Наконец Агнесса и невидимый Рутгер доползли до четвертого этажа (Агнесса, тяжело дыша, проклинала про себя иезуитов и архитекторов). Толкнув тяжеленую дверь с тончайшей резьбой из листиков и цветочков, она зашла внутрь. За дверьми Агнесса, не оборачиваясь на счастье своего невидимого спутника, и помахав рукой одной из библиотекарш, быстрым шагом направилась к ней. А Рутгер забился в угол, ибо в залитом светом зале она могла бы хорошо его различить. Но зал поражал его воображение - он был огромным и в высоту, и в ширину. Окошки казалось, вырезали в маслянистом торте - все стены цвета шампань были расписаны кремовыми цветами и побегами невиданных растений. Около входной двери к удивлению, Рутгера все еще сохранилась высоченная печь, покрытая блестящими черными эрзацами. Стена, у которой притаился Рутгер и противоположная, занимали целые фрески с изображением ученых людей в свободных лазурных и пурпурных одеяниях, склонившихся над глобусами, книгами и свитками. Потолок же охраняли барельефы с античными статуями - Уранией, Миневрой, Гермесом. Старинные шкафы с тяжелыми узорами занимали свое место у стен, а все пространство зала было отведено под потрепанные столы.
Агнесса, перекинувшись парой слов со своей знакомой, подошла к дальнему стеллажу у фрески. Четвертый этаж отводился под гуманитарные науки, а именно этот зал - под этнографию, фольклористику, мифологию, религиоведение. Под фреской с задумчивыми мужчинами стоящими, точнее сидящими на пороге открытия, коих заливал свет Урании со звездной короной, Агнесса и рассчитывала найти то, что она так искала. Девушкой она была с ленцой и нерешительной, больше всего беспокоившейся о своем удовольствии, однако это побуждало ее действовать, понимая, что с этим дамокловым мечом никакого удовольствия от безделья она уже не получит. Первым в своем небольшом (крохотном) списке дел она указала изгнание неведомого создания, поставившего ей глупое условие. Три раза он придет и попросит о помощи. Да как бы не так! В Высочине, да в и других краях только и ходят сказки да легенды о потусторонних существах, коим веры нет, они стремятся облапошить, обмануть и заманить глупого человека к себе в рабство или даже на верную смерть. О чем бы могла просить ее нечисть? И гадать нечего - всеми способами и плутнями доведет ее до того, чтобы она свою душу отписала. Хоть Агнесса и была преисполнена мрачной решимостью, ей было все же страшно. Она безуспешно пыталась представить куда заведет ее эта странная связь - в какой ад и в какие страдания. Но прежде чем изгонять нужно было понять кто он. Она много размышляла над случившимся, пыталась сравнить то, что видела с тем, что знала. А знала она только полевика, когда прабабушка была еще жива, она часто оставляла подношения, читала молитвы и заговоры, чтобы отвадить гороховую бабу и житного мужичка. В детстве Агнесса, конечно, верила во все это, но повзрослев ей нравились больше материальные объяснения. От досады она едва не заскрипела зубами. "Надо же было так вляпаться!", думала она, разглядывая свежую книгу, посвященную культу Осириса с яркими иллюстрациями. Древний Египет и осирион манили куда сильнее, чем толстые тома с фольклором да с преданиями.
Рутгер заглядывал за ее плечо. Он необычайно чутко ощущал запах старых книг, пыли и немного, тоненькую струйку плесени, а еще сильный аромат черемухи, сладкой волной исходившей от шеи девушки. Плохо. Черемуха - дурной знак. С глянцевых страниц на него посматривала Амат(5) - недвижимая до поры, до времени. Она скрылась с легким шелестом, когда девушка захлопнула книгу и с сожалением вернула ее на полку. Ее пальцы заскользили по корешкам, иногда останавливаясь и в задумчивости тарабанили по ним. Набрав целую стопку книг, Агнесса уселась у окна как будто специально назло Рутгеру, который не хотел ей показываться. Он сел за стол в самом углу зала почти у самой фрески и наблюдал за Агнессой, которая, совсем не стесняясь, позевывала и почесывала то бок, то голову.
