Владимир КЛИМЕНКО

УКРОЩЕНИЕ ПИШУЩЕЙ МАШИНКИ

Как-то раз решил я купить пишущую машинку. Уж очень надоело ходить упрашивать машинисток. Иной раз столько времени потеряешь, пока заберешь готовый текст. То им некогда, то копирка кончилась, то машинка сломалась.

Все, решил я, пора браться за это дело самому. Пусть я медленно печатаю, зато ошибок будет меньше.

Пошел я на следующий день в магазин, а пишущих машинок там и нет.

Как же так, думаю, вроде, еще только вчера они вот на этой полке стояли, и много, а сегодня - ни одной.

Спросил продавщицу, где можно машинку купить, а та лишь усмехнулась снисходительно в ответ.

Вышел я из этого магазина расстроенный. Ведь надо же, как только собрался пишущую машинку покупать, так они и кончились. Со мной вечно такие истории приключаются. То я в январе пытаюсь свежие помидоры купить, то в июле - соленые огурцы. Но опять же, думаю, машинки ведь не свежие помидоры, они всегда в продаже должны быть. Но факт остается фактом машинок нет.

Побывал я для порядка еще в двух магазинах, и там мне тоже самое сказали. Пришел домой, вздохнул и стал рукопись своего рассказа в папку укладывать, чтобы машинистке отдать, и тут звонок в дверь.

Открываю, а на пороге друг-химик. Он накануне из командировки вернулся из Индии, а сегодня решил ко мне в гости зайти, о далекой стране рассказать.

Обрадовался я другу, побежал на кухню чайник на плиту ставить, но, видимо, все-таки было что-то в моем лице такое, что друг не выдержал и спросил, почему я все время вздыхаю.

- Да вот, - поделился я, - решил пишущую машинку купить, а они из продажи исчезли. То есть совсем, словно испарились.

- Тебе страшно повезло! - оживился друг. - Представляешь, какое совпадение! Один мой знакомый член-корреспондент как раз пишущую машинку продает. Да ты не сомневайся, - добавил он, видя, что я не очень восторженно воспринял это известие. - Машинка почти новая, она ему просто стала не нужна, так как он приобрел компьютер. А машинка импортная и название у нее красивое - "Эрика".

Честно скажу, не очень мне хотелось подержанную пишущую машинку у члена-корреспондента покупать, даже у знакомого, но друг на своем стоял. Он сам же за машинкой съездил и на такси ее привез. Так сказать, с доставкой на дом.

Неожиданно машинка мне понравилась. Чехлом для нее служил черный дерматиновый чемоданчик с ручкой, так что машинку можно было легко переносить с места на место или даже брать с собой в путешествие. Химик, демонстрируя, как удобно пользоваться механизмом, изящно щелкнул никелированными замками и чемоданчик раскрылся. Черным лаком блеснула новенькая клавиатура и дальше сопротивляться покупке у меня просто не стало сил. К тому же, на элегантно-серой панели и впрямь значилось известное всей пишущей братии название - "Эрика".

Но какой-то червячок сомнения все еще продолжал шевелиться в моей душе, хотя сам про себя я уже решил, что куплю машинку обязательно, поэтому неуверенно произнес:

- Так-то, на первый взгляд, вещь красивая, только вот как печатать будет?

- Печатает лучше, чем выглядит, - уверенно заявил друг, и в подтверждение своих слов быстро отстукал какой-то свой специальный химический текст.

Машинка легко зацокала литерами по бумаге, и я смог убедиться, что и шрифт у нее прекрасный. Как раз такой, о котором я мечтал.

Я отдал другу требуемую сумму для передачи члену-корреспонденту и остался с глазу на глаз со своим приобретением.

Мне страшно хотелось опробовать мою новую машинку. Кстати, для этого был повод: на следующий день в издательстве ждали рукопись моего рассказа. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, я немедленно сел за работу.

