Церковь посёлка Озёрное, расположенного вдоль трассы, находилась на небольшой возвышенности и была хорошо видна с дороги. Храм был деревянным, срубленным из сосны, в изобилии произрастающей в здешних местах.

Именно из-за обилия леса деревянное храмостроительство на Руси всегда шло впереди каменного. Ещё в стародавние времена византийские традиции были всецело приняты мастерами Руси, но так как передать в дереве архитектуру каменных храмов со множеством арок, колон и прочих модулей невозможно – наши зодчие пошли своим путём, проявив самобытную изобретательность.

Вот и церковь в Озёрном, построенная из ровненьких отполированных брёвен, напоминающая, скорее, сказочный терем с ярко-зелёной металлической крышей и деревянной колоколенкой, являлась примером традиций деревянного зодчества и достопримечательностью села.

Сегодня, в священную и предпраздничную спасительную ночь Светлого Воскресения Христова, незадолго до полуночи, в храме служили полунощницу.

Народу собралось столько, что места внутри всем желающим не хватало, люди стояли на ступенях и просто на улице, во дворе храмовой ограды. Благо, апрельская ночь не была холодной.

Перед самой полночью торжественный благовест возвестил о наступлении великой минуты Светоносного Праздника Воскресения Христова. Послышалось тихое пение, постепенно набирающее силу: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесах, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити…».

В это же время с высоты колокольни раздался ликующий пасхальный перезвон.

В таком столпотворении легко остаться незамеченным…

Человек в сером дождевике сосредоточено разглядывал окружающих, затем, убедившись, что все – кого он хотел увидеть – на месте, осторожно попятился сквозь толпу стоящих во дворе храма людей. Добрался до калитки церковного ограждения и выскользнул наружу.

Торопливо пройдя по деревенской улице, пересёк двухполосную автотрассу и оказался у высокого забора из металлошифера, за которым скрывался недостроенный коттеджный комплекс.

Крадучись, прошел несколько метров вдоль ограждения и беспрепятственно проник на территорию через трехметровый проём, предназначенный для установки центральных ворот.

Ночной визитёр легко ориентировался среди новостроек. Обойдя несколько участков с недостроенными коттеджами, он уверено направился к единственному дому, в окнах которого горел свет.

Словно из-под земли перед ним возникла мужская фигура в камуфляжной форме.

«Черт! Охранник!», – раздосадовано подумал человек.

– Здравствуйте! А я смотрю: вы – не вы? Что-то случилось? – охраняющий территорию молодой азиат приветливо улыбнулся.

– Да так… Небольшая необходимость… – раздалось в ответ. – А ты, Ильяс, куда собрался?

– В общагу… Земляки утром в Душанбе летят, нужно родителям денег передать, – ответил молодой таджик. – Через пятнадцать минут вернусь.

Он поспешил к проёму в заборе.

Проводив взглядом удаляющегося охранника, человек серой тенью метнулся к двери освещённого коттеджа.

Он уже, было, схватился за дверную ручку, но разглядев что-то через стеклянную входную дверь, беззвучно отпрянул назад и прижался к стене…

Зиночке снился страшный сон.

Вцепившись онемевшими пальцами в края невесть откуда взявшихся ржавых старинных саней, она неслась с усыпанной булыжникам горы, высекая искры и издавая невероятный грохот. Долетев до подножья, она в страхе хотела соскочить с дурацких салазок и спрятаться от настигающего её камнепада, но в этот момент неведомые силы вновь стали тащить её «боб» – теперь уже вверх по горе – в сопровождении лязга и стука.

Оглушённая какофонией раздражающих звуков, Зинаида кое-как разлепила глаза и подняла голову с подушки.

С чёрно-белой гравюры восемнадцатого века, на неё с укоризненной грустью смотрел красивый, большеглазый мужчина в белом парике. Зиночке даже почудилась, что правая бровь на портрете знаменитого предка приподнялась выше обычного.

–Что опять не так, Анисим Титович? -пробурчала Зинаида и снова рухнула в кровать.

