-- Почему именно тебе поручили за мной... присматривать? -- полюбопытствовала я.

   -- Глава -- мой дядя, брат матери, -- криво усмехнулся парень, -- и он прочит меня на свое место. Со временем.

   -- Не боишься поссориться с дядюшкой, если я сбегу? Получится ведь, что не справился с поручением.

   -- Ничего. Мне позволительно -- ранен был, устал, утратил бдительность.

   -- Ладно... ложись уж спать, усталый-раненый.

   -- Так ты пойдешь?

   -- Не сейчас, -- отрезала я.

   Я действительно слишком устала за прошедшие сутки, чтобы срываться с места. В конце концов, если я захочу сбежать, Дрозд и утром не сможет мне помешать. А сейчас ночь, тело просит покоя, и только голова... Да, от мыслей никуда не денешься...

   Снова утратить память, потерять себя -- это казалось мне чудовищным. Страшнее смерти. И брат не защитит, это понятно. Если речь идет о безопасности клана, Глава имеет право принять единоличное решение, не спрашивая согласия Совета. Да и подставлять Ирье не хочется -- если он узнает, что мне грозит, бросится отстаивать... Нет, возвращаться нельзя. А брат... если захочет, найдет меня.

   С этой мыслью я и погрузилась в сон, а утром...

   Утром я проснулась от рвущей грудь боли, от неожиданной тяжести сердца внутри и невозможности сделать вдох. Я не сразу поняла, что это не моя боль. Да и не боль даже, я просто уловила чувства названного брата: горе и безысходность. И поняла, что вернуться все-таки придется, иначе я никогда не прощу себе, что бросила его в таком состоянии. Ничего, ничего... Вместе мы со всем справимся.

   До места встречи, такой же точно охотничьей хижины, оказалось несколько часов хорошим шагом. Передав посреднику артефакт, мы дождались, пока он скроется из виду и прямо оттуда перенеслись в клан.

   Мне не терпелось повидать брата, но сначала Глава потребовал подробного отчета, потом он распорядился, чтобы я проводила напарника к целителю, и только после этого я смогла отправиться на поиски.

   Сердце само привело меня к тому самому дереву, на ветвях которого мы недавно связали себя узами крови. Ирье сидел на ветке с ничего не выражающим лицом и пустым взглядом. Правда, он попытался улыбнуться, увидев меня, но я ему не поверила.

   -- Что случилось, брат?

   -- Дед... умер.

   Я забралась к нему на ветку, пристроилась рядом и крепко обняла. Он не плакал, только дышал как-то прерывисто и вздрагивал плечами, а потом поднял на меня глаза:

   -- Я знал, что это случится скоро. Свыкся уже с мыслью, но... Ты понимаешь, что я теперь такой же, как ты?

   Я нахмурилась, пытаясь сообразить, о чем он.

   -- У меня нет больше близких родственников. Я знал... Я просил Главу, чтобы мне позволили пройти все проверки и ритуал раньше, чем положено по возрасту. Он не позволил. Я тоже останусь навсегда непроявленным. Последний в роду.

   У меня не было слов ему в утешение. Я просто гладила брата -- по плечам, по голове, а потом не придумала ничего лучше, чем рассказать о том, что произошло со мной на задании. Обо всем, кроме реакции брачной метки -- мы ведь условились, что о своем прошлом я поведаю ему не раньше, чем буду в безопасности.

   Ирье слушал с напряженным вниманием, а потом снова заговорил:

   -- Я догадывался, что будет плохо, но чтобы настолько... Это чудовищно! И ведь ты права: в вопросах безопасности Главе клана и Совет не указ. И делать вид, что ты ничего не замечаешь и ни о чем не догадываешься, тоже долго не получится.

   -- Угу. Только я не понимаю, что мне теперь делать.

   -- Нам.

   -- Что?

   -- Не 'мне', а 'нам'. Что бы ты ни решила, я с тобой.

   -- Бра-а-атик... -- всхлипнула я.

