— Сэр… — подавлено начала она.

Он окинул взглядом терминалы, консоли и потрескивающие радиопомехами громкоговорители.

— Я останусь здесь. Возможно, нам как-то удастся наладить координацию во всём этом хаосе. Ступай.

Твист, по щеке которой катилась слеза, вытянулась во фрунт и, неуклюже, выполнила воинское приветствие. Он встал и, с доброй улыбкой, повторил её жест.

— Разрешите… — Он слегка кивнул. Она ринулась к нему, и заключила в сильные объятья. — Всё оказалось ошибочным, сэр…

— Это можно определить только в самом конце, — ответил он, внимательно смотря на экран радара, усеянный маленькими мигающими точками, и отпустил её. — А теперь, поторопись. Приближается очередная волна жар-пламенных ракет. Возможно, они опять нацелены на Гримхуф, но нельзя исключать и то, что они могут направляться сюда.

— Прощайте, Полковник. Надеюсь… — но она не договорила. Вместо этого, Твист развернулась и помчалась от него прочь — туда, откуда пришла.

У парадного входа, позади баррикады из мешков с песком, несколько солдат организовывали слабую, бесполезную оборону. Они наверняка знали, что она обречена на провал, но что ещё им оставалось делать? Твист бегом поднялась на третий этаж.

— Пепперминт? Пепперминт! — прокричала она, оглядывая комнату.

— Мамочка! — крикнула кобылка, выбравшись из под кровати, и энергично её обняла. — Мне страшно! Что происходит?

Твист вздрогнула всем телом, в то время как её губы изогнулись в улыбке, и сильнее сжала ногами кобылку с красными полосками.

— Всё в порядке… Я о тебе позабочусь… позабочусь… — пробормотала она.

— Мамочка! Ты меня сдавливаешь! — завопила Пепперминт.

По всей видимости, это встряхнуло Твист, поскольку она отпустила дочку.

— Прости, Минт. Собирай свои вещи, крошка. Нам нужно идти. Мы отправляемся в поход, в Нагорья. Там будет безопасно. — Минт кивнула, подбежала к шкафу и, вытащив из него жеребячьи сёдельные сумки, немедленно протиснулась в них. Твист промчалась к столу и вытащила из него туда пачку фотографий. Её взгляд задержался на больших фотографиях в рамках, но она просто запихала пачку себе в карман. — Пойдём. Милая, нам нужно торопиться. Здесь не безопасно.

— Мамочка, я думала, что ты сказала, будто не подпустишь плохих зебр, — произнесла Пепперминт, когда Твист усадила её себе на спину и пошла из комнаты. — Постой! Ты забыла Мистера Насмерть — Убивашку — Раскромсашку!

Твист не остановилась.

— Минти, мы за ним вернёмся. Держись крепче, — произнесла она, сбегая вниз по лестнице. — А теперь, что мы будем делать, если на нас нападут?

— Спрыгнуть с твоей спины и спрятаться, — тотчас же ответила она.

— И если меня атакуют, а ты видишь благоприятную возможность? — быстро спросила Твист.

— Колени. Глаза. Шарики. Бить изо всех своих сил! — свирепо ответила Пепперминт.

— Умничка, — произнесла она, потянувшись за лежавшей в кармане баночкой Минталок. Она закинула в рот две таблетки и яростно их разжевала. Мир стал чётче и яснее, и она прорысила вниз, к входу в командный пункт, а потом замерла. Пони на баррикаде были мертвы.

— Золотко, у нас неприятности, — пробормотала она. Без каких-либо препирательств, Пепперминт соскользнула с её спины и попятилась, в то время как Твист зашагала вперёд, до предела насторожив свои чувства.

Уши Твист задрожали, и она моментально замерла. После чего, сделала выпад в сторону, её ноги обвились вокруг разрежённого воздуха, что, замерцав, материализовалася в зебру. Он прокричал что-то на зебринском, обращаясь к Твист, и её ноги тут же провернулись с чудовищной силой, ломая ему шею. Сзади раздался крик, и её спину поразила серия костедробящих ударов, что повалили Твист на пол. Она развернулась, чтобы посмотреть на укрытую плащём-неведимкой зебру.

