Токомеир тоже начала светиться, звёздный металл ослепительно засиял, пагубным зелёным светом ХМА. Даже броня Рыцаря присоединилась к неземной иллюминации. В этом свете мелькали странные, негармоничные вещи, напоминающие лица, побеги, и прочие жуткие формы, прячущиеся внутри серебристого сияния.

— А те двое, которых он забрал? — В этот раз его улыбка поблекла. — Интересно…

— Прекрати. П… пожалуйста… прекрати… — вяло пробормотал Рыцарь, сжимая свой шлем закованными в металл копытами.

— Мы не прекращали для Цезарей. С чего бы нам прекращать для тебя?

Свет, ещё несколько секунд, продолжал омывать платформу, и всё что на ней находилось. Вопль ХМА сейчас походил на шепот сотен нечестивых голосов, подсказывающих способы, как ломать и портить вещи. Отменять то, что не следует отменять. Делать то, что не следует делать. А затем он кивнул.

— Вижу. Значит Блекджек была единственным фактором? — Очередная пауза. — И её больше нет?

Ещё больше шипящих шепотков. Они стали громче и затихли, а зебра нахмурился.

— Блекджек сломана… — пробормотал он, словно бы пробуя слова на вкус, и обнаруживая, что они ему по вкусу. — Хорошо. Тогда все объясняется, — произнёс он, вставая на ноги, его лицо озарилось уверенностью в успех, в то время, как свечение угасло.

— Что… что это было? — квёло пробормотал Рыцарь, с трудом вставая на ноги.

— Вещи, много более великие и восхитительные чем ты. Они показали мне свои тайные орбиты, и рисунок их силы. Дискорд на что-то повлиял, но крайне незначительно. Мельчайшее колебание, оставшееся от произошедшего события. Крошечный сдвиг в сторону от правильного положения, стремящийся к нулю. — Он порысил к лифту.

— Ты служишь этим… штукам? — простонал всё ещё неуверенно стоящий на ногах Рыцарь.

— А ты собираешься выступить против них? — спросил он с довольной, счастливой улыбкой. — Они великолепнее Цезаря или Принцессы, и тебе лучше бы хорошо проявить себя чтобы считаться их союзником, а не врагом. Я так невероятно долго отстаивал их интересы. Когда началась война, у меня наконец-то появилась возможность, которая бывает лишь раз в жизни, и я не собираюсь её терять.

— Значит, твоя цель превратить Эквестрию во что-то типа… типа… поклоняющейся звёздам секты? — пробормотал Рыцарь.

Умиротворённый зебра немного помолчал, а затем тихо ответил:

— Что-то типа того.

— Это отвратительно. Я тебе этого не позволю. Не могу поверить… — начал было Рыцарь, но Визирь посмотрел на него… всего лишь мельком взглянул… и Рыцарь умолк. В этом взгляде была сила, давний остаток тёмных сущностей которым он служил, мерцающий тем же губительно зелёным светом.

— Ты не способен верить, и поэтому никогда не будешь чем-либо править, Стил Реин, ведь ты не способен поверить во что-то более великое или более важное чем ты сам. Ты либо будешь вечно служить Когнитум, исполняя её прихоти, либо, так же как и я, будешь служить моим хозяевам, наслаждаясь силой, которую они даруют своим самым преданным слугам. Но ты будешь служить, или умрёшь. Тебе всё понятно?

Рыцарь некоторое время стаял не шевелясь, нацелив свои орудия прямо на зебру. Визирь ждал, со скучающей улыбкой на лице. Затем Рыцарь отвернулся, и зебра слегка покачал головой.

— Молодец. Мне нужно чтобы здесь находился какой-нибудь пони, который будет нажимать кнопки когда придёт время. Сдерживай свои честолюбивые заблуждения, иначе они погубят тебя. — Он ударил по кнопке, и лифт начал подниматься. — Я должен исправить остальные небольшие изменения. Я с тобой скоро свяжусь.

Лифт поднимался вверх, и Рыцарь, очень долгое время, наблюдал за ним. Затем уселся на круп и, сорвав с себя шлем, бурно проблевался через край платформы. Закончив блевать, он ещё немного посидел, бубня себе под нос:

— Этот полосатый выблядок считает, будто может говорить со мной в таком тоне? Со мной? Я покажу ему, и его ебаным звёздам, кому принадлежит этот мир. Я ни кому не служу. Ни ему, ни Когнитум, ни Авроре, ни Кранчи Керротсу. Только себе. Я именно тот, кто должен быть во главе. Я никому не позволю себя превзойти. Никому!

