Человек, отрекающийся от своей личности, могуществен, потому что личность скрывала в нём бога. Как скоро он откинул личность, действует в нём уже не он, а бог. [46]

Понять иллюзию своего «я» и вечность я – одно и то же. [47]

Стоит вспомнить о себе в середине речи – и теряешь нить своей мысли. Только когда мы совершенно забываемся, выходим из себя, только тогда мы плодотворно общаемся с другими и можем служить им и влиять на них. [48]

Я убеждён, что в человека вложена бесконечная не только моральная, но даже физическая бесконечная сила, но вместе с тем на эту силу положен ужасный тормоз – любовь к себе или, скорее, память о себе, которая производит бессилие. Но как только человек вырвется из этого тормоза, он получает всемогущество. [49]

Когда мы узнаем новую мысль и признаем её верною, нам кажется, что мы уже давно знали её и теперь только вспомнили то, что знали. Всякая истина уже лежит в душе всякого человека. Только не заглушай её ложью, и рано или поздно она откроется тебе. [50]

Я делаю то, что есть. Это значит то, что жизнь, не только моя вся от рождения до смерти, т. е. я, какой я стал во всю жизнь, но и жизнь всего мира, всё это есть, но мне не видно по моей ограниченности; это открывается мне по мере моего движения в жизни. Это есть, а я делаю это. В этом жизнь.

(…) Жизнь моя открывает мне меня самого. В этом открытии себя и есть жизнь. [51]

На известной степени углубления в себя человек сознаёт в себе нечто сверхчеловеческое. [52]

Душа человеческая однородна с божеством. [53]

Весь смысл и вся радость жизни заключается во всё большем и большем сознании божественности своей природы. [54]

Человек может перенести своё я из области подчинённой, непостоянной и бедственной в то, что свободно, неизменно и радостно: в сознание своей духовной, божественной сущности. [55]

Материальный мир подлежит закону борьбы за существование, ему подлежим и мы, как материальные существа. Но, кроме нашего материального существования, мы сознаём в себе ещё и другое, не только независимое от закона борьбы начало, но противоположное ему начало любви. Проявление в нас этого начала есть то, что мы называем свободой воли. [56]

Если перенёс своё я в духовное существо своё, то почувствуешь такую же боль, нарушая любовь, как чувствуешь боль физическую, когда нарушаешь благо тела. [57]

Величайший акт жизни это сознание своего я, и последствия его благодетельнейшие или ужаснейшие, смотря по тому, на что – на тело или дух будет направлено это сознание. [58]

– 2 –

Высшее религиозное состояние есть духовный эгоизм. Всё – для себя, истинного себя – Бога в себе. [59]

Себялюбие – или великое заблуждение и источник зла, или великая истина и источник блага. Оно источник зла, когда относится к личности, и источник блага, когда относится к тому духовному началу, проявление которого составляет жизнь человека. [60]

Заблуждение всех нас, не воспитанных религиозно людей, одно и то же: сначала жизнь для себя, для своих похотей, своего тела, потом, как поправка к этому, жизнь для блага (опять телесного блага) людей, и потом обращение к внешнему (вне себя) богу, и опять неудовлетворение и разочарование. А между тем теперь мне дело жизни представляется столь очевидным, простым, что удивляешься (теперь), как мог так долго ходить около, не видя его. Жить – значит: желая блага, двигаться вперёд куда-то (невольное представление времени). Сначала естественно блага этого (дети) желать себе, своему телу и вытекающим из него похотям, потом, когда видишь тщету, неудовлетворённость и неизбежность конца – смерть, ищешь спасения в расширении предмета, которому желаешь блага (любовь подсказывает), и является служение людям. Потом ясно, что если земное счастье одного Льва Николаевича гроша не стоит, то так же мало стоит счастье миллиардов Львов Николаевичей, и тогда пробуешь, нельзя ли любить того, кто источник, начало всех этих существ. Но любить того, кого не знаешь и к кому не чувствуешь влечения, нельзя. И выходит, что жить незачем, а надо доживать, пока живётся. А между прочим, как просто. На первой же ступени, когда понял, что любить своё тело и улучшать его, и удовлетворять его желания – тщетно и глупо, надо было не бросать себя, а только понять себя, – кто настоящее я. И, поняв это, перенести всю ту любовь, какую испытывал к телесному я, на это – духовное, и весь труд, все усилия, которые клал на улучшение этого я и на удовлетворение его желаний, положить на улучшение духовного я – освобождения его от всего скрывающего его, на удовлетворение его желаний, и вместо разочарования получается всё большее и большее очарование, и не очарование, а спокойствие, твёрдость и радость. [61]

