуры, а не по индивидуальным достоинствам и характеристикам. Управляющий персонал – в силу развития внутренней бюрократии и интриг, по принципу удобства и безопасности действующих членов. Выше стоит правление, совет директоров, независимые директора и собрание акционеров, которое понимает и видит только то, что ему дают понимать. Растём, укрупняемся, офисы-пентхаусы, лимузины – и организация пожирает себя. Займ за займом, кредитом на кредит – и точка – санация с временным управляющим. Расплачивается в итоге на государственном уровне…
– Народ, то есть твои акционеры.
– Правильно. А в случае общественно значимых компаний и банков – народ через механизм господдержки. Руководство на золотых парашютах планирует прочь. По закону компания отвечает только своим капиталом.
– И?
– Я изучал разные компании. Есть, конечно, и другой подход, который мы реализовали в своей фирме. В нашей сфере IT-технологий каждый специалист уникален, каждый тщательно подбирается, и нередко рабочее место создаётся непосредственно под человека. Как часть контракта, у него есть право покупки акций компании по льготной цене. Это такой бонус. Хорошо работаем – акции растут, работники получают больше прав на покупку акций, ведь их тут же можно продавать с прибылью. Но все держат их на руках, наблюдая ежемесячно за их ростом, и снова покупают. А деньги возвращаются в оборот компании. Это, конечно, упрощённо. У всех подогревается общий интерес работать лучше, радоваться за успехи коллег, предупреждать об ошибках и пр. В общем, микрохозяева. Среди недели – совещания по апдейту фирмы, рассматриваются все, даже несуразные предложения по оптимизации и развитию. Система приобщения персонала к управлению компании. Директора по направлениям, как охотники за головами, рыщут в поиске достойных программистов – это товар штучный, некоторых отслеживают с колледжа. Наш капитал – интеллект и отдача. Есть даже система, порядок трансферта между отделами, чтоб просто так не переманивали.
– А кадровик? Есть у вас? Он вообще тогда нужен?
– Есть, но это вообще отдельная история. Он обеспечивает всё, что не относится к работе. Билеты на самолёты, на матчи и шоу, гостиницы. Подарки жёнам и детям, техосмотры и ремонты машин. Организация дней рождения, именин. Встречи и проводы делегаций, корпоративы. Всё про всех знает. Разработал приложение и заставил всех заполнить со всеми личными данными, включая родственников. Мы его зовём Спрутелло, мега-активный итальянец. И при этом полная программа допобучения и профподдержки тоже за ним. У нас такое мини-государство со своим флагом и кодексом поведения. Бухгалтерия на аутсорсинге, но есть спец, который за ними следит и даже аудиторам клизмы вставляет. По его требованию мы две топовые компании сменили из-за несоответствия цены качеству – тот самый случай жирных котов с надутыми щеками. Он же консультирует персонал по налогам, страховым схемам, помогает заполнять бумаги. Есть контрольная группа, следящая за всеми работниками и управленцами, из своих же работающих специалистов, и есть третейский суд.
– Понятно, понятно. Мечта компьютерщика, чтобы ему чипсов подсыпа́ли и зад подтирали. – Мама видела всё по-своему. – А жён в рестораны или детей на праздники и в школу тоже помощники водят?
