Маша Гессен называет розово-голубой форум в России летом 1991 года «фантастическим событием», которое стало «катализатором» для развития гей-движения в России, а в дальнейшем и во многих государствах на месте бывших республик Советского Союза.

Первый международный гей-лесби конгресс – так звучно назвали организаторы свое мероприятие – привлек огромное внимание международных и российских СМИ.

«Во-первых, там были две очень важные программы в Питере и в Москве. В Москве, где это все организовывал Роман Калинин, многое не получилось. А в Питере, где у Джулии Дорф было больше хороших контактов, все отчасти организовывала Ольга Жук. В Питере тогда была и более активная неформальная жизнь. Был такой человек по имени Валерий Соловьев, если Яне ошибаюсь, который до сих пор занимается активной общественной деятельностью. Он не «голубой», но очень хороший организатор, просто толковый парень. Мы его просили, чтобы он помог нам в Питере. В какой-то момент пришлось заплатить, чтобы его выпустили из тюрьмы. На что было потрачено 200 долларов из моего собственного кармана. И в Питере все было нормально организовано, хотя до последнего момента было ощущение, что никто на эти мероприятия не пойдет…»

Но в Питере, напротив, все прошло просто блестяще. Был арендован Дом Культуры неподалеку от Невского проспекта, который оформили художники из «Новой академии изящных искусств» Тимура Новикова.

Можно сказать, что в Питере состоялась рабочая часть международной конференции. На заседаниях нескольких секций, у каждой из которых было два куратора – русский и американский – обсуждался огромный спектр вопросов: от развития международного гей-движения до гомосексуальных аллюзий в творчестве писателей и художников и состояния современной массовой культуры. Хорошая команда переводчиков предупредила любые проблемы в общении. И американскую сторону (в основном это были гей-активисты из США, около 70 человек) приятно удивил уровень понимания проблем, которые поднимались во время работы секций. «…Идея заключалась в том, - подчеркивает Гессен, - чтобы сделать западных гостей соведущими секций… и помогали российским людям начать говорить на темы, на которые никто никогда в России не разговаривал. …Сначала американцы пытались обсуждать правозащитные вопросы на каком-то примитивном уровне. Но оказалось, что россияне им тут же отвечают на понятном образованном западном уровне».

Отмечая значимость питерского форума и степень интереса к нему, Маша Гессен напоминает, что «в Питере были несколько человек, которые приехали из Сибири. Они не знали точно, когда состоится конгресс, поэтому приехали недели за две до этого события, пришли домой к Ольге Липовской. Она их на две недели устроила в Петербурге, пока они нас ждали. Это люди, которые до сих пор активно что-то делают. Там были по два человека из Барнаула, Красноярска и Новосибирска…».

«В Москве получился только кинофестиваль, а вся конференция была провальная…» - отмечает Гессен.

…Помимо конференции в столице прошла первая гей-дискотека, а также несколько публичных акций – все это вызывало неизменный интерес у прессы. Сохранился замечательный снимок, ракурс которого передает ажиотаж вокруг международной тусовки «розовых» и «голубых» в бывшем логове коммунизма. Джулия Дорф и Маша Гессен застыли в публичном поцелуе напротив памятника основателю Москвы Дмитрию Долгорукому возле Моссовета. На заднем плане - тесный ряд фотографов и телеоператоров, словно у красной дорожки в Каннах.

Другой этап участия Маши Гессен в российском гей-движении – работа центра «Треугольник», деятельность которого стала возможна после отмены 121 статьи УК РФ. В том же году в августе состоялась и еще одна правозащитная конференция геев и лесбиянок, более скромная по размаху, чем форум 1991 года.

Маша Гессен отмечает, что отмена 121-й статьи стала результатом стечения обстоятельств. В новой России началась реформа уголовного законодательства. Некий «умный человек» из КГБ, вероятно, по словам Гессен, «стукач», преподавал международное право в одном из элитных московских вузов. Он написал об уголовном преследовании геев несколько научных работ и был включен в большую команду юристов, работавших над поправками в российский Уголовный кодекс.

Поправок было настолько много, что их в те времена принимали после одобрения экспертами, как говорится, не глядя. Так поправка, отменявшая наказание за мужеложство прошла несколько инстанций и, наконец, была принята вместе с другими Верховным Советом РФ.