Пепперминт поднырнула под зебру, обхватила ногами его заднюю ногу и, с силой, укусила за сухожилия скакательного сустава. Он завопил и, на одну секунду, ставшую решающей, отвернулся от Твист, чтобы разобраться с помехой. Твист развернулась, обхватила передней ногой его шею и резко потянула назад, почти заставив коснуться ушами собственного крупа. Жестокий удар по горлу раздавил трахею и он, давящейся булькающей тушей, рухнул на пол. Пепперминт выбралась из под его ноги, ухмыляясь окровавленными губами.

— А вот этому меня научила Тётя Шу-шу! — радостно произнесла она.

— Минти, пошли. Залезай обратно на спину, — произнесла она, усаживая кобылку, и побежала в наполненный хаосом мир. Несколько длинных зданий были объяты пламенем. Разбросанные повозки валялись по всему взлётно-посадочному полю, а некоторые ангары обрушились. В небесах мелькали оставляющие дымные следы ракеты, прилетающие с востока и юга и уничтожающие здания за чертой деревьев. Далеко на юге разливалось невероятно яркое красное свечение, как если бы кусочек солнца решил отдохнуть на земле. Мегазаклинание?

— Минти, нам следует поспешить. Мы направляемся… куда-то туда. Где будет безопасно, — сказала она, ринувшись через взлётно-посадочное поле к дымящемуся резервуару. Повсюду на земле беспорядочно лежали пони, в то время как жужжащие, подобно смертоносным свинцовым пчёлам, пули проносились туда-сюда.

— Мамочка, всё хорошо. Мне не страшно, — произнесла Пепперминт ей на ухо, пока они бежали. — Тётя Шу говорила, что не нужно этого делать.

Зебра с крыльями летучей мыши обстреляла землю, когда они проходи мимо покинутого резервуара. Пулемёты стрекотали, поливая взлётно-посадочное поле потоками свинца. Одна из пуль пробила на вылет ногу Твист, но пока та сгибалась под собственным весом, я чувствовала, как кость и мускулы двигаются, чтобы исцелить травму. Мышекрылая зебра развернулась в воздухе, и Твист нырнула внутрь резервуара.

— Всё в порядке… не страшно… — прохныкала с её спины Пепперминт.

— Именно так… — начала было Твист, но затем почувствовала, что по её спине стекало что-то горячее и мокрое. — Пепперминт? — Тишина. Она осторожно сняла дочь со своей спины и увидела дыру от позвоночника до груди, ведущую прямо к её сердцу.

— Пепперминт! — завопила она. — Нет… нет! Только не ты! Пепперминт! — Она задрожала, увидев текущую изо рта Пепперминт кровь. — Нет. Пожалуйста, нет… — зарыдала Твист. Затем её взгляд сфокусировался на своей задней ноге, исцеляющейся прямо на глазах. — Пепперминт…

Она нагнулась, схватила упавший на пол боевой нож и повернула его клинком к себе.

— Пепперминт… — прошептала она, и, закричав, вонзила нож в свою грудь. Как только клинок пронзил её плоть, та начинала немедленно исцеляться. Слёзы катились по её щекам, пока она наносила себе удар за ударом, изо всех сил стараясь извлечь имплантированное в грудь устройство. Острие ножа обо что-то царапнуло и она вонзила его ещё глубже. — Держись, Пепперминт… держись… — прохныкала она и, действуя ножом в качестве рычага, начала извлекать нечто из своей груди. Что-то разорвалось и на свет появилась светящаяся сфера, соединённая с усиками плоти. Задыхаясь и хныкая, она обрезала самую последнюю связь с сердцем.

Внезапно, я погрузилась во тьму. Затем, неторопливо, я пришла в себя… вот только теперь я находилась в болящем теле кобылки. Пепперминт, пошатываясь, поднялась на ноги и увидела лежащую на спине мать, смотрящую на фотографии. Звуки стрельбы стали немного тише и воздух наполняло ужасающее спокойствие.

— Мамочка? — слабо спросила Пепперминт, прислонившись спиной к стенке резервуара и смотря на Твист широко открытыми, испуганными глазами.

— Ты в порядке, — прошептала Твист, поглаживая её гриву своим окровавленным копытом. — С тобой всё будет в порядке…

Пепперминт встала и увидела ужасающую дыру в груди своей матери. Слёзы сбежали по щекам, когда кобылка встретилась взглядом с Твист.

— С тобой — нет. Мамочка, тебе нужно к врачу. Тебя ранили.

— Чшш… я в порядке, — прошептала она. — Столь смелая и сильная кобылка. Пообещай мне. Пообещай мне, что ты выживешь. Что у тебя будет собственный дом, семья и жизнь. Пожалуйста…