Рутгеру ничего от ее не надо было, хоть его и позабавили ее стремление провести исследование как кабинетный ученый по книгам. Он не был злобным духом или чертом, которому по своей природе хотелось овладеть чьей-то душой, единственной причиной по какой он стребовал с нее помощь - это следование правилам. Так написано у него на роду, а значит, он будет им подчиняться. Просить ее о чем-то он не собирался. Не о чем, чем она могла помочь? И все же Рутгер задумался. В чем-то его недавний собеседник, который втянул его в разговор был прав. Скучно в последнее время было. Никаких развлечений, а пьесы одни и те же.
Его родственники не верят в случайности, мать его всегда говорила, что их судьба прямая, а души наивны, и что видят, то на веру принимают, звезды не падают случайно, и озеро камышами зарастает неспроста. И корзинки не забываются по рассеянности.
Но что он возьмет ее с собою? Она ведь им всем чужая, не просто незнакомка, а иная. Если говорить на его языке, то все они были воплощением тайн Нефтиды(6), когда она дитя Хатор(7). Подземное царство Аида, набитое чудовищами и Персефона.
Он попробовал ее имя на вкус "Анежка". Особого вкуса не было, но на цвет что-то красное или огненное с полосками желтого и карминового, а в голове - белые, кудрявые барашки.
Но мысли уже бежали вперед. Подчинение правилам означало и принимать свою вторую кровь (впрочем, даже если он бы не хотел, вряд ли он смог бы что-то изменить), а она призывала к развлечениям (тем не менее Рутгер характеризовал это чувство исключительно как риск). Развлечения, шутки, плутни - это все было неотъемлемой частью его, человека, который всеми силами стремился к правилам и строгости, быть вышколенным и неприметным клерком.
Но никакой беды не будет, если игры будут не опасными. Рутгер проскользил в тенях мимо столов и погруженных в книги и размышления людей, к кафедре библиотекарей. Молодая девушка, которая перебросилась с Агнессой парой слов не заметила, как он стянул с ее стола листок бумаги и карандаш. Идея в его голове возникла и оформилась с неприятной для него быстротой. Для начала стоило познакомить ее с другими актерами, а они... довольно эксцентричные особы, Рутгер не удержал ухмылку. К счастью в тенях ее несвойственную ему и портящую ему всю тщательно выстраиваемую личину никто не увидит.
Агнесса бегло пролистывала толстый справочник по мифологии. С чего начинать, искать точку опоры она и не знала. У него ни хвоста, ни копыт, ни полой спины, только одежда наизнанку. Может утопленник какой? Водяной?
"Водяной мелочный, жестокий, хитрый и мстительный черт, живущий в водных источниках. Он заманивает лентами в воду людей, где топит их, похищает молодых девушек и живет с ними как с женами. В его подводном дворце есть горшочки, где хранятся души людей, а сам дворец построен из золота и жемчуга. Водяной забирает на дно только тех людей, которым судьбой предназначено утонуть и спасать людей, когда они тонут в старые времена, было запрещено, ибо можно было навлечь на себя гнев водяника. На теле его жертв всегда можно найти следы его лап. Приходит водяной на сушу только во время ярмарок, но узнать его легко - с его полов течет вода".
Сказки о водяном все знают - нельзя ходить вечером и в полдень у воды, так вот однажды Беатка пошла и вернулась уже его женой. И в день святого Прокопа и на четвертое воскресенье Пасхи тоже нельзя - пропасть можно! Не ставил бы он условия, и жила б сейчас Агнесса на речном дне. Этой мысли она ужаснулась. Черта с два она теперь к воде подойдет.
Знакомец двигался странно - как марионетка, играл на свирели (или как назвать эти попытки?), полноценно разговаривал, подсказал ей и всунул тяжеленую корзинку с зайчиками. Интересно как они сейчас? Зимой все вишни и яблони обдерут наверняка, подумала Агнесса. Никакой он не водяной и не леший. И не черт.
Агнессе вспомнились рассказы о диких людях, которые голые и заросшие волосами обитали в лесу. Еще существуют дикие охотники, что мчатся по лесам и небесам, преследуя добычу, может быть это один из них на привале?
