Аккуратные и большие холмики муравьев-жнецов, как миниатюрные степные курганы. В центре курганчика, где должен быть главный ход, кучка мелких камешков. Это своеобразная дверь на долгую зиму. У непробудившихся муравьев она все еще закрыта. На светлой лессовой почве саксаулового леса курганчики хорошо видны издали. Сложены они здесь в урочище Чингильсу из мелких ярко-красных камешков. Их муравьи вытащили из глубины, проделывая в земле ходы к грунтовой воде.
Очень интересно, как муравьи спящих муравейников угадывают, когда пора выходить наружу и приниматься за сбор урожая. Ведь весны бывают разные.
Я присаживаюсь у муравейника и слежу за ним. Нигде нет никаких признаков жизни.
А что, если раскопать курганчик? В поверхностных камерах, оказывается, кое-кто есть. Но все остальные забрались глубоко, до них несколько метров, не докопаешься.
Но вот у второго спящего муравейника виден сбоку крошечный потайной ход, и из него только что выполз разведчик. Он, наверное, и следит за погодой, за осадками, за урожаем. И когда нужно, подаст сигнал. Потом такие же потайные хода я нахожу и у других спящих муравейников. Все они проделаны из поверхностных камер, в которых обычно прогревают личинок. Главный же ход не тронут. Зачем прежде времени открывать парадную дверь?
Обследователи
К гнезду жнецов тянется торная тропа, и по ней едва ли не сомкнутым строем бегут размеренным шагом муравьи с урожаем. А урожай необычный. Муравьи разыскивают на земле семена кустарника Анабазиса безлистного, растения, из которого готовится яд анабазин против насекомых-вредителей. Осенью муравьи не обращали внимания на эти семена. Они были ядовитыми. Теперь же весной, после того, как урожай пролежал на земле долгое время под дождем, ветром и солнцем, ядовитое вещество исчезло. Тоже искусство знать, когда плоды пустыни безопасны и пригодны в пищу!
Сегодня дует весенний ветер, прохладно, насекомых нет, и я рад случаю посидеть возле трудолюбивых земледельцев.
У гнезда валяется несколько погибших стариков-жнецов и убитых муравьев-чужаков, забредших сюда из другого гнезда. Один чужак только что схвачен. На него сзади прыгнул большеголовый солдат, ухватил за талию и ритмическими покачиваниями силится перепилить ее острыми зубчиками челюстей. Несчастный пришелец не в силах защитить свою жизнь и терпеливо ожидает печальной участи.
Из входа в гнездо выскакивает рабочий. Он несет в челюстях большеголового солдата, неторопливо отползает в сторону и кладет ношу на землю. Большеголовый несколько секунд неподвижен, потом чистит усы и бодро движется в том направлении, в котором его отнесли. Вскоре он скрывается среди зарослей колючей травы.
Проходит несколько минут, вновь появляется носильщик с солдатом, и та же картина повторяется. Только направление другое. Надо следить за большеголовым солдатом. Не зря его вынесли наружу. Тут что-то есть. И я не упускаю из вида солдата, освобожденного из челюстей своего командира, и пытаюсь узнать, чем он намерен заняться.
Солдат оказался энергичным, опытным, бывалым, без лапки на правой средней ноге, потерянной в сражениях с противниками. Он быстро помчался строго в одном направлении, в котором его отнесли от гнезда, и двадцать метров преодолел менее чем за полчаса. А потом?
Потом он долго крутился, заползал в норки, заглядывал под камешки и кого-то там настойчиво разыскивал. Но кого? Ведь семена — добыча жнецов на растениях. Один раз он столкнулся со сцепившимися жнецами. Пощупал усиками и помчался дальше. Нет, его не интересуют дуэлянты. У него какое-то другое задание.
Надо обладать большим терпением, чтобы следить за муравьем. Прошло три часа, пока, наконец, солдат повернул к гнезду, решительно направился к его входу и исчез в подземелье.
Куда и зачем посылали жнеца-солдата? Что он искал? Как ответить на эти вопросы?
