Дарт перекатился на спину, вдохнул полной грудью и медленно выдохнул, прислушиваясь к ударам собственного сердца. Чтобы успокоиться, пришлось повторить процедуру несколько раз. Слабость понемногу уходила, мысли вернулись в привычный ритм. Поднимаясь, Дарт знал, как поступит, и не испытывал угрызений совести.

На то, чтобы разобрать часть пола (к счастью, он состоял из перемазанных глиной досок, и некоторые основательно прогнили из-за постоянной влаги), ушло примерно полчаса, но за веревкой пришлось вернуться в коридор под лестницей. Он нашел ее в одном из сундуков, что хранились в темноте под ступенями. Один конец Дарт закрепил за оконные решетки в той части башни, что уцелела, другой бросил вниз. Секунда – и парень мягко приземлился около стола с кубом. Находка заманчиво отливала глянцем, гладкая, как черное зеркало. Убедившись, что его появление в зале Малого совета осталось незаметным для стоящих по ту сторону двери Охотников, Дарт не стал искушать судьбу и, быстренько подхватив артефакт, пустился в обратный путь. Правда, куб, несмотря на малый размер, оказался тяжелым, и подъем с ним за пазухой занял гораздо больше времени, чем спуск.

Оказавшись в относительной безопасности, Дарт позволил себе немного передохнуть. Подняв лицо к потолку, он стоял и наслаждался порывами влажного ветра. Сделал бы он то, что сделал, если бы знал, как гадко будет чувствовать себя потом? Его взяли в семью, немного странную, но крепкую семью, которая кормила его, одевала, воспитывала и сделала человеком, способным приносить пользу обществу. Кем бы он стал без нее? Умер бы голодной смертью в канаве или превратился бы в вора, как все беспризорники? В любом случае, рано или поздно его настигла бы незавидная участь. И что бы сказала на это мать?

«Она ничего не скажет, она умерла», – огрызнулся он, заглушая голос совести.

Тем же путем, что пришел, Дарт вернулся к лестнице, вернул веревку в сундук и, стараясь держаться естественно, отправился в свою комнату. Дверь за собой закрыл на щеколду, хоть подобные меры безопасности среди Охотников и не приветствовались: у братьев по духу не может быть секретов друг от друга.

Его комната не отличалась от комнат других учеников. Скудная мебель, кровать на низких ножках, прохудившаяся, но чистая циновка на полу, сундук для вещей. Дарт бросил взгляд на книги, которые лежали на столе: он взял их в библиотеке еще несколько недель назад, но с тех пор так ни разу к ним и не прикоснулся. Читать он, что и говорить, не любил и считал чтение бесполезной тратой времени, которое можно с пользой потратить на более приличествующие мужчине занятия. Сейчас книги выглядели невероятно заманчивыми: казалось, только подними обложку – и тебе откроется вся мудрость мира. Перед ним лежали знания, от которых он вот-вот откажется во имя неизвестности.

Дарт смутно представлял, куда отправится дальше. Собственно, в его прошлом была только одна деталь, которая могла бы помочь с ребусом отца, но ее, как и многое другое, он оставил на потом. Главное сейчас – незамеченным покинуть Логово. Пока что все шло слишком гладко. А как известно, телега катится сама, только если катится вниз.

Он уходил налегке. Одежду не брал, только огниво, моток веревки, бритвенные принадлежности, небольшой бурдюк с водой, факел, немного масла для лампы на всякий случай. И, разумеется, главную свою ценность – кинжал ученика.

Уходил не оглядываясь.

Дарт хотел остаться так же сильно, как и разгадать отцовскую головоломку, а потому не дал себе ни малейшего шанса передумать. Это было все равно что балансировать на острие тончайшего лезвия. Малейшее движение – и обратной дороги не будет.

Хватит медлить – ее уже нет!

Ночь еще хозяйничала на улице, но горизонт за окнами уже слабо озарял пробуждающийся рассвет. В запасе было не больше часа, и каждую минуту следовало использовать с умом. Его все равно хватятся, но лучше, если это произойдет как можно позже. На то, чтобы связать похищение находки и исчезновение одного из учеников, вряд ли понадобится много времени. Не больше нескольких часов, если брать в расчет и время до обнаружения пропажи. Лучше, чтобы к тому моменту он оказался как можно дальше от Логова.

