Спектакль в Калинине увидел Марчелло Мастрояни. В Калининской области как раз в это время снимали фильм «Подсолнухи». Мастрояни написал потрясающий отзыв о «европейском театральном уровне» в русской Сибири. Не меньше – уже рецензией знаменитого француза – были потрясены чиновники. В местных газетах появились «жуткие» статьи. Виктюка уволили.

Но не так-то просто убить в Виктюке режиссера – до тех пор, пока в нем живет актер. Вместе со всей труппой – 30 актеров выпускников «щуки» – он отправился в Вильнюс, куда самолично устроил себя, разыграв угрожающий телефонный звонок из Министерства культуры литовскому чиновнику. Четыре года, с 1971-го по 1975-й, – это до сих пор самый долгий по времени роман Виктюка с одним театром. С середины 1970-х он надолго не задерживается ни в одном из театральных коллективов. Это был своего рода «партизанский» способ существования свободного творческого человека в государстве, где царили невероятные идеологические запреты, в которых с трудом разбирались даже их авторы.

Зато многие спектакли, поставленные Виктюком, стали настоящими театральными долгожителями. Во МХАТЕ с 1982 года идет «Татуированная роза» со звездой советского кино Ириной Мирошниченко. В Театре им. Моссовета 25 лет представляли «Царскую охоту», любимый спектакль заграничных коммунистов времен застоя.

Уже в период работы Романа Виктюка в Калининском театре имени Ленинского комсомола пошли слухи о его гомосексуальности. Несмотря на преследования гомосексуалов в СССР, во времена правления Леонида Брежнева подобные предположения для людей творческих не всегда заканчивались тюрьмой. Зато служили удобным способом манипуляции, приемом очернить человека, поводом пустить вослед гнусный слушок. И тогда любые идеологические претензии «непуганых идиотов» казались вмешательством не только в творческую, но и личную жизнь. Так было в том случае, когда речь шла не о художнике-дельце, для которого сцена – лишь способ обеспечения своего быта, а о творце, для которого жизнь – это сцена. Роман Виктюк принадлежал и принадлежит к плеяде людей, у которых есть только театр. Интересно, что даже с конца 1980-х годов, когда желтая пресса в России принялась старательно перерывать ворохи постельного белья знаменитостей, Виктюк так и не стал объектом хотя бы одного публичного скандала. При этом интерес обывателя к личности Виктюка и подробностям его быта – огромен.

Роман Виктюк никогда не рассказывает о своих интимных тайнах. И это понятно: у большого художника есть один внутренний секрет – то, что происходит в мастерской его сердца и души. Относительно Виктюка это не просто слова. Он последовательно отстаивает эмоциональную природу любви.

«Влюбленность – это единственное мое состояние, другого я не знаю. Если его нет, не может быть никакой работы», – признался Роман Виктюк в интервью Ярославу Могутину в 1993 году. С тех самых пор фразы о любви, способной «пробивать любые стены и долетать до любой части земного шара», можно услышать в каждом публичном выступлении режиссера. Возможность петь о великой всепроникающей любви – ярко, феерично, без оглядки на туманные идеологические запреты – дала Роману Виктюку Перестройка. Начиная с юности Виктюк хранил в себе «светоносное начало любви», оно помогало ему сопротивляться «ненависти, злости, зависти – всему тому, что государством культивировалось…»

В 1988 году в театре «Сатирикон» он поставил пьесу Жана Жене «Служанки», в которой мужчины играют женщин. Для Виктюка-художника это был еще один смелый и удавшийся творческий эксперимент, доказывающий бесполую природу любви одной только возможностью сыграть это на сцене. Потому что настоящее актерское мастерство не может быть основано на чувственной лжи.