Рассказ был про приключения отважных разведчиков космоса на далекой планете. От неумения быстро печатать провозился я с этой рукописью неожиданно долго и закончил далеко за полночь. Копирка то и дело косо вылезала из-под белых страниц, два листка пришлось переделывать заново, так как не выходил второй экземпляр, а один раз я и вовсе перевернул копирку обратной стороной и вместо нормальных копий остались чистые листы, зато на первом экземпляре текст отпечатался сразу с двух сторон.

Короче, перечитывать напечатанное было некогда. Утром тоже образовались неотложные дела и я потащил рукопись в издательство невычитанной.

Извиняясь перед своим очень интеллигентным редактором Аркадием Борисовичем за возможные ошибки и опечатки, я пересказал ему вкратце историю приобретения машинки. Глядя на меня из-за криво сидящих на переносице очков, Аркадий Борисович вежливо посочувствовал и в конце концов сказал:

- Э-э, не думаю, что не смогу разобраться в вашем тексте. Я ведь, вы знаете, специализируюсь на фантастике, а там, э-э, всякое бывает.

Упорхнул я из издательства в полной уверенности, что все мною сделано правильно, а главное в срок. В этом счастливом неведении я пребывал два дня, а потом раздался долгий телефонный звонок.

- Э-э, - услышал я, сняв трубку. - Что же вы мне это за рассказ принесли? Признаться, э-э, я ничего не понял.

- Как так! - удивился я. - Такой простой понятный рассказ. Про отважных космонавтов.

- М-мм, космонавты действительно в рассказе присутствуют, согласился со мной интеллигентный Аркадий Борисович. - Только, знаете ли, как-то странно развиваются события. Вот, например, что вы хотели сказать фразой: "Если внести в пламя кристаллы поваренной соли, то они трещат, так как малые количества воды, заключенные в промежутках кристалла, при нагревании с треском разрывают кристаллы соли, пламя же окрашивается в яркий желтый цвет"?

- Что?! - неинтеллигентно закричал я. - Я ничего такого не писал. Откуда вы это взяли?

- Э-э, не надо так огорчаться, - успокаивал меня Аркадий Борисович. Приезжайте в издательство и мы вместе во всем попытаемся разобраться.

Я немедленно отпросился у начальства на работе и помчался в издательство. На столе перед Аркадием Борисовичем лежал мой рассказ. Но это был не мой рассказ. Название было мое - "В дебрях метеорита", и начало было мое, по крайней мере первое предложение: "Космолет с воем преодолевал космическое пространство. Экипаж спокойно пребывал в анабиозе, и лишь один командир задумчиво смотрел в иллюминатор на мелькающие за бортом звезды". Дальше же следовало: "Мы не станем далее знакомиться с многоосновными кислотами и перейдем к таким веществам, в которых одновременно находится несколько различных радикалов...", и прочее в том же абсолютно непонятном для меня химическом духе.

Правда, иногда на страницы врывалась нормальная человеческая речь, упоминались приключения, полные опасностей, но перемежалось все это длиннющими абзацами, в которых говорилось о синтезе, катализе, всевозможных реакциях и о вовсе уже загадочных вещах.

Я вытер со лба испарину и с надеждой посмотрел на Аркадия Борисовича. Тот наблюдал за мной с интересом.

- Что это? - слабым голосом спросил я.

- Тот же вопрос, э-э, хотелось бы задать вам и мне, - признался после недолгого молчания редактор и поправил очки на переносице, отчего они из левого угла перекосились в правый. - Но как у человека, имеющего некоторое отношение к фантастике, у меня родилась одна гипотеза.

- И вы считаете, что вот это все напечатал я? Мне ведь даже в школе тройку по химии ставили из сострадания.

- Это, э-э, ничего не доказывает. Этот текст напечатали вы. Отчасти вы, - поправился Аркадий Борисович, заметив мой негодующий жест.

- А отчасти?

- А отчасти машинка. Вы у кого ее купили?

- У члена-корреспондента.

- Каких наук?

- Химических.

- Вот видите, - редактор удовлетворенно откинулся на спинку стула и постучал карандашом по листку со злополучным текстом. - Вот она и привыкла.

- Привыкла кто? - глупо спросил я.