Уже спустившись на первый этаж и направляясь к задней двери, Дарт понял, что за ним следят. Странное чувство, такое и раньше с ним бывало. Ничто не указывало на слежку, соглядатай ничем не выдал себя, но спину жгло так, будто к ней приложили раскаленную пластину. Кому не спится в столь поздний час? Причин для бодрствования множество у любого обитателя Логова – от хриплого Броди до какого-нибудь поваренка с кухни. Только никому из них не взбредет в голову красться за идущим по своим делам учеником.

Дарт повернул за угол, где начинался узкий прямой коридор. Свет одного факела едва рассеивал мрак, но и этого оказалось достаточно, чтобы, бросив украдкой взгляд через плечо, разглядеть преследователя. Потому что спрятаться тому было негде.

– Выходи, – спокойно сказал Дарт, когда большая часть коридора осталась за спиной. Невидимка медлил, но тяжелое дыхание выдало его с головой. – Лин, я знаю, что это ты.

Лин наконец отлепился о стены. Лицо у него было такое, будто он всерьез не понимал, как можно заметить столь «опытного шпиона» на фоне совершенно гладкой стены. Дарт поправил ручку дорожной сумки, переброшенной через плечо, положил ладони на ремень.

– Что там у тебя? – тихо, с присвистом, спросил Лин. В полумраке его глаза выглядели неестественно желтыми, как у кошки.

Можно было сказать, что это не его дело, но разве подобный ответ удовлетворит того, кто не поленился выползти ночью в незапланированный дозор? Лин все равно не отстанет, хоть расшибись перед ним в лепешку.

И все же Дарт предпочел хотя бы попытаться решить дело миром.

– Хочу прогуляться, – он не стал фальшиво улыбаться, – есть одна девчонка в городе. Она ждет меня. Сказала, что знает отличный способ залечивать…

– Что там у тебя? – перебил его Лин, и на этот раз его голос прозвучал нарочито громко. Еще немного, и он поднимет переполох, а значит, сбежать не удастся. – Что ты украл?

– Это мои вещи, Лин, и тебе же лучше не мешать мне идти туда, куда я иду. Не люблю опаздывать. Ты, подмастерье, будешь путаться под ногами у ученика? Сам знаешь, что по голове за это не погладят.

– Если только ученик не вор, – Лин начал медленно пятиться.

Дарт уже понимал, что слова оказались бессильными. Ночной шпион не поддастся ни на уговоры, ни тем более на просьбы. Он ничего не понимает, но искренне верит, что давнишний враг и еще более давнишний закадычный друг стащил что-то ценное с намерением продать. И ведь наполовину прав, будь он проклят.

Лин смотрел на соперника, как на пропуск к вожделенному званию ученика, которое он непременно получит за преданную службу и бдительность.

Медлить времени не было. Собственно, времени не было вообще ни на что, и сейчас Дарту оставалось лишь ругать себя за бесполезную болтовню. Он молниеносно скинул с себя ремень сумки и бросился на подмастерье. К счастью, Лина до сих пор не посвятили в ученики не только из-за слабого здоровья и приступов трусости, но и из-за нерасторопности. Те несколько метров, что разделяли их, Дарт преодолел быстрее, чем Лин успел сделать несколько шагов к выходу из коридора. Дарт вцепился ему в плечи и повалил на пол, прижимая весом своего тела. Лин попытался пискнуть, но ладонь бывшего друга заткнула ему рот.

– Тихо, или зубы повыбиваю, – предупредил Дарт, в действительности и не помышлявший о подобном. Но фальшивая угроза действеннее уговоров «по-хорошему».

Лин брыкнулся, как пони под седлом великана: он заведомо не мог скинуть с себя более тяжелого противника. Дарт заломил ему руку за спину, коленом придавил поясницу, ладонью накрепко зажал рот.

– Не нужно было тебе вмешиваться.

Лин снова дернулся, и Дарт еще крепче вдавил колено в его поясницу. Поверженный соперник громко засопел, на ладонь Дарта потекли слезы.

«Вот же, – досада уколола Дарта куда-то под ребра. Досада из-за вынужденной жестокости, которой не заслуживал никто, даже слабак Лин. Точнее сказать, тем более слабак Лин. – Будь ты проклят, отец! Будь проклят твой артефакт, и я вместе с ним!»