Сейчас пришло время молодым самкам жнецов делать новые гнезда. Зачавшиеся муравейники могут стать опасными конкурентами, особенно когда в пустыне мал урожай. Уж не потому ли ходил солдат на разведку, чтобы вовремя изгнать поселенцев? Но это только одни предположения.
Компасное чувство
По дну ущелья Тайгак, среди диких угрюмых скал, тянется чудесная зеленая долинка. Извилистой змейкой ее разрезает темно-зеленая полоска кустарников, скрывающая быстрый горный ручеек. Ущелье безлюдно, все его обитатели не пуганы, живут по-своему, по особым, нам не известным законам. А сколько здесь насекомых! Всю жизнь можно ходить по узкой долинке среди диких скал, смотреть и разгадывать тайны маленьких существ.
Сегодня мы заглянули в ущелье отдохнуть от жары и пополнить запасы воды. Едва выйдя из машины, я сразу же заметил на кустике терескена небольшое гнездо черных ос. Увидев меня, осы вздрогнули крыльями, насторожили усики, энергично стали сокращать брюшко, и кое-кто угрожающе взмыл в воздух. Шутки со смелыми и самоотверженными защитниками своего дома плохи, и чтобы избежать неприятностей, пришлось отвести подальше машину.
Мне захотелось сфотографировать гнездо. Но осы не подпускали близко, взмывали в воздух, а я, посрамленный, удирал со всех сил.
Нет, лучше к гнезду не подходить, пока не успокоятся его хозяева, и побродить по долинке в надежде на встречи с другими насекомыми.
Вскоре я забыл про ос. Внимание отвлекли скопления ракушек погибших улиток. Они встречались большими группами с западной стороны кустиков и напоминали настоящие кладбища, хорошо заметными издалека ярко-белыми пятнами. Что побуждало улиток собираться перед смертью вместе? Вот бы разгадать эту маленькую тайну!
Но осы напомнили о себе. Что-то мне везет сегодня на встречу с ними или, быть может, их много в этом ущелье? Одно за другим я нашел пять гнезд, и вот странность: все они, как по заранее принятому строительному плану, располагались тыльной стороной на запад, а ячейками на восток. У всех гнезд одно правило не может быть случайным, и я задумываюсь, какой в этом заложен смысл.
Осы-защитницы всегда стерегут гнездо на ячейках, а тыльная поверхность пустует, или на ней сидят, когда спереди все места заняты. Рано утром в ущелье прохладно, осы коченеют, немы, глухи, беспомощны. Первые лучи восходящего солнца быстро согревают и приводят в чувство бдительных собственниц. Разве в этом не резон!
Наступает день. Южное солнце нещадно льет на землю жаркие лучи. Гнездо в это время направлено к нему узким краем, боком и не сильно нагревается. И в этом оправдывается расчет!
А к вечеру не бывает холодно. К тому же заходящее солнце слегка согревает тыльную поверхность гнезда.
И еще есть одно преимущество. По ущелью, тянущемуся с севера на юг, днем дуют ветры снизу вверх, ночью же сверху вниз. Иногда ветер разыгрывается не на шутку. Эти бризы меньше раскачивают гнездо, находящееся к ним боком. Обстоятельство неплохое, особенно в мелких кустиках, для хрупкого, сложенного из осиной бумаги гнезда.
Вот сколько достоинств! И осы издавна, руководствуясь компасным чувством, строят гнезда фасадом на восток, тылом — на запад. Конечно, не везде так себя ведут осы, и все здесь рассказанное присуще, наверное, тайгакским осам. Кто знает, вероятно, наши отгадки не открывают все сложное, заложенное в таком простом и маленьком факте.
Прежде чем покинуть Тайгак, я решаю еще раз сфотографировать первое гнездо. Оно само открытое, красивое и удобное для съемки. Осторожно, очень медленно протягиваю вперед фотоаппарат, едва дыша, устраиваюсь рядом. Каждое движение отнимает уйму времени. Осы насторожены, вздрагивают. Но на этот раз благосклонно позируют, и мы расстаемся без всяких конфликтов.
Заблуждение
Алексей — егерь Карачингильского кордона — мне сочувствует:
