Оставалось сосредоточить основное внимание на развитии «Трех обезьян». Цель преобразований – «превратить советский клуб в европейский». Был значительно расширен танцпол, улучшена вентиляция, установлены новый звук и свет. Все это позволило Абатурову заявить в интервью журналу «Квир» в декабре 2003 года: «У нас лучшая публика, по качеству мы обгоняем другие клубы на 150 процентов».
В конце 2004 года «Три обезьяны» вновь переехали и открылись под названием «Три обезьяны New Age». Абатуров называет это заведение «абсолютно новым клубом по устройству, но сохраняющим традиции качества».
До середины 2004 года Илья Абатуров и «Три обезьяны» активно сотрудничали с проектами Gay.Ru, российского национального портала геев, лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов, а также Общественного центра «Я+Я». В частности, весной 2002 года в «Центральной станции» совместными усилиями был проведен фестиваль гей-лесби-кино. Вечерние показы «тематических» художественных и документальных фильмов посетили несколько тысяч человек. Илья Абатуров также охотно предоставлял свой клуб для проведения многочисленных акций по борьбе со СПИДом. А 1 декабря 2001 года выручка за один день работы «ЦС» была передана антиспидовскому проекту «Защити себя» для издания брошюры о профилактике ВИЧ-инфекции среди геев.
Проекты Абатурова – «Три обезьяны», сауна «Вода», «Центральная станция-2», планы открытия которой перечеркнула трагедия Норд-Оста, – с самого начала позиционировались как те, что геи делают для геев. «Мы должны помнить о своей патриотичности…», – говорил Илья в интервью сайту Gay.Ru, настаивая на том, что среди множества развлекательных заведений из соображений «корпоративного» единства гей должен предпочесть то, которое создано геями. За этой уверенность Абатурова лежит большая работа по созданию клуба, способного удовлетворить требованиям самый взыскательной публики. Есть у Ильи и убежденность в том, что «задача клуба – объединять геев, может быть, даже помогать решать вопросы кризиса в личной жизни».
Профессионал в сфере клубного бизнеса, сам Илья Абатуров никогда не был активным тусовщиком. Из всех видов отдыха он предпочитает туризм. Может долго и увлекательно рассказывать о том, как и где отдохнуть гею. Туристическое агентство «Три обезьяны», созданное при его участии, остается одним из самых популярных среди геев в России. В захватывающие гей-круизы Илья отправляется в компании своих друзей и единомышленников, среди которых – чиновники, бизнесмены и политики самого высокого ранга.
«У меня есть вторая половина, мы вместе два года, – признается в интервью Илья Абатуров. – А вообще, личная жизнь публичных людей складывается непросто. Многие из них несчастны и одиноки, например Борис Моисеев. Я называю его имя, потому что он открытый гей: за это я перед ним преклоняюсь…»
Впрочем, профессиональный успех Ильи Абатурова давно сделал из него фигуру, известную среди геев и ничуть не менее значимую, чем Борис Моисеев. Так что у многих завсегдатаев «Трех обезьян» есть достаточно причин уважать и ценить их хозяина. Который по-прежнему сам приходит в своей клуб, чтобы убедиться в прозрачной чистоте посуды, качестве блюд и… Которого часто никто «не видит, не слышит и не разговаривает с ним», но «Три обезьяны» по-прежнему заставляют переживать массу впечатлений геев и лесбиянок со всего мира, предпочитающих назначать свидания в Москве.
Гей-литератор как проект. Дмитрий Кузьмин (12 декабря 1968 года)
Трудно дать Дмитрию Кузьмину какое-либо более точное определение, чем «литературный проект». Он – поэт, критик, беллетрист, филолог, переводчик, издатель, журналист, организатор литературной жизни, возмутитель литературного спокойствия.
Лидер союза молодых литераторов «Вавилон», основатель и бессменный ведущий проекта современной русской литературы Vavilon.Ru, лауреат многих литературных наград, среди которых – премия Андрея Белого за 2002 год (номинация «За заслуги перед русской литературой»)…
Дмитрий Кузьмин – эгоцентричная фигура российского литературно-художественного андеграунда 1990-х годов – до сих пор остается самым ярким и талантливым раздражителем современной литературной жизни России – в столице и в провинции. Особую неповторимую ауру сопротивления серости и косности в словесности, журналистике и литературной науке придавала Дмитрию Кузьмину его позиция открытого гомосексуала. Он один, благодаря широте своих знаний, настоящей харизме литературного лидера целого поколения, сделал для гей-движения в России больше, чем любая гей-организация.
