Возмутились все жители Златоборья подлостью купцовой, и давай ему всячески вредить. А раз они теперь без вражды действовать стали, а сообща, друг другу помогая, то пошел у купца один сплошной убыток. В конце концов, явились к нему работники его и говорят: - Мы сюда из чужедальних стран приехали монету звонкую зарабатывать, а не мучиться, да жизнью рисковать. Отдавай-ка ты нам заработанное, и пойдем мы прочь!
Схватился купец за голову, горы им златые сулил, но те не согласились, так и ушли, бывшего хозяина проклиная, потому что он им не все заработанное отдал. А напоследок со злости еще лесопилку подожгли.
Увидел купец, как в одночасье все его богатство прахом пошло, чуть его удар не хватил. Отлежался немного, да вспомнил, что люди ему говорили - не простое, мол, это место. Испугался купец, как бы и вовсе жизни не лишиться, пошел, выпустил Ивана, и бумагу злополучную ему отдал. Тот ее Бабе-Яге отнес, а она в печке сожгла. И говорит Ивану: - За то, что ты наше родное Златоборье спас, проси чего хочешь!
А Иван ей отвечает: - Да я-то тут, бабушка, причем? Вы сами все, и меня еще выручили.
Бабе-Яге его скромность сильно по душе пришлась, пошепталась она с Песчаником, да Лешим, те ей принесли чего-то, она и дает Ивану: - Вот тебе, молодец, ружье двуствольное, что без промаха стреляет. А вот сабля, да не простая, а булатная. Любой доспех разрубит, как бумагу. Змей-то, гляди, медной чешуей покрыт, простой клинок его и не возьмет.
А потом бабка как свистнет три раза, у Ивана аж в ушах зазвенело. Видит он - златогривый конь к избушке бежит, под его копытами земля дрожит.
- И конь этот не простой, - говорит Баба-Яга. - Скачет высоко и далеко, через любую пропасть тебя перенесет.
Обрадовался Иван, не знает, как и благодарить за такие подарки. Ну, жители Златоборья его проводили, удачи пожелали, да за работу взялись - родные свои места в порядок приводить.
А Змей-Горыныч, как войско царское погубил, почувствовал свою силу и вовсе обнаглел - принялся нападать на людей безо всякой опаски. Дошло до того, что повадился поганый в стольный град. Однажды пролетал он над дворцовым садом и утащил саму царевну.
Царь с царицей в слезы, единственная ведь дочь-то. Царь опять указ объявляет, кто царевну спасет - тот ее и замуж возьмет, полцарства получит и наследником престола станет.
А Иван тем временем уже далеко. Смотрит он - впереди вершины гор показались, где Змей логово свое устроил. Как преодолеть скалы неприступные да пропасти бездонные? Как от взгляда Горыныча укрыться, сверху-то поганому все хорошо видно?
Подумал Иван и решил спрятаться, дождаться, когда Змей на промысел свой улетит. Свечерело, ночь прошла, утро наступило, к полудню уже дело, как зашумело вдруг в небе, будто буря началась. А это, вишь, Змей над горами поднялся. Покружил он над логовом своим, да и улетел куда-то.
Иван тут же на коня, и вперед. Подъехал к самым горам, а там кругом кости обгорелые лежат. Страшно стало парню, но вспомнилась ему царевна, и направил он коня на первую скалу. Баба-Яга не обманула - конь скалу эту одолел. А за ней пропасть, конь и ее перепрыгнул.
Вот уж и логово Змеево близко, да глянул Иван в небо, а там черная точка показалась - Горыныч домой возвращается. Вокруг ни деревца, ни кустика - куда спрятаться? Хорошо, в скале неподалеку пещерка оказалась, всадник и конь туда еле поместились, но сверху их не видно было. Так и спаслись.
Дождался Иван, когда Змей опять улетит, вывел коня из пещерки и к логову поганому поскакал. А вход в него камнем большим заложен, человеку отвалить не под силу. Что делать?
Походил Иван кругом, посмотрел, видит - чуть повыше кусок от скалы откололся, еле держится, того гляди, упадет. Подпер он его с одного боку камнями, чтоб, значит, в нужную сторону катился, и налег плечом. Оторвалась глыба, покатилась по склону, камень, что вход закрывал, с места и сдвинула.
Отпустил Иван своего коня, взял саблю и ружье, и в открывшиеся ворота ступил, а там грязь да смрад стоит. Идет он, думает, надо бы хоть где-то спрятаться, Змея дождаться, чтоб на него напасть.
