- Кончай критику на себя наводить, другим это расскажи. Я-то знаю тебя как облупленного, если бы ты не знал основ психологии человека, ты бы столько лет в милиции не проработал, да еще участковым.

Егор пытался, что-то возразить, но Тугай перебил его.

- Ты ведь слышал, как говорят – у него есть подход к людям – а это говорит о многом.

- Да понял я, понял, ты всегда отличался от всех своим умом и сообразительностью.

- А тут ничего удивительного нет, я маленький, до меня все быстро доходит. А ты вон какой жираф вымахал, пока до тебя дойдет, к тому же, и упертый как буйвол.

Егор, правда, напоминал чем-то буйвола. Был огромен, почти двух метров роста, с короткой шеей на огромных плечах. И веса в нем было порядка ста двадцати килограммов, притом, что даже в возрасте он не имел даже грамма жира, сплошная мускулатура.

Тугай вспомнил, когда на фронте им приходилось идти в разведку, чтобы взять языка, Тугай старался сам оглушить своего будущего пленника. Егору это доверять нельзя было. Огромным, как кувалда кузнеца кулаком, он одним ударом убивал жертву.

Это не говорит о том, что он сам хотел этого, просто он не мог рассчитать силу удара, и в таких случаях им вновь приходилось искать очередную жертву. А на это уходило время, да и лишний шум был не нужен. Зато Егор был просто не заменим в транспортировке языка. Чтобы не терять время и как можно дальше уйти от погони, Егор брал свою жертву на плечо, и так мог бежать по нескольку километров.

- Сам ты ехидный недомерок, смотри вон мальчишка покрылся испариной, и щеки красными стали. Уж не заболел он грешным делом?

- Это хорошо, что он стал потеть, значит, простуда из него выходит наружу. Глядишь, и обойдется все без последствий. Я на это очень надеюсь.

- Послушай, Тугай, а когда он проснется, что мы с ним будем делать? Давай, говори, ты ведь среди нас самый умный, – не удержался от укола Егор.

Проигнорировав сарказм друга, Тугай сказал:

- Слушай, Егор, я думаю, пусть мальчик пока побудет у меня, а ты после свадьбы постарайся навести о нем справки. А там будет видно, что с ним делать дальше.

- Кто его знает, откуда он. Но мне почему-то кажется, что этот ребенок нездешний.

- Почему ты так думаешь?

- Посмотри на его внешний вид, он больше похож на цыгана, а не на нашего местного мальчишку. Но одежда у него не цыганская, скорее всего это ребенок из детского дома. Таких беглецов сейчас в наших краях очень много. Их в Чите пачками снимают с поездов.

- Почему ты так уверен, что он непременно из беспризорников?

- Да ты сам посмотри на него повнимательней. Видишь, лицо его не типично для нашей местности. Волосы у него слишком темные и волнистые, а рубашка грязная, и засалена, видно, что она очень давно не стиралась. К тому же она порвана давно.

- В нашей деревне тоже дети бегают грязные и босоногие.

- А я этого и не отрицаю, но наши женщины периодически моют, штопают одежду, и обстирывают, а у него рубашка давно порвана и не стирана.

- Не знаю, может ты и прав. Ты милиционер и с беспризорниками приходилось встречаться чаще, чем мне, у тебя и опыта в этом больше. Но чего я не могу понять, так это как такой малыш мог сбежать из Детского Дома?

- А мне кажется, что он сам сбежать не додумался бы, скорее всего его подбили на это, кто-то из старших ребят. Для самостоятельного побега он слишком мал.

- Ладно, что об этом сейчас толковать, найдем его близких, вернем, а не найдем я его себе оставлю, пусть будет мне на старости внуком. Глядишь, и у меня в доме появится живая душа. Не поверишь, Егор, порой домой идти не хочется. Придешь в этот пустой дом и хоть волком вой в этой тишине.

- А я тебе говорил, женись, Тугай, вон, сколько баб вдовых в деревне, на любой вкус.

- Не хочу я, Егор, жениться, и ты знаешь почему. Не хочу я из-за этого проклятия подвергать опасности других людей, хватит с меня и того, что я потерял всю свою семью.

- Тогда зачем ты хочешь оставить мальчишку себе, не боишься за его судьбу?

- Конечно, есть доля опасения, но я надеюсь, что приемного ребенка это не коснется.

- Ладно, если он окажется сиротой, я постараюсь тебе помочь в усыновлении.