Самоотречение не есть отречение от себя, а только перенесение своего я из животного существа в духовное. [62]

Самоотречение! Разве можно отрекаться от себя, когда я – только Я. Самоотречение есть отречение от того, что я ошибочно считаю собою. – Самоотречение есть только признание своей божественности, вечности. [63]

…Забота о себе, всё внимание, направленное на себя, очень дурное, ужасное состояние, когда я, на которое направлены забота и внимание, – я телесное со своими чувственными и умственными радостями. Но совсем не то, когда вся забота, всё внимание направлены на я духовное, на я общее всему живому, когда вся забота и внимание направлены на то, чтобы совершенствовать это я, т. е. расширить его, слиться им с Богом и со всем живущим. [64]

Есть одно средство любить Бога: оно состоит в том, чтобы любить себя, своё божественное «я», так же, как мы любим своё телесное «я», т. е. жить для этого «я», руководиться в жизни его требованиями и потому ничем не огорчаться, ничего не бояться и всё считать для себя (этого «я») возможным. [65]

Любовь к своему плотскому «я» есть извращение любви к богу.

Любить в себе того, кто один во всех, значит любить бога. [66]

Чем разумнее и добрее человек, тем больше он узнаёт себя в другом. [67]

…Разумное существо не вмещается в жизни личности, и как скоро оно разумно, так стремится выйти из неё… [68]

Подходят к двери шаги. Я спрашиваю: Кто там? Отвечают: Я. – Кто я? – Да я, – с удивлением, что можно об этом спрашивать. Это мальчик крестьянский. Он знает, что на свете есть только его я. То я, которое во всём. Я же спрашиваю о том окошке, через которое смотрит я. [69]

Дети мудрей людей мира. Ребёнок чувствует, что в каждом человеке живёт то, что и в нём, и ценит не звание людей, а то единое, что живёт в каждом человеке. [70]

Если человек хочет отличиться от других богатством, почётом, чинами, то сколько бы он ни возвеличивался, ему никогда не будет довольно, и он никогда не будет спокоен и радостен. Пойми он, что в нём живёт то, что живёт во всех людях, – и все люди станут ему братья, и он будет спокоен и радостен в своём положении, потому что будет понимать, что в нём есть то, что выше всего на свете. [71]

Для того, чтобы отношения с людьми были всегда радостные, надо, когда сходишься с людьми, помнить, что нужно и важно не то, что мне нужно, не то, что нужно тому человеку, с которым вступаю в отношения, а то, что от нас обоих нужно тому Богу, который живёт в нас обоих. [72]

Смирение нужно не только для жизни, но нужно и для смерти. Надо сделаться малым перед людьми, перед собою, чтобы войти в дом бога. Отрекись от себя, и ты сольёшься с ним. Чем больше отречения, тем ближе к нему, тем легче смерть. [73]

Человек, совершенствующийся в смирении, подобен человеку, выходящему из подземелья. Чем выше он поднимается, тем больше света вокруг него. [74]

Самоуверенность – свойство животного; смирение – человека. [75]

Всё хорошее, что я делаю или говорю, не из меня исходит, а только проходит через меня. Делает и говорит через меня высшая сила. А я воображаю, что так как через меня проходит хорошее, то это значит, что я хорош. [76]

Всякая истина имеет своим началом бога. Когда она проявляется в человеке, то это не показывает того, чтобы она исходила из человека, но только то, что человек имеет свойство такой прозрачности, что может проявлять её. [77]