Вдруг навстречу два человека вышли, в одеждах кожаных с поясами медными, а на поясах тех кнуты свернутые подвешены. Змей-то о ту пору в свое логово немало людей перетаскал и рабами сделал. Они в пещерах глубоких камни самоцветные добывают, на свою горькую долю плачутся, и нет им избавления. Только те, кого Иван встретил, не простые рабы были. Они перед Горынычем все лебезили да выслуживались, он их надсмотрщиками над остальными и поставил. И было от них зла людям больше, чем от самого Змея.
Иван-то от них плохого не ожидал. А они накинулись на парня, связали, избили, да Змея дожидаться кинули.
Иван их и спрашивает: - Что ж вы с соотечественником своим так обходитесь?
- Какие мы тебе соотечественники, - отвечают, - мы теперь Змею Горынычу рабы верные.
- Рабы? - удивился Иван. - Так я ж освободить вас пришел!
- А зачем нам твоя свобода? - смеются. - Что мы там видели? Работали от зари до зари, да все нами помыкали еще. Здесь же мы сами начальники, кого хотим - казним, кого хотим - милуем.
Змей прилетел, увидел Ивана, испугался, как же так, в самое логово проникнуть умудрился. Тем рабам, что его пленили, по монете золотой кинул. Парня же в яму посадил, в камне вырубленную, и решеткой железной закрыл. Жди, говорит, пока не придумаю, какой смерти тебя предать.
Осмотрел Иван яму, нет нигде ни щелочки, ни трещинки, решетку подергал, а она крепкая. Сидит и думает, как же ему выбраться. Вдруг услышал он чьи-то шаги легкие, поднял голову, видит - девица. Он-то ее не узнал, а это сама царевна оказалась. Тогда, в подзорную трубу, он мало чего и увидел, она спиной к окну сидела.
Подала ему девица кувшин с водой да каравай хлеба, и спросила, кто он и как к Змею в логово попал. Иван ей рассказал, да саму о том же спросил.
- Зовут меня Аленой, - отвечает девица, - и принес меня сюда Змей прямо из стольного града.
А что она царевна, не сказала, да и убежала сразу. - Нельзя мне здесь, - говорит, - быть, Змеевы прихвостни кругом бродят, следят. Шибко осерчал Горыныч, что ты прямо в его логово пробраться сумел.
Как улетел Змей на свой разбойный промысел, взяла Алена в его покоях ключ от решетки, Ивана и выпустила. Тот сразу думает, как бы оружие найти, девица ему и тут помогла - дорогу в кладовые указала, где Змей добро свое держал.
Вошли они в Змеевы кладовые, а там чего только нет - и золото, и камни драгоценные. Ходят они, смотрят, нашли оружие Иваново, и скорей обратно. Только Иван по пути камешек один прихватил, что Сердцем Горы называли. Красный, будто в нем огонь горит, а формой и впрямь на сердце похож. Очень уж хотелось парню что-нибудь Алене подарить.
- Как же ты один на Змея пойдешь? - спрашивает девица.
- А что, - отвечает Иван, - так и пойду, куда деваться-то.
- Возьми меня с собой! - взмолилась она. - Дай мне ружье твое, я стрелять умею. Вместе-то мы лучше справимся.
Иван сначала ушам не поверил, не привык он к такому. Да и боязно ему за Аленушку: - Как же, - говорит он, - я тебя на такое опасное дело возьму? А случится с тобой что, я вовек себе не прощу.
- Ах, Иванушка, - отвечает ему девица, - если и придется в бою со Змеем погибнуть, лучше уж так, чем в рабстве горьком медленно умирать душой и телом.
- Ну что ж, - согласился Иван, - давай тогда думать, как нам Горыныча одолеть.
Думали они, думали, и придумали. Спрятались в покоях Змеевых, затаились, дожидаются, когда поганый прилетит. Решили, что Алена в него из ружья выстрелит, а Иван тут же, пока враг в замешательстве от неожиданности будет, на него с саблей кинется.
Возвратился Змей в свое логово, только сунулся в свои покои, а там его уже встречают. Подняла девица ружье, да пришло ей вдруг в голову: Змей-то от хвостов до голов медной чешуей покрыт, что ему сделается. Но не растерялась она, сообразила. Прицелилась хорошенько, прямо в глаз Горынычу и угодила. Тот завыл, головами затряс, хвостами забил. Куда попало огнем плюется, только держись. Тут уж Иван не оплошал, подскочил поближе, махнул саблей и разрубил поганому брюхо ненасытное. Ну, Змею деваться некуда, подрыгал ногами, подергал хвостами, да издох.
