Она поняла, что молчать дальше - невозможно...

Тем временем в Сенате установилась приемлемая тишина. Масс Аммеда навёл-таки порядок, и сейчас шла более спокойная полемика. Сенаторы Амидала и Органа выступали с критикой, осуждая дальнейшую эскалацию конфликта, а сенатор Аск Аак в свойственной ему горячей манере взывал к их гордости и долгу. После каждого выступления сторон другие сенаторы реагировали краткими аплодисментами или протестующим гулом, а иногда - и одновременно. Бросив взгляд на Палпатина, панторанка даже с такого расстояния уловила его печальный вид.

"Всё как всегда... Разговоры, разговоры, разговоры... Что они решат? Война идёт сейчас, и решения нужно принимать быстро". Чучи нажала пару клавиш, подавая соответствующий запрос, дабы получить возможность высказаться. В этот момент удача ей улыбнулась: в дискуссии Лоялистов и сторонников Канцлера наступила заминка, и ей дали слово.

Масс Аммеда сообщил:

- Слово предоставляется сенатору от Панторы - Райо Чучи!

Повинуясь командам её дроида-секретаря, платформа скользнула вперёд, ближе к центру зала, туда, где возвышалась трибуна Канцлера. Собравшись, Райо начала говорить. Речь не была подготовлена, но это не стало для неё проблемой - слова находились сами.

- Сенаторы! Вы, конечно, удивитесь, почему в то время, когда столько выдаґюґщихґся ораторов и политиков сидят спокойно, подґнялґась именно я, хотя ни по летам своим, ни по дарованию, ни по влиянию я не могу выдержать сравнения с сидящими здесь разумными, - Чучи развела руки, указывая на ложи сенаторов. - Все те, кто, как видите, находится здесь, полагают, что в этом деле надо дать отпор неспраґведґлиґвоґсґти, порожґденґной войной, но сами они дать отпор, ввиду собственных суждений о демократии, не решаґютґся. Вот почему они, повиґнуґясь чувству долга, здесь приґсутґсґтґвуґют, а, избегая опасности, молчат? Что же слеґдуґет из этого? Что я - всех смелее? Ничуть, - Чучи говорила всё решительнее и решительнее, - Или что я в такой степени преґвосґхоґжу других своим сознанием долга? Даже эта слава не настолько прельщает меня, чтобы я хотела отнять ее у других. Какая же приґчиґна побудила меня более, чем кого-либо друґгоґго, высказаться сейчас?

Чучи судорожно вздохнула, переводя дух, и продолжила:

- Отбросим лишние слова. Там, за стенами Сената, полыхает война. Война, которая грозит самому существованию Республики. Да, у нас есть Орден Джедаев, и армия клонов, однако мы требуем от них слишком многого, ничего не давая взамен. И в результате - каждый день десятки планет склоняются под дюрасталевой пятой боевых дроидов Сепаратистов. Большая часть торговых путей - Римманского, Парлемианского, Кореллианского - подвергаются нападениям рейдеров КНС. Тысячи беженцев бегут от войны. Во многих мирах - голод и разруха... Каково положение дел, вы видите; теперь подуґмайґте, что же слеґдуґет делать, - видя, что никто не спешит прервать её, она продолжила, - Мне кажется, сначала надо поговорить о характере этой войны, затем о ее трудґноґсґтях и, наконец, о выборе. По характеру своему война эта такова, что вы должны проґникґнутьґся и восґплаґмеґнитьґся желанием довести ее до конца. До победного конца. Дело идет о завещанной вам предґкаґми славе Республики, великой во всех отноґшеґниґях, но более всего в военном деле; о блаґгоґпоґлуґчии наших союзников и друзей, ради котоґроґго наши предки вели не одну трудную и тяжкую войну; и, наконец, о благополучии народа Республики. Предки наши не раз объявляли войну за небольшие оскорбґлеґния, нанесенные нашим торговцам и судоґвлаґдельґцам. А вы? Как же должны отнестись вы к убийству стольких тысяч граждан Республики, соверґшенґноґму по одному приґкаґзаґнию и одновреґменґно? В давние времена войны были куда более разрушительнее и ожесточённее, но Республика выходила из них победителем. В то время как для наших предков было великой заслугой передать вам нашу державу столь славной, как бы для вас не оказалось величайшим позором то, что вы не в силах защитить и сохранить полученное вами.

В наступившей тишине Аск Аак удивлённо переспросил:

- Сенатор Чучи, так вы поддерживаете закупку новых партий клонов и боевой техники? Или нет?

- Нет.

После секундной паузы она всё-таки набралась смелости продолжить говорить.

- Нет. Я предлагаю не просто их закупить - я предлагаю увеличить это число вдвое, и предоставить расширенные кредиты на военные нужды. Эту войну не прекратить политикой, сейчас мы бессильны. Судьба Республики решается там, на полях сражений, а не здесь, в Сенате, поэтому мы обязаны оказать всяческую помощь тем, кто сражается и умирает ради Республики и демократии - панторанка проговорила эти слова резко, даже с некоторой долей несвойственной ей злости, и на мгновение зажмурилась. "Камень брошен, пути назад нет".

И Сенат прореагировал. Бурные крики, одобрительные и негодующие, и даже... овации. Подняв глаза, она заметила краткую, но одобряющую улыбку на лице Канцлера.

Но даже и без этого, она ощущала, что поступила правильно.

***

Последние лучи солнца Корусанта проникали через большое панорамное стекло в кабинет Канцлера, окрашивая его в красные тона. Палпатин, сидя за своим столом и сложив пальцы домиком, внимательно смотрел на Сейта Пестажа.

Этот человек был родом с Корусанта. Он стал правой рукой Палпатина вскоре после того, как тот прибыл в столицу в качестве сенатора от Набу. Он служил вместе с Кинманом Дорианой в качестве помощника сенатора Палпатина. Пестаж сопровождал Палпатина, когда тот приходил на службу в Совещательную палату Сената. Позже он иногда передавал сообщения от Палпатина капитану Сенатской гвардии. Преданность Пестажа, а также польза, которую он приносил ему, привели к тому, что, будучи избранным на пост Верховного канцлера, оставил Сейта при себе. Находясь на официальной должности личного советника Палпатина, Пестаж следил за графиком встреч канцлера и руководил его аппаратом. Также Пестаж выступал от имени Палпатина на различных собраниях. Он делал официальные заявления, касающиеся самых разных вопросов- от опротестования домыслов о мерах, которые предприняло республиканское правительство против гонок на карах, до опровержения слухов о болезни Палпатина. Кроме того, он следил и за обстановкой в Сенате.

Шиву были прекрасно известны слухи о том, что Пестаж - будто бы сводный брат Палпатина, брошенный сын или другой родственник. Однако это было не так. Сэйт был преданным слугой. Он полностью посвятил себя служению своему господину, а Палпатин полагался на него больше, чем на всех остальных своих советников, исключая только Слай Мур. И он служил не только Канцлеру Шиву Палпатину - но и Дарту Сидиусу.