Принцесса попятилась прочь от разгневанного жеребца, желая укрыться в тенях, рядом с разрушенным компьютером. Но уйти далеко она не смогла. Провода в её голове причиняли жуткую боль, а если она их натянет… ну… после этого она проживёт не слишком долго.

— Я просто хочу вернуться домой. Пожалуйста. Просто позволь мне вернуться домой, — прошептала она самой себе.

— Я тоже мечтаю вернуться домой, — пробормотал синтетический голос.

Принцесса вскинулась, а затем заглянула в маленькую выемку в основании процессора. Там лежал поломанный и избитый объект, формой похожий на пони. Леди Чародейки. Принцесса встала на колени, смотря в тусклый зелёный свет, мерцающий в механических глазах.

— Я думала, что спасу Пустошь. Что сделаю её лучше. Что я просто должна отдать достаточно чтобы это свершилось…

Магия принцессы потянула сломанную Леди, вытаскивая её из тайной выемки. А позади неё находилось несколько слабо светящихся костей. Тёмный Волшебник Чародейки. Окружающая их светящаяся фиолетовая аура приняла призракоподобнный образ пухлого пони. Принцесса подтянула сломанную машину к себе, и обняла холодный, твёрдый металл.

— У меня так болит голова, — прохныкала Принцесса.

— Прости. Сейчас я не могу тебе помочь. Я никого не могу спасти, — прошептала сломанная Леди.

— Это похоже на то, когда мне выстрелили в голову, вот только на этот раз в голове появилось очень много маленьких дырочек, причём пули до сих пор внутри, — произнесла Принцесса, обнимая разбитое туловище и голову, как раздавленная заводная игрушка. В любую секунду Рыцарь мог либо последовать за Визирем, оставив их запертыми здесь, как в ловушке, либо подчиниться Визирю, и найти их, съёжившихся от страха.

— Тебе следует вернуться в банку. Стазис-поля прекратят твою боль, — сказал Темный Волшебник, его кости вспыхивали ярче, в такт его словам.

— Не хочу попадать в поля. Это как будто вновь не иметь тела. Не хочу не чувствовать, будто моего тела снова тут нет, — прохныкала Принцесса, дрожа.

Однако, сломанная Леди в течении нескольких секунд хранила молчание.

— Дитя, о чём это ты говоришь? Когда в тебя… стреляли?

— Да постоянно. Я постоянно получаю ранения. Моё тело. Моё сердце. Моя душа. Постоянно получают ранения. Окружающие постоянно в меня стреляют. В меня стреляют даже собственные друзья. Глори выстрелила мне в лицо… но все нормально, это произошло случайно, — вяло пробормотала Принцесса.

— Неужели? — пробормотал Тёмный Волшебник. — Дитя, а ведомо ли тебе, что сказала мне Блекджек незадолго до моей смерти?

Принцесса нахмурилась, медленно открывая и закрывая рот, размышляя о том, что она знала о Варварке.

— Она… она поклялась вытащить Снеилса. И, как мне кажется, сказала, что ей… жаль?

— Как такое возможно? — вопросил Тёмный Волшебник, обратив свои наполненные светящейся пылью глазницы к разломанной Леди.

Разбитая Леди, потянувшись пеньком сломанной ноги, погладила свисающие из головы Принцессы провода, отчего та вздрогнула и попятилась.

— Это должно быть… это, должно быть, провода от нейронных ловушек Когнитум. Она поддерживает постоянное соединение. Когда компьютер был уничтожен, связь сохранилась, и он запихал воспоминания Блекджек в единственный, по-прежнему соединённый с ним, вспомогательный накопитель!

— Может ли её мозг содержать в себе опыт другой пони? — с глубоким почтением и страхом, спросил светящийся череп.

— Она молода, так же, как и Блекджек. Я могу лишь предположить, что в её мозгу было достаточно места, но… почему она… не Блекджек? — спросила сломанная Леди.

Тёмный Волшебник ответил незамедлительно:

— Это потому, что в ней нет души Блекджек. Разум Блекджек… её память и личность… они для Шарм прямо как персонажи в сказке. Без души Блекджек, они всего лишь детализированные данные. — Он пристально посмотрел в глаза Принцессы. — Как долго она сможет удерживать в себе эти воспоминания?