Начало

Принц был красивый. Ром решил, что принц ему даже нравится. Пока связанный и в обмороке. Что с ним делать, когда он очнется, Ром представлял себе мало и только в теории, потому что был ещё очень молодым драконом, едва справившим свое совершеннолетие, когда ему, как всякому уважающему себя дракону, полагалось упереть из близлежащего королевства какую-нибудь принцессу, потом ее либо сожрать (вариант на любителя), либо стоически терпеть, пока за ней не явится пылкий влюбленный рыцарь, с которым полагалось бороться не на жизнь, а на смерть (при этом внимательно следить за тем, чтоб не дай бог на самом деле этого болезненного не покалечить), прикинуться издыхающим (не очень достоверно, чтоб рыцарю не захотелось вдруг оторвать в качестве трофея чешуйку/коготь/голову) и успокоиться, с этого дня считая себя полноценным членом драконьего общества.

У Рома с этим сразу не задалось: никакую принцессу он не хотел. Ром был очень замкнутым и необщительным, очень любил свою пещеру и даже в страшном сне не мог представить, как в ней кто-то, кроме него ходит, щупает его родные стены, ступает ногами по его полу и елозит задом по его постели. А судя по рассказам, принцессы этим обычно не ограничиваются и вообще, отличаются крайне дурным характером. Поэтому Ром для себя решил, что ему совсем не обязательно подтверждать свой статус, что ему вполне комфортно и так, и в уважении и признании сородичей он не нуждается, а полноценным членом драконьего общества он станет как-нибудь потом, лет через двести-триста, когда дурацкие традиции красть монарших особ канут в лету и свою состоятельность как дракона нужно будет доказывать каким-нибудь другим способом. Его планы нарушил отец. Прилетел, нарычал, спалил вековой дуб на входе в пещеру и призвал не позорить его и мать. Мать, кстати, была бывшей принцессой, отчего Рому ещё больше не хотелось эту самую принцессу красть: а вдруг это наследственное? Вдруг ему тоже попадется такая, как мама, и ему придется на ней жениться? А жениться на такой как мама… Это лучше сразу повеситься или под копье подставиться. Но против слова отца, который, ко всему прочему, ещё и глава клана, не попрешь, вот и собрался Ром на охоту. Только ему даже крылья расправлять не пришлось, потому как жертву ему притащили прямо к пещере.

Если бы Ром был чуточку умнее, он бы сразу понял, что это неспроста, но с людским коварством ему до сих пор сталкиваться не приходилось, поэтому сначала Ром был даже благодарен людям, которые решили его лишний раз не тревожить, а сами принесли ему положенную жертву, пусть и не совсем такую, как он ожидал. Но если притащили принца, значит знают, что за ним кто-нибудь да явится. Ром ещё несколько минут поразмышлял о том, явится ли за принцем женщина-рыцарь (какое неслыханное святотатство!) или все-таки рыцарь обыкновенный (у большинства драконьих кланов отношения между самцами были нормой, но Ром слышал, что у людей это не принято и общественно порицается).

Мысленно благодарить людей Ром перестал, как только принц очнулся. К тому времени дракон уже успел освободить принца от веревок и уложить на специально приготовленное место, около костра. Ром знал, что люди существа мерзлявые. Но о том, что они такие противные и крикливые даже не догадывался.

Принц, очнувшись, повертел головой, видимо, не в силах сообразить, где он находится, потом наткнулся взглядом на настороженно поглядывающего на него Рома и разразился длинной и такой нецензурной тирадой, что дракон, кажется, немного покраснел, несмотря на изумрудный цвет шкуры. Принц абсолютно не стеснялся в выражениях и сначала подробно рассказал, где, в каких позах и с какими животными он видел своих родственников и в особенности отца, а потом переключился и на Рома, слава праотцам, ни в каких предосудительных связях его не заподозрив, зато очень четко обозначив позицию по поводу его пещеры: «что это за смердящее гнездо?!», его внешности: «да чтоб у тебя твой бугорчатый хвост отсох и только посмей на меня огнем дыхнуть!», всей ситуации в целом: «чтоб вас всех приподняло да об стенку шмякнуло!».

Рому очень захотелось сбежать, улететь и никогда не возвращаться, но он вспомнил разгневанного отца, вспомнил, что сам он дракон, высшее существо и поэтому бояться должны его, а не он, приосанился и величественно, с тщательно скрываемой паникой, спросил:

— Когда с-с-за тобой придут?

Вышло пискляво и обреченно.

— Придут? — злобно расхохотался принц. — Да они там, поди, в срочном порядке рвы на подходе к городу копают, чтоб я уж точно не вернулся.

— А может я тебя обратно принес-с-су? — с надеждой спросил Ром. — С вос-с-сздуха никакие рвы не с-с-страшны.

— А они тебя камнями закидают, — сообщил принц. — А потом меня обратно свяжут и принесут.

— Ну… — Ром поскреб когтями по полу, раздумывая, как бы это избавиться от принца. — Может, я тебя прос-с-сто отпущу?

И черт с ней, с этой драконьей состоятельностью. Пусть отец хоть до конца жизни его стыдит!

— Не получится. Отец уже все соседние королевства предупредил. Если меня кто-то увидит…

Месяц первый

Принц жил у Рома уже почти месяц. Привык он быстро: сам себе соорудил спальное место, днем выходил охотиться, сам себе готовил пищу и совершенно возмутительным образом относился к самому дракону. Так, как будто он был домашней собакой. Предлагал остатки своей трапезы, все время пытался схватить и погладить (возмутительно!), а один раз даже кинул оставшуюся после ужина кость в другой конец пещеры и требовал принести.

Дракон, к своему стыду, почти все время от принца прятался, благо в пещере было предостаточно потайных ходов, ведущих в отдельные помещения, некоторые из которых открывались только драконьему взору. В одном из таких помещений хранилась Ромова сокровищница, несмотря на юный возраст дракона, очень даже внушительная. Принц, кстати, уже успел спросить, где Ром хранит свои драгоценности и даже согласился уйти добровольно, если дракон их ему отдаст, но тут уж не согласился сам Ром.

В конце концов, если разобраться, не так уж сильно принц ему и мешал. Раздражал это да, особенно когда начинал задавать всякие глупые вопросы навроде того, умеет ли Ром превращаться в человека или он ещё до этого не дорос. Тогда дракон не сдержался, дыхнул-таки огнем на зарвавшегося принца, сомневающегося в его способностях, но тот остался цел и невредим, с победным видом демонстрируя Рому шнурок с драконьей чешуйкой-амулетом, защищающим от драконьего пламени, вместо подвески. Ром потом весь вечер разглядывал себя в зеркало, опасаясь увидеть где-нибудь на хвосте недостающую чешуйку (а иначе чего принц все время старается его пощупать?). В человека, к слову, он обращаться умел, как и все драконы, достигшие совершеннолетия. Умел, но не особо любил, потому что в человеческом обличье становился намного уязвимее и так и не научился хорошо управляться с человеческими конечностями. К тому же очень не хватало крыльев. И вообще, обращаться в человека, когда у тебя в пещере сумасшедший принц, которого даже собственные родственники и те выперли — форменное безумие.