«Служанки» стали сценическим прорывом к андрогинности, одновременно стремительным броском русского театрального искусства к мировому наследию – а ведь мы были лишены возможности общения с ним многие десятилетия. Вокруг Романа Виктюка немедленно возникла аура главного гей-режиссера современного российского театра. Гомосексуалы, прежде лишенные возможности сопереживать искусству, которое продвигало их к познанию своего внутреннего мира и природы, превратили Виктюка в настоящую икону. Со «Служанками» Виктюк объехал более 30 стран. Вокруг театров стояли кордоны полиции, на бис повторялись целые действия, но публика не отпускала…

Вслед за «Служанками» последовала «Федра» (1988) в театре на Таганке, где зазвучали темы любви Марины Цветаевой и Софьи Парнок, а также женской привязанности поэтессы к своему сыну.

В 1991 году «Саломея» по Оскару Уайльду дала начало Театру Романа Виктюка. Спектакль, который «ребенок Роман Виктюк» называет своей «любимой игрушкой», сыгран около 300 раз. «Саломея» открывается сценой суда над Уайльдом, призывающим в качестве своего адвоката философию Платона. За два года до отмены в России статьи УК, преследующей гомосексуалов, Виктюк разыгрывает трагедию сопротивления любви страху, вызываемому «нравственными фантомами», а за ними на самом деле – пустота. Но из черных дыр правил и традиций, повергающих людей в состояние ужаса, давно ушла душа…

Еще более откровенно Роман Виктюк заговорил о бестелесной природе любви в спектакле «M. Batterfly» (1990) и, наконец, в первой пьесе на тему однополой любви современного драматурга Николая Коляды «Рогатка» (1993). Это история о «снах любви» инвалида афганской войны, грезящего о самоубийстве, и его восемнадцатилетнего друга.

Чуть раньше, в 1992-м, Виктюк поставил «Лолиту». Со времени премьеры «Служанок» режиссер словно пытался показать на сцене, что она – любовь – действительно бывает настолько разной, что подчас повергает в шок. «Сначала были нимфетки, потом – мальчишки, наконец – поэтесса с поэтессой…» И вот в начале 2005-го – коза и ее друг в исполнении Ефима Шифрина.

Не бояться, осуждать или обсуждать такую разную любовь зовет Роман Виктюк, потому что она, любовь, всегда – тайна. «Любовь имеет прямое отношение к тайне. Ее нужно просто ощущать, но не расшифровывать. Не уничтожать и не возвышать, это – величайшая глупота…», – сказал режиссер на страницах «Квира». Он, кстати, один из первых не побоялся рассказать о своем творчестве и жизни в интервью российскому гей-журналу…

Однажды Роман Виктюк признался, что, как только началась перестройка, он начал ставить те пьесы, которые «Надя Крупская, когда она была министром просвещения, <…> требовала из школьной программы и из библиотек вычеркнуть навсегда», потому что они «идеологически не воспитывают…». С начала 1970-х годов Роман Виктюк поставил в театрах двух десятков государств мира около 200 спектаклей, но «список Крупской» еще далеко не иссяк. Поэтому с середины 1990-х годов Виктюк занят строительством собственного театра, который должен открыться в стенах бывшего Дома культуры в московских Сокольниках.

И там мы не только увидим драму Виктюка, но и услышим его оперы. Свой первый оперный спектакль профессор кафедры режиссуры музыкального театра РАТИ Роман Виктюк поставил в Краснодарском театре. Последняя опера Петра Чайковского «Иоланта» была представлена в 2003 году под названием «Дочь короля Рене». И ее автор, Чайковский, как это было и с Уайльдом в «Саломее», вышел на сцену и стал героем действа: великий композитор сам рассказал нам историю о всепроникающей любви, способной победить все, что угодно, – даже слепоту.

В этих «краткосрочных спазмамах любви», по мнению режиссера, есть «высота и искренность», составляющие «божественную суть искусства». Вот этим и живет театр Романа Виктюка. И еще нежностью, которой режиссер однажды пожелал всем посетителям сайта Gay.Ru: «Мне хотелось бы, чтобы все мужчины чаще и больше давали друг другу нежности…»

«Высвобождение чувств». Елена Гусятинская (10 августа 1946)

В одном из гей-гидов по России, Украине и Белоруссии, изданном, кажется, в Австралии есть короткий анонс, посвященный московскому Архиву лесбиянок и геев (АЛГ). О хранительнице архива сообщается, что она предпочитает соблюдать инкогнито…