   -- Ты вернулась из-за меня, да? Оттого, что почувствовала, как мне плохо? Можешь не отвечать, я уверен в этом. Знаешь... я надеялся, что наше родство даст мне возможность и тебя проявить. С дедом советовался, но он сомневался, что это сработает, потому я и не стал тебя обнадеживать. Но я думал и о другой возможности. Слышал рассказы об одном артефакте, который позволяет совершить ритуал проявления без участия кровных родственников. Раньше думал, что сказки, но когда встретил тебя, стал расспрашивать деда. И он уверял меня, что артефакт существует. Это браслет, который испокон веков хранят Владыки Нимтиори. Но из тех, кто осмелился отправиться за этим сокровищем, назад не вернулся ни один. Но мы... нам-то возвращаться будет все равно некуда.

   -- А как ты хочешь уйти?

   -- Заданий нам в ближайшее время никто не даст -- мне еще месяц до восемнадцати лет, а с тобой другая история.

   -- Мне тоже вроде бы пока нет восемнадцати, но точно я не знаю.

   -- Речь не о том. Нам придется уходить другим путем, не тенями.

   -- Ты знаешь этот путь?

   -- Есть цепочка пещер, через которую можно покинуть долину. И я примерно представляю себе, где может быть вход, но точно, увы, не знаю -- его показывают только посвященным.

   -- Надо искать.

   -- Надо искать, -- согласился брат, -- и готовиться. На самом деле, никакая особенная подготовка к побегу нам была не нужна. Найти бы только путь, а там -- ждать подходящего момента. Ну и делать вид, что все в порядке, чтобы не выдать себя ни словом, ни жестом, ни взглядом.

   Я даже принимала ухаживания Дрозда, только теперь это было игрой для нас обоих. Нет, мы ни о чем не договаривались, просто после совместного задания он считал себя обязанным оберегать меня и потому продолжал делать вид, что по-прежнему морочит мне голову. А я делала вид, что поддаюсь.

   А потом Дрозд ушел на последнее проверочное задание, и его долго не было видно, хотя я знала, что он уже вернулся. Спустя пару недель он пришел в школу уже проявившимся. Красивый парень оказался. Впрочем, я нисколько не сомневалась в этом и раньше. Вот только вечером, когда он присел рядом со мной у костра и привычно притянул к себе за плечи, я почувствовала неловкость и отодвинулась.

   То, что казалось естественным, пока мы оба были безликими Тенями, теперь ощущалось мной неправильным, словно пройденный им ритуал стал между нами пропастью. Даже зная, что мы всего лишь притворяемся на публику, я не могла заставить себя оставаться с ним рядом. Он вроде бы понял -- нахмурился, убрал руку, отстранился, но смотрел с тревогой.

   А мне почему-то стало жалко его -- куда жальче, чем тогда, когда он умирал от яда, а я вливала ему в рот Бьяртино снадобье и не знала, подействует ли оно. Но тогда шла борьба за жизнь, а теперь ему предстоит внутренняя борьба. Нет, я была уверена, что сейчас он не выдаст меня -- по крайней мере, намеренно. Но что в итоге победит в нем -- гордость и честь или привычка подчиняться авторитарному дяде?

   Я понимала, как трудно ему придется. Оставалось только надеяться, что он справится и когда-нибудь во главе клана Теней встанет тот, кому не безразличны чужие жизни и судьбы, кто будет понимать, что не все и не всех можно принести в жертву благополучию клана... или собственным представлениям о нем.

   Но что если парень сломается? Было страшно за него и грустно...

   Однако время шло, на последнее задание меня никто, разумеется, не посылал, и было бы подозрительно, если бы я не поинтересовалась, в чем дело. Я спросила у Лисы, она отговорилась тем, что подходящего задания для меня пока что нет. Возможно, она неплохо умела притворяться, но меня ей провести не удалось -- заметно было, что это не та тема, которую ей хотелось бы обсуждать, и что обманывать меня ей неприятно.

   Я выждала недельку и решила отметиться с тем же вопросом у Главы. Мне даже неинтересно было, какую ложь он для меня заготовил, я всего лишь хотела составить у него обманчивое впечатление, что я по-прежнему верю в его обещания.

   Я шла к Главе днем, совершенно открыто -- у меня и в мыслях не было шпионить за ним, но на подходе к дому что-то словно толкнуло меня под локоть -- ну да, не просто 'что-то', а мой неуемный дар, -- и я перешла в теневую форму, прежде чем перешагнуть порог.