«Принятия этой поправки поначалу мало кто заметил, - рассказывает Маша Гессен. – Документ появился среди других напечатанных мелким текстом в «Российской газете».

Никто не задумывался и о последствиях поправки, ведь в лагерях и тюрьмах томились сотни осужденных по 121-й статье».

Маша Гессен после опубликования поправок позвонила их «автору», который рассказал, что, не смотря на отмену карательных норм, до сих пор никто не удосужился сделать приказ по Министерству внутренних дел, на основе которого осужденные по 121-й статье могут покинуть места заключения.

Весной 1993 года Маша Гессен получила небольшой грант, чтобы вновь приехать в Россию и заняться вопросом с освобождением этих людей. Большие списки заключенных она получила от Валерия Климова, уральского гей-активиста, занимающегося вопросами реабилитации геев, побывавших тюрьме, а также всех, кто подвергался гомосексуальному насилию в местах заключения.

Приехав в Россию, Гессен немедленно разослала телеграммы во все колонии и тюрьмы, в которых, судя по спискам Климова, находились люди, осужденные по 121-й статье. В результате выяснилось, что многие данные Климова либо устарели, либо не соответствуют действительности. Примерный текст телеграммы, разосланной от имени Международной комиссии по правам человека, таков: «В связи с отменой 121 ст. 1 ч. УК РФ просьба сообщить статус заключенного такого-то…».

«Я уверена, что рассылка телеграмм там, где информация соответствовала действительности, имела положительный результат…» - говорит Гессен.

Результатом этой поездки Маши Гессен в Россию стала подготовка большого отчета по ситуации с правами человека для геев и лесбиянок.

В 1993 году после создания «Треугольника» Маша Гессен стала одним из сопредседателей (всего их было 8) организации, среди главных инициаторов создания которой были Евгения Дебрянская и Влад Ортанов. Отказ «Треугольнику» в регистрации властями России обратил на него внимание Европейской комиссии. Из Брюсселя была предложена новая версия «Треугольника» как международной организации, в которую вошли бы два российских гей-союза, московский и питерский, а также два прибалтийских. «Треугольник» получил финансирование, было снято помещение, разработан штат…

«Треугольник», считает Гессен, функционировал как обычный европейский или американский гей-центр. Он занимался мониторингом положения геев, издавал информационный бюллетень, пытался работать в направлении психологического и правового консультирования. Но деньги закончились. К тому же после истечения срока гранта произошел раскол, закончившийся скандалом.

С одной стороны оказался Влад Ортанов, который вышел из «Треугольника», и Кевин Гарднер, один из американских гей-активистов, приехавших в Россию. С другой – Евгения Дебрянская, Маша Гессен, Николай Нездельский… Вскоре выяснилось, что от имени одной организации в фонд «Евразия» поданы две заявки на новый грант. Денег не дали никому. Шел январь 1996 года.

«Мне кажется, - признается Маша Гессен, - что основной вклад «Треугольника» в гей-движение России заключается в том, что в центре было воспитано поколение людей с навыками и умениями, которые позже продолжили свою правозащитную работу, в том числе в других государствах бывшего Советского Союза».

«Никакого гей-движения после распада «Треугольника» в России больше не было», - говорит Маша Гессен. Но с тех самых пор она никогда не отказывает в интервью, вопросы которого тем или иным образом касаются жизни геев и лесбиянок на всем постсоветском пространстве. Гессен неоднократно помогала и российским геям, просившим политического убежища в США… «Но в какой-то момент я стала отказывать подобным просьбам адвокатов, - рассказывает Маша. - И это приходится делать все чаще. Да, я считаю, что люди имеют право жить там, где хотят. И когда уехать собирается молодой парень из Кубани, я помогаю. Потому что на Кубани жить гею совершенно невозможно. Но когда недавно появился такой молодой человек в Питере, я отказала. Если он просит политического убежища, потому что он пацифист и его заберут в армию, - пожалуйста. Но если только потому, что он голубой, то, поверьте, я не смогу написать ничего, чем будет отличаться его американская жизнь от российской. Разве что он поселится в Массачусетсе, где разрешены однополые браки.