— Не горячись, Кан-Джай, — вступил в разговор Маур. — Давно ты знаком с Гин-Джином? И года нет. Откуда тебе знать, каков на самом деле зверомастер? Ты знаешь о нём гораздо меньше, чем я и любой из нас, кроме почтенного Анг-Джина. Важно вот что: ты с нами, на острове, и привёз полную лодку голов наших врагов, а Гин-Джина, едва узнавшего об участи Трон-Ка и покинувшего нас, нет с нами.

— Я найду учителя и раскрою причину его исчезновения, клянусь моим истинным именем!

В голове сложился план действий. Прежде всего спрошу у дедушки Тланса о троллях, якобы видевших зверомастера в империи, затем постараюсь найти следы в астрале. Не найду сам — Смуглянка поможет. Завтрашняя ночь обещает быть насыщенной.

— Не торопись, Кан-Джай, — услышал я тяжело дышащего вождя Ран-Джакала. — В края железошкурых всегда успеешь уйти. Ты сейчас нужен племени здесь. Нам недостаёт шаманов. Отложи злость и займись укреплением острова. Как ученик верховного шамана ты наследуешь дом Гин-Джина и его вещи. Послезавтра, на восходе Белой Матери, колдуны кланов сойдутся, чтобы избрать верховного. Хочешь — приходи. Гин не успел объявить тебя шаманом, да не беда, старый проведёт ритуалы, и ты сможешь участвовать в собрании.

И претендовать на пост главного шамана озёрников. Ран-Джакал не сказал этого, но мои недоброжелатели возмущённо запыхтели. Вождь озёрников, по сути, предложил человеку возглавить всех шаманов племени! После случая со зверомастером многие воспринимают позицию владыки в штыки.

Придя на выборы, я впустую потрачу драгоценные ночные часы. Во-первых, мне не с руки взваливать на себя обязанности верховного именно сейчас. Необходимо покончить с Зораг-Джином, наведаться поскорее на Брадос, узнать о сестрёнке, потом навестить эльфийских храмовников, параллельно разыскивая Гварда. Дела неотложные и продолжительные. Во-вторых, меня никто не выберет. Анг-Джин, и тот не поддержит мою кандидатуру. Он с недоверием относится к людям, и никакими заслугами перед племенем старика не переубедить. Вероятно, изберут его, и правильно сделают. Он самый опытный, знающий и сильный среди озёрных колдунов.

— …На рассвете пошлите разведчиков за болотным отшельником, — раздавал приказы Ран-Джакал. — Не спускайте глаз с него и воинов Чёрного Копья. Следите за нашими границами на севере и западе. Неплохо устроить набег на Длинных Клыков и Звёздных Рысей, заодно узнать, действительно ли они обескровлены. Кан-Джай, чем займёшься со своим отрядом?

— Вырезанием Длинных Клыков и сожжением деревень.

Дальнейшее обсуждение проблем племени запомнилось плохо. Я сидел, обдумывая наиболее удобный способ обойти Клеймёным и дриадам разведку Водяных Крыс, размышлял над незавидной судьбой ихтианов и гоблинов, да и самого племени в целом. Междоусобица почти неизбежна, она навредит всем, кроме наших врагов. Хуже всего — я потеряю дом. От опасений и мрачных мыслей голова отяжелела, вдобавок лепту вносило светлеющее небо, давящее на меня могильной плитой. Звёзды пропадали, луны бледнели, на востоке зарозовел горизонт.

Извините, почтенные, дальше без меня.

На прощание вождь Ран-Джакал протянул руку и до хруста сжал моё предплечье.

— Прощай, владыка, — произнёс я. Не верилось, что сидящий напротив, способный ещё стальной хваткой ломать кости человеку тролль вот-вот уйдёт из мира живых. — Я никогда не забуду тебя.

— Ступай, Кан-Джай. Отыщешь Гварда, передай ему… А, ничего не говори. Он сам знает. Побольше сушёных голов тебе в дом, верных друзей и ласковых жён. И… не бросай племя, Кан. Оно нуждается в тебе. — Рука вождя сползла с моего предплечья, и Ран-Джакал заорал: — Совет окончен! Бейте в барабаны, тролли! Взывайте к духам погибших, колдуны! Налейте мне кераца, женщины! Я не хочу уходить к предкам трезвым, в тишине! Не плачь, жена. Сегодня умирает твой владыка, так проведи его на тот берег Багровой реки без стенаний!