Сквозь смеженные веки, ей показалось, что пухлые губы костромского дворянина, обер-секретаря Князева скептически ухмыльнулись.

–Между прочим, мама говорила, что я ваша точная копия! Поэтому рекомендую проявить ко мне снисходительность…

Но заснуть снова не удалось. Стук становился ритмичным, а через секунду к нему – почему-то?! – присоединилась знакомая мелодия «Турецкого марша».

–Да ё-моё! Анисим Титович! Вы же интеллигентный человек, историк, геральдист… Глава Межевой канцелярии! Шуметь-то зачем?

Обер-секретарь «приподнял» волевой подбородок и покосился в сторону надрывающегося телефона.

–Так бы сразу и сказали! -Зина поднесла аппарат к уху.

– Князева, ты живая?! Я уже минут пятнадцать и стучу, и звоню. Ты бы хоть дверной звонок установила, что ли. Вот буду вандалом и погну к чертям собачьим твои антивандальные роллеты на фиг! Давай, открывай! – повелительно прозвучало в трубке.

Зинка спрыгнула с кровати. На ходу запахивая халат и поправляя взлохмаченные кудри, сбежала по лестнице со второго этажа и пулей ринулась в прихожую.

– Сейчас, – хриплым спросонья голосом увещевала она подполковника полиции Михаила Григорьевича Борисова, ждущего за дверью.

Нервничая и торопясь, она наконец-то докрутила вороток дверных роллет.

За непроницаемыми жалюзи появилась знакомая картина: стеклянная дверь, солнечный свет, весенний пейзаж пасторальной лужайки, знакомый синий «Volkswagen» и коротко стриженый с поднятыми на макушку солнцезащитными очками здоровяк Миша, устало прислонившийся к ограждению террасы.

– Понаделают стеклянных дверей, а потом железом закрываются! Стучу, грохот такой… – ворчал полицейский.

– Не с того начинаешь, подполковник. Христос воскрес! – Зинка поцеловала Миху в румяную тугую щёку.

– И тебя так же, неумытый поросёнок! – Миша притянул Зинаиду и поцеловал в кудрявую макушку.

– Надо говорить: «Воистину воскрес!», – и целоваться три раза.

– Иди, умывайся, одевайся, зубы почисти, тогда и поцелую. А пока чаю попью.

Подполковник снял солнцезащитные очки, положил их на стол, по-хозяйски поставил чайник под кран и включил воду.

– Поторопись! У нас тут, похоже, проникновение со взломом и труп… Зинка, отомри, беги одеваться!

Через десять минут умытая и расчёсанная Зина в «драных» джинсах и короткой майке уже зашнуровывала кроссовки.

– А кто потерпевший?

– Твоя соседка Петрова… Паспорт возьми, понятой будешь.

– Раиса?! О, Господи, ужас какой! Что с ней?! Она вчера приходила, куличами угощала.

– Первый раз слышу, что вы дружили.

– Причём тут, дружили. По-соседски… Общались…

Низкорослой Зиночке практически приходилось бежать, поспевая за Михаилом.

Обогнув лужайку, они прошли пару участков с «недостроем» и вышли к дому Раисы.

У коттеджа капитан полиции Шилов Антон разговаривал с местным управляющим товарищества собственников жилья «Озёрное» Аркадием Казимировичем Тусевичем, высоким и бодрым стариком.

Михаил и Зина поздоровались с мужчинами. Подполковник, не задерживаясь, прошёл прямиком в дом, а Зинаида остановилась около говорящих.

– А как бы охранник увидел? Что он мог увидеть? Из тридцати строений – двадцать пять не заселены! Где коробку недоделали… Где отделочные работы идут… В пяти домах всего лишь люди живут, и то, владельцы – только в трёх, остальные – в аренду снимают, – оправдывался Аркадий Казимирович.

– Почему камер нет? Ворота до сих пор не поставлены. Вы же периметр огородили? – продолжал «наезжать» Шилов.