Псалм, судя по всему не обратившая внимание на эти слова, схватила для своей защиты тело другого Отродья, и забрала его оружие в свою парящую коллекцию, а затем, когда отдельные усиленные трупы стали в качестве щитов бесполезны, принялась строить стену из останков. Единороги предприняли ещё одну попытку телепортации, на этот раз с четырьмя осколочными гранатами в придачу. Чеки были вытащены, но Псалм схватила Отродье ногами, собрала магией гранаты в один пучок, и бросила единорога вместе с гранатами в стену, за которой он прятался секунду назад. Взрыв осыпал её обрывками внутренностей и кусочками металла, но она лишь приостановилась, вновь принявшись расправляться с каждым, кто приближался к пролому. Аликорн, от кончика рога до венчиков копыт, была покрыта кровью своих врагов.
Закончив перевязывать раны Стронгхуфа, Крампетс влила в него исцеляющее зелье, и на этом медицинские запасы в ранце иссякли.
— Хорошо. Он стаби… — Её прервал копытодробящий грохот взорвавшейся Пушки. Отродья пытались пробиться не только сквозь этот пролом. Пока Псалм и Крампетс были заняты, Отродья проделали взрывами ещё три пролома в стенах Мегамарта, и около них не было аликорна, которая бы их защищала. — Нам нужно отсюда сваливать!
Псалм хранила молчание, а отвечало лишь её непрерывно стреляющее оружие. Покаяние несло точную смерть, пока аликорн срывала со своих противников всё больше оружия, а заодно использовала и их самих.
— Прости меня, Луна. Прости меня, Стронгхуф. Прости меня, Биг Макинтош, — в трансе, шептала она вновь и вновь. Её взгляд даже не фокусировался на стоящих перед ней противниках, когда она их убивала, а лицо было заплакано, пока она раз за разом повторяла эти слова. Сейчас пули обрушивались на неё с обеих сторон, поскольку проломившие стены Отродья копошились теперь позади неё.
Крампетс, в которую попала пара шальных пуль, проковыляла к Псалм и, встав перед аликорной, прокричала ей в лицо:
— Эвакуируемся! Нам нужно немедленно эвакуироваться! Немедленно, долбанная ты тупица! — Она снова ударила Псалм по лицу, на аликорн не прекратила сражаться. — Проклятье! Ты солдат или убийца?! Солдаты подчиняются приказам и отступают! — прокричала она в лицо Псалм.
А затем пуля попала прямо в позвоночник Крампетс. Её тело одеревенело, и она обмякла перед Псалм. Фиолетовая аликорн наконец-то опустила взгляд на двух пони у её ног, а затем уставилась на Покаяние.
— Я… Я… — пробормотала она, истекая кровью. А затем через сложенную аликорой стену из трупов перемахнуло Отродье, ведущее огонь из своего оружия в безумной попытке покончить с ней. Рог Псалм вспыхнул, когда она изо всех сил взмахнула винтовкой, обрушивая её на лицо Отродья. Изящные талисманы разлетелись в дребезги, когда разбились линзы оптического прицела, а ствол отломился у ствольной коробки. Веер из драгоценных камней, металла, и брызг крови казалось вечность висел в воздухе. А затем Псалм подняла обоих пони и обернула их в крыльями. Её рог вспыхнул…
А затем они втроём рухнули в кучу грязи.
— На помощь! — во весь голос прокричала Псалм. — Пожалуйста! Им нужна помощь! — В их сторону прогрохотали копыта. — Им нужна помощь. Пожалуйста… спасите их…
— Мы их ухватили. Отпусти их. Я не знаю, куда нам их поместить, но мы найдём где-нибудь для них место! А теперь отпусти их!
— Давно пора, вы, парочка восхитительных… больших… тупиц, — пробормотала Крампетс, погружаясь в темноту.
<=======ooO Ooo=======>
Этот омут не столько померк, сколько постепенно угас, когда я вышла из него. Я уже впадала в неистовство подобное тому, что охватило её, и вернулась. Я могла лишь надеяться, что когда вновь встречу Псалм, она уже примерится со своим решением. И ещё одно чудесное, уникальное, обладающее именем оружие уничтожено! Ну почему пони не способны позаботиться о… маленькая оранжевая кобыла в моей голове уныло посмотрела на меня. Ладно, может, я и уничтожила одно оружие, или два… три… четыре… ладно…
Псалм, конечно же, разбила свою винтовку с определённой целью, напомнила мне маленькая фиолетовая единорожка.