К дому зверомастера я шёл с тяжёлым сердцем. Впервые за время, проведённое у Водяных Крыс с начала нашего с Лилей обучения у Гварда я почувствовал себя на острове чужим. Тролли видят во мне не спасителя и не ученика верховного, а непонятное, грозное существо наподобие воплощённого старшего лоа, эдакую живучую нежить. Меня боятся, и вполне обосновано.

Так или иначе, я помогу племени. Ради выживших друзей и памяти об ушедших в Серые Пределы нужно покончить с Зораг-Джином. Пока он жив, угроза со стороны Чёрного Копья сохраняется.

Кошка, сидящая на плече, замурлыкала и потёрлась о мою щеку, вроде подбадривая. Нормально, Смуглянка. Отосплюсь за день, и к вечеру буду готов на подвиги.

При приближении к дому зверомастера раздался щелчок замка и гул отодвигаемого тяжеленного засова, расписанная магическими символами дверь бесшумно распахнулась, впуская меня внутрь. За порогом горбился молчаливый лесной гоблин, эдакий дворецкий Гварда. Я вошёл, и сморщенный коротышка захлопнул дверь, шустро поставив на место засов, залязгал металлическими запорами.

— Привет, Кьюзак, — устало обронил я, направляясь в кабинет учителя.

В темноте сел за письменный стол, отворил ящик и нащупал стекло бутылки. Хризалийское, любимое вино зверомастера. Узнай он, что собираюсь сотворить, наложил бы на меня какое-нибудь недельное проклятие попакостнее.

До чего же тяжко. Хочу уснуть, забыться, а сна ни в одном глазу. Мучиться придётся. Благо, дом окружён коконом астрального барьера, снижающим воздействие светила. И темнота способствует относительному комфорту.

В ящике звякнул опрокинувшийся от неосторожного движения бокал. Зачем он мне? Пить-то в одиночку. Зубами вырвал пробку и глотнул из горла.

— Вино не поможет, — лица коснулось лёгкое дыхание Смуглянки, её руки обвили мою шею сзади. Запахло лавандой, точь-в-точь как при нашей первой встрече. — И керац бесполезен. Забудь обо всём.

Её мягкие губы коснулись моих, унося меня из-под гнёта тяжёлых мыслей и рвущих душу воспоминаний.

Интерлюдия седьмая

— Карубиальцы, сами того не ведая, облегчили нам выполнение задачи, — выдохнул Эктарион, обращаясь к стоящей за плечом Мабьянте. Предосторожности были излишни, установленное над холмом, где расположились боевые маги, Зеркало Полуправды надёжно отводило взор живым разумным и астральным сущностям вроде духов-разведчиков местных шаманов. Кроме того, барьер не пропускал ни звуки, ни запахи, ни эманации находящихся внутри. Чтобы обнаружить Проклятых, нужно буквально стукнуться о невидимую преграду, что маловероятно, учитывая ментальное заклятие, отваживающее от холма приближающихся разумных.

Мабьянта по праву гордилась собственным творением. Оно наиболее близко к совершенному маскировочному барьеру, лучше скрыть присутствие не получится, пожалуй, и у Мастеров Обмана из подземных эльфийских городов. Не таясь, ведьма смотрела сквозь прозрачную плёнку Зеркала Полуправды на простирающееся внизу озеро. Лёгкий ветерок играл её рыжими локонами, в солнечном свете кажущимися сполохами дикого лесного огня.

Бросив колючий взгляд на Эктариона, совершенно не обращающего внимания на её красоту, она отвернулась, уставившись вдаль. Сколько ламия помнила эльфа, в нём всегда сквозила прохлада. Иногда она удивлялась, почему боги не наделили его даром криомагии вместо таланта метаморфа. Порой он становился холоднее северного льда в глубокую полярную ночь, однако, с ней, Кордом и Нолмирионом маг был мягче, чем с другими Проклятыми.

С момента гибели Зоната и Шестиглазого Эктарион не прикоснулся к Мабьянте, не проявил ни малейшей теплоты в общении, словно она превратилась из любовницы в обыкновенное орудие для осуществления его планов. Поимка теневика и той светлоэльфийской драной кошки поглотила боевого мага без остатка. Это не нравилось ведьме, и она злилась — на Эктара, на снующих внизу по берегу озера наёмников и прячущихся где-то в аранье Клеймёных, которых не удаётся выследить без Корда и Шестиглазого, на мешавших выполнению задания синекожих, на Сандэра и предательницу эльфийку. На висящий маревом над скалистым островом барьер ламия также злилась, ибо созданный местными умельцами купол оказался на удивление хорош и не позволял распознать, сколько под ним засело разумных.