Кузьмин родился и вырос в семье с глубокими литературными традициями. Бабушка Дмитрия по материнской линии – советская переводчица Нора Галь. Ей принадлежат русские тексты «Маленького принца», «Постороннего» Альбера Камю, «Поющих в терновнике» Маккаллоу. Среди множества произведений оказался и редкий рассказ известного писателя-фантаста Рэя Брэдбери «Секрет мудрости». Переведенный бабушкой «из чистого собственного удовольствия в середине 1970-х» рассказ этот, по признанию Дмитрия, словно дожидался его в столе двадцать лет. «В нем никакой фантастики нет, а речь идет о юноше-гее и его камин-ауте перед своим дедом, который по этому поводу вспоминает о собственной полудетской влюбленности в мальчика…».
Другой творческой стихией, вошедшей в жизнь Дмитрия с детства, стала музыка. «С отцовской стороны в роду преобладали музыканты, хотя сам отец – архитектор, лауреат Госпремии СССР». Но родители расставились, Дима остался с мамой…
В школе Дмитрий всегда имел успех у девочек и «был вполне удачлив в гетеросексуальном романе», но в пятнадцать лет влюбился в одноклассника. «Мальчику я был не особо интересен, а потому у меня было много времени для самоанализа, который и привел меня к удивительному открытию: мне хочется не просто дружить с ним, а целовать, обнимать и все остальное. В общем-то, это показалось мне вполне естественным (на фоне прочитанной мною тогда «Семьи Тибо» Роже Мартен дю Гара, описывающей ровно такую же подростковую влюбленность), так что мои стихи, посвященные Паше, имели широкое хождение среди моих друзей и родственников – а у тех хватило ума принимать мои чувства как данность».
Окончив школу, Кузьмин довольно легко поступил на филологический факультет МГУ, но долго там не задержался. Был «отчислен за разнообразные подвиги, вызванные независимым нравом». В свои пенаты его принял филфак МПГУ (бывшего имени Ленина). Но и оттуда Кузьмин ушел – «мне дали понять, что геев на моей кафедре и так слишком много». Так что кандидатская диссертация была защищена в тихой и незлословной провинции – в Самарском пединституте, «подальше от московской литературной общественности, которая меня любит, как собака палку», признается Кузьмин.
В начале 1990-х годов Дмитрий Кузьмин начинает сразу же несколько литературных проектов – тем или иным образом они пересекаются с проблемами гомосексуальности. Эта тема привлекает его как одна из ярких инноваций современной русской литературы, стремительно осваивавшей новые темы и жанры после падения идеологических запретов.
Первым полностью тематическим литературным проектом стал 50-й номер газеты «Гуманитарный фонд», который вышел в 1992 году. Он был подготовлен Дмитрием Кузьминым вместе с поэтессой Вероникой Боде. На восьми полосах публиковались эссе о гомосексуальности в творчестве Олега Дарка и Егора Городецкого, фрагмент романа Жана Жене «Керель из Бреста», впервые появились в печати стихи Евгения Харитонова с предисловием Ярослава Могутина. Также была представлена гомоэротическая лирика трех поэтов «серебряного века» и рассказ Марины Сазоновой «Триптих» – до сих пор лучший, по мнению Кузьмина, «русский лесбийский рассказ». Завершала номер подготовленная Дмитрием Кузьминым короткая библиография «Культура и искусство в отечественной гей-прессе».
Спустя год в издаваемый Кузьминым ежегодник молодой русской литературы «Вавилон» (1993) вошли гомоэротические стихи Александра Анашевича и Ярослава Могутина. Разумеется, составителя интересовала не сексуальная ориентация их авторов, а степень мастерства… Кроме того, уже в начале 1990-х годов у Кузьмина складывается твердая уверенность в том, что появление гей-текстов в общем литературном потоке – это более продуктивная стратегия, в том числе и в смысле воспитания толерантности в обществе через литературный процесс.
