— Уже лучше? — прошептал П-21.

— Ага, — произнесла я, и вместе мы продолжили путь вокруг поместья, направляясь к его задней части. Оттуда доносился странный приглушенный шум, похожий на журчащий ручей, или переполненный дождевой водосток. — Уже то, что я смогу обратиться ко всем десяти пони, которые действительно пришли, чтобы меня послушать, внушает надежду.

— Десяти? — встревоженно спросила Хаприка.

— Ну хорошо. Пусть их будет двадцать, — произнесла я, закатив глаза, когда мы подошли к воротам в высохшей живой изгороди. — То бишь, ну кто в здравом уме припрётся сюда ради скорее-всего-просто-ещё-одного-подражателя Блек… джек… — Я умолкла, миновав ворота.

Их было не двадцать.

И даже не сотня.

Сюда пришли абсолютно все.

Как я могла судить, на каменных ступенях классического амфитеатра сидели все, кого я знала. Каменные колонны, обрамляющие сцену, были гордо украшены треснувшими жеребцами-единорогами. Сквозь выбоину в одном из участков разрушенной изгороди просунул свои турели Деус. Мне стало любопытно: сделал ли он это преднамеренно, чтобы особо буйные гости вели себя должным образом? Разные пони находили для себя различные способы поразвлечься. Похоже Крышечка, Чарити и Хранитель устроили импровизированный блошиный рынок, торгуя с Коллегией и Обществом. Зодиаки, судя по всему, обсуждали оружие вместе с Халфхартс и Вспышками. Небольшая компания Горцев устроила шумовой оркестр и продавала самогон гулям из Митлокера. Поджигатели играли в азартные игры с какими-то пони из Тандерхеда и горсткой Стальных Рейнджеров. Позади, предприимчивая троица Крестоносцев заправляла небольшой продуктовой лавкой и сейчас продавала песчаному псу бургер с радтараканом. Трое адских гончих слонялось в стороне, пока все остальные обходили чудищ стороной.

Не взирая на всеобщую суматоху, мне не давал покоя тот простой факт, что никто не пытался кого-либо убить.

— Что они здесь все делают? — выдохнула я.

— Ты сказала, что тебе нужны все, кто могут прийти. Когда пошёл слух о том, что Охранница на съезде в Обществе была самозванкой, а также друзья Дарительницы Света и напарники самой Охранницы поручились за тебя… что ж, всем вдруг захотелось здесь оказаться. А учитывая, что добраться сюда можно было как с помощью телепортации аликорнов, так и пегасов Анклава, тем более что погода стоит ясная, в этом нет ничего удивительного, — сказала Вельвет Ремеди, взмахнув копытом.

— Здесь все, кому ты помогла тем или иным образом, Блекджек, — тихо подметил П-21. Я могла разглядеть Вайндклопа и еще несколько знакомых лиц из Митлокера, еще больше аликорнов, помимо тех, что были с Вельвет, прибывшие с запада грифоны-наёмники из различных группировок Когтей… — Все они хотели бы отплатить тем же.

Я просто таращилась и ощущала, как всё вокруг меня начинает кружиться.

— Дайте… Дайте мне минутку.

— Возьми несколько. Может час? Пока есть еда и развлечения, мы можем подождать, — сказал П-21.

Вельвет Ремеди и Каламити помчались встречать Хомейдж, Дитзи и Лайф Блума за оркестром. Харпика пошла присматривать за жеребятами около продуктовой лавки Крестоносцев. Не имея понятия, чем бы заняться, я и П-21 порысили к Деусу. Камера повернулась в мою сторону, и я одарила его слабой, неуверенной улыбкой.

— Эй здоровяк. Это я. Не против, со мной поговорить?

Двигатель Деуса мягко заурчал и, расположенный сзади, люк резко открылся. Я осторожно протиснулась в него, П-21 последовал за мной, проскользнув внутрь с гораздо большей непринуждённостью. В середине танка, там, где в обычных условиях сидел бы механик-водитель, располагалась банка, в которой находился усиленный металлом мозг жеребца. Зажужжав, в мою сторону повернулось множество камер, и я слегка им улыбнулась.

— Агась. Я и в самом деле Блекджек. Охранница: перезагрузка. Не сомневаюсь, что ещё до конца этой недели меня к херам подстрелят и искалечат. — Я внимательно посмотрела на банку. С того момента, как мы разделились, прошло уже немало времени. — Ты хочешь со мной о чём-то поговорить?