- Вот за это тебе, Егор, огромное спасибо. Посмотри, кажется, он приходит в себя.

Мальчик несколько раз дернулся, вскрикнул, судорожно сжимая одеяло, и, открыв глаза, с удивлением посмотрел на незнакомых мужчин.

- Успокойся, малыш, все в порядке, тебе приснился страшный сон. Вот ты проснулся, и все будет хорошо, – стал успокаивать его Тугай. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Ребенок в ответ кивнул головой.

- А говорить ты умеешь?

- Да, умею.

- А как зовут тебя, знаешь?

- Конечно, знаю, Тошка меня зовут, вот как.

- Понятно, тебя зовут Антон. А чей ты Тошка сынок? Как зовут твою маму и папу, знаешь? – продолжал расспрашивать Тугай.

Мальчик наморщил лоб, подумал немного, помотав головой, ответил.

- Не знаю.

- А где ты живешь?

- Не знаю.

- Ну, ты хоть что-то помнишь? Как в речку попал, как на дереве плыл, хоть что-нибудь помнишь? – не сдавался Тугай.

- Не помню – сказал тихо мальчик, и глаза его наполнились слезами.

- Ну, что ты, малыш не надо плакать. Ты ведь мужчина, а мужчины не плачут.

Антошка закивал головой.

- Вот и молодец. Мы с дядей Егором никому не позволим тебя обижать. Меня можешь звать просто дедушка.

- Я не буду плакать.

- Молодец, а ты останешься у меня жить?

- Если ты не будешь драться, то останусь, – улыбнулся сквозь слезы Антошка.

- Чтоб я сдох, если я буду драться, – по-детски поклялся Тугай, и, улыбнувшись, спросил, – а ты будешь кушать? У меня есть свежий борщ с мясом.

- Да, борщ буду, и мясо тоже – подумав, добавил он.

- Тогда лежи здесь, а я поищу тебе другую одежду.

Поискав немного в шкафу, он достал оттуда вещи, которые когда-то принадлежали его сыну Егорке. Одев мальчика, он усадил того за стол.

- А ты не сиди столбом, – крикнул он Егору, – доставай хлеб и ложки, сейчас вместе все и пообедаем.

Тугай вернулся с обещанным борщом. Все дружно принялись за еду. Откусывая хлеб и работая ложкой, Тошка не отставал от взрослых. Видя, как он ест, Тугай растрогался, ему до слез было жаль этого измученного и голодного ребенка.

Рано потеряв своих детей и внука, он готов был отдать все, что имел, лишь бы этот ребенок остался жить у него. Отложив ложку, он подвинул чашку с мясом ближе к Антошке. Тот в свою очередь бросил свою, и, схватив самый большой кусок, впился в него зубами, при этом кашляя и давясь. Пришлось Тугаю вмешаться, опасаясь за здоровье ребенка.

- Ешь спокойно, не торопись. Прожуй хорошенько, а потом глотай, иначе подавишься. Кушай спокойно, никто у тебя не заберет, ешь, сколько влезет.

Через несколько минут Тугай увидел, что мальчик уже не ест, а осоловело смотрит на еду, поглаживая собственный живот.

- Ну как, Тошка, наелся? – спросил его Тугай.

- Да, наелся, вон смотри, какое у меня пузо большое стало, – и погладил себя по животу.

- Молодец, я смотрю, ты сладко зеваешь, может, спать пойдешь? Будешь спать?

Тугай уложил Антошку на кровать, укрыл плотнее одеялом. Едва коснувшись головой подушки, ребенок тут же уснул.

- Пусть спит, пошли, Егор, нужно проверить сети.

- Может, не стоит оставлять его одного.

- Ничего страшного, он поел, к тому же очень устал, теперь долго будет спать.

Пока Антошка спал, Тугай с Егором успели проверить снасти. Улов был приличным, чему Егор был очень рад. Оставив даже часть улова Тугаю, Егор уехал в деревню.

Тугай продолжал заниматься своими делами, но вскоре из дома выбежал Антошка с криком.

- Дедушка, я хочу писать!

- Беги скорее за угол дома, там увидишь туалет.

Антошка убежал, а Тугай с довольной улыбкой стоял и ждал его. Через минуту мальчик вернулся и засыпал Тугая множеством вопросов.

- Дедушка, а что ты делаешь, а как это называется, а это зачем и так далее.