Глупые, самодовольные мозговые пони, тыкающие меня носом в мои же неудачи.
Гррр… Я внимательно посмотрела на оставшиеся светящиеся омуты. Их было, наверное, около двух десятков… минус тот, что померк прямо у меня на глазах. Мой разум с каждой секундой становился всё более тусклым…
Ладно, не помогает. Перейдя к следующему омуту, я погрузилась в него сознанием.
<=======ooO Ooo=======>
И практически возжелала выбраться обратно.
Капелла погибала. Снова.
Защитники бились не на жизнь, а на смерть с Отродьями, которые неумолимо подступали к забору. Более они не позволяли просто-напросто себя взрывать. Теперь они двигались перебежками: одна группа вела подавляющий огонь по обороняющимся, пока другая под прикрытием огня продвигалась вперед на пару десятков метров, находила укрытие и уже сама вела огонь, прикрывая прошлую группу, чтобы уже она могла продвинутся вперед, приближаясь все ближе к защитникам Капеллы, и всё повторялось заново. А у защитников дела были плохи: они группировались за теми участками баррикады из дерева и металлоконструкций, которые еще не были взорваны или подожжены. Те из обороняющихся, кто не стрелял, кричали о помощи, патронах. Или просто от боли.
Пламя охватило крыши величавых домов, которые были возведены совсем недавно, наполняя воздух едким дымом и пожирая все то, чего добилась Скотч Тейп. Туалеты, которыми она так гордилась, теперь горели словно свечки, медленно обваливаясь вовнутрь. С жутким стоном полыхающий почтамт наконец встретил свою судьбу, от которой он убегал уже на протяжение двухсот лет. Лагерь беженцев, на другой стороне реки, был похож на муравейник из объятых паникой пони, которым некуда было бежать, и поэтому, они бежали туда, кода могли побежать только настоящие безумцы — в ворота Ядра.
И посреди всего этого плакала Чарити. Плакала горькими слезами, которые текли медленнее всего. Она никогда не отдавала чего-либо безвозмездно, если иначе сделать было нельзя, и вот теперь она, стиснув зубы, фокусировалась на планшетах пред ней, когда подбегали жеребята.
— Мне нужно четыре лечилки и Икс! — крикнул один из них.
— Возьми по коробке того и другого со склада! И скажи, чтобы были экономнее! — сказала она, указывая на какие-то коробки. Жеребенок кивнул, каска, явно ему великоватая, покачалась на голове, и он рванул к коробкам, закинул их на спину и убежал прочь. Чарити взяла карандаш из-за уха, перевернула страницу на красном планшете и поставила две маленькие единички напротив иконок шприца Мед-Икса и фиолетового пузырька.
— Шестерым нужны триста-восьмые! — крикнула кобылка.
Чарити просмотрела планшеты.
— Возьми четыре коробки с зеленого штабеля! — крикнула она в ответ, делая еще одну отметку в другой накладной.
Серая пони рванула к ящикам и через минуту крикнула:
— Тут нет триста-восьмых!
Торговка посмотрела в накладную, затем на кобылку.
— Там должно быть как минимум двадцать!
— Ну, а их нет!
Она тут же оказалась у штабеля, сканируя его на наличие коробок с патронами, взяла одну из них, потрясла ее и кинула в сторону.
— Черт…
Еще пять.
— Черт!
Чарити кидала пустые коробки за плечо и ставя рядом те, что были с патронами. Как оказалось, большинство коробок были пустыми.
— Да какого черта?! Кто брал триста-восьмые? — выкрикнула она под звуки битвы. — Должна же быть блядская систематика!
— Ну а мне-то что делать? — спросила кобылка, выпучив глаза.
Чарити оглянулась на стеллажи, осматривая коробки с патронами, на которых были коряво выведены мелом цифры.
— Так у нас ведь еще остались патроны пять-пятьдесят-шесть, да? Возьми из козел шесть вармит-винтовок и две коробки патрон пять-пятьдесят-шесть и неси их бойцам!
— Вармит-винтовки? — переспросила кобылка, будто не расслышала сказанное.