Все камеры Деуса, синхронно, резко качнулись вверх-вниз. Афазия^[27], возможно, и лишила его возможности разговаривать, но он приспособился к этому лучше, чем, скорее всего, это получилось бы у меня, застрянь я внутри военной машины. Я задумалась. «А ведь со времени нашей последней встречи я стала искусней в магии памяти. Наверное».

— Будет ли для тебя приемлемым, если я войду в твой разум и найду воспоминание о том, о чём ты хотел со мной поговорить? — Камеры замерли в нерешительности и медленно качнулись вверх-вниз.

Поглядывая на П-21, я прислонила к стеклу рог. «Не совсем так же, как с пони, но не было похоже и на то, будто я вонзаю рог в его мозги». Сконцентрировавшись, я почувствовала, как начала формироваться связь, и принялась ждать. Сейчас я была уже весьма опытна в игре разумов. Я почувствовала, как исчез мир, когда я погрузилась в разум Деуса глубже, чем когда-либо до этого.

Его разум не был похож на озеро, наполненное картинками. Я, подобно белому призраку, парила в центре равнины, заполненной убитыми зебрами, смотря на громадного пони, пойманного внутренним механизмом огромного завода. Колоссальная коллекция боли, гнева, и разочарования. Я даже не представляла себе, откуда следует начать, в то время как пони вопил и корчился от боли на прижимающей его стали. Каждые несколько секунд, шестерни пытались провернуться, вгрызаясь в него глубже.

«Но ведь у него больше нет тела! Я ведь помню, как Глори, или Триаж, говорила мне, что мозг не чувствует боли. Так почему же…»

Когда я лишилась ног, то по-прежнему могла их чувствовать. И тот простой факт, что их больше нет, еще не делал их «не существующими» для моего мозга. А может ли вся эта боль быть тем же самым? Я подплыла к одной из гигантских шестерней и схватила её копытами. Она была размером с меня и в реальном мире я бы никогда не смогла сдвинуть её с места, но ведь это происходило в мире иллюзий. В мире иллюзий, воля значит больше, чем мускулы, а сила воли — это просто тактичный способ назвать пони упрямым. А у меня упрямство аж из задницы выпирало.

Я всё же сдвинула шестерню, несколько раз потянув её и подёргав. В ту же секунду на меня обрушился поток слов, похожий на извергшийся из его бока взрыв запёкшейся крови. «Никчёмный насильник. Ебаный насильник. Насильничающий подонок. Насильничающий мудила. Заслуживаешь смерти. Заслуживаешь страданий. Просто прострели ему башку». Я превозмогала это, отрывая шестерню от остальных. «Насильники облажались, ведь легко было сказать, что все они мрази, но никто не заслуживает такого». Я вцепилась копытами в другую пережевывающую пару шестерней и потянула изо всех сил. «Не мой сынишка. Не моё дитя. Мой сын никогда бы такого не сделал»., обрушилось на меня. «Ну, я тоже совершала кое-какие вещи, из-за которых моей матери стало бы стыдно». Я превозмогала боль, пока не оторвала и эти зубчатые колёса.

Я кружила вокруг, раз за разом атакуя покрывающий его метал. Я схватила одну из шестерней и по всей равнине разнёсся вопль, ударивший меня подобно кувалде, в котором было лишь одно единственное слово: «Пизда!», сопровождаемое изображениями десятков разных кобыл, отвергших и обидевших его. «Ну, в прошлом я тоже была пиздой». Напрягшись, я потонула изо всех сил, и шестерня, застонав, оторвалась, породив водопад запёкшейся крови, завопив от ярости и досады. Я схватила следующую и услышала, как Биг Макинтош мрачно произнёс: «Я совершенно в тебе разочаровался». «Ну, в этом я тоже могла ему посочувствовать».

Я схватила другую шестерню и сразу же ощутила всех кобыл, которых он изнасиловал. Я чувствовала, как он входит в них. В этот момент, я едва не оборвала связь, но я была здесь для того, чтобы ему помочь. А затем, спустя несколько секунд, я кое-что осознала… он не испытывал никакого удовольствия. Это ощущалось так, будто бы он просто избивает своим членом их внутренности. Этого я простить не могла… но могла понять, почему он это делал. Он заслужил наказание, но не такое. Немного сочувствия было бы достаточно, чтобы помочь Дуфу стать более хорошим пони.