Так что он уже не был чрезмерно повязан делами, и у него освободились руки для дальнейшей лепки образа, который он был намерен придать бесформенному народному телу и для чего Йошуа, его стратегически мыслящий юноша, отвоевал мастерскую, то есть оазис Кадес. Несомненно, право являлось важным примером значений незримости Бога и вытекающих из нее последствий, но все же лишь примером, и долгая то была работа, осиливать которую пришлось в гневе и терпении, — создать из необузданных орд не просто народ, как остальные, кому удобно обыкновенное, а чрезвычайный и обособленный, чистый образ, созданный для Незримого и Ему посвященный.

Род скоро смекнул, что это значит — попасть в руки к такому гневно-терпеливому, ответственному пред Незримым мастеру, как Моисей, смекнул, что неестественное повеление оставить все радостные крики по поводу утопления врага было лишь началом, и даже опережающим началом, уже лежащим в сфере чистоты и святости и имеющим множество предпосылок, которые необходимо соблюсти, прежде чем доживешь до того, что подобное требование не будет восприниматься абсолютно неестественным. Как обстояло дело с этой толпой, что это было просто за сырье из плоти и крови, лишенное основополагающих понятий о чистоте и святости, как Моисею пришлось начинать с самого начала и учить их азам, видно по насущнейшим предписаниям, при помощи которых он начал мастерить, тесать и отсекать — не к их удовольствию; глыба не на стороне мастера, она против него, и уже самые первые шаги по приданию ей формы представляются глыбе в высшей степени неестественными.

Моисей всегда был посреди них, то там, то сям, то в одном, то в другом стане, коренастый, с широко посаженными глазами и расплюснутым носом, он потрясал кулаками на широких запястьях и будоражил, привередничал, придирался, регулировал жизнь, ругал, судил и расчищал, всегда беря за точку отсчета незримость Бога, Яхве, который вывел их из Египта, чтобы взять Себе в народ и иметь в них святых людей, святых, как Он Сам. Пока они были не чем иным, как сбродом, что демонстрировали уже, опорожняя внутренности в стане, там, где приспичивало. Это был позор и непотребство. Место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить, ты меня понял? И должна быть у тебя лопатка, чем копать, когда будешь садиться; и потом зарой испражнение свое, ибо Господь, Бог твой, ходит по твоему стану, а посему он должен быть свят, то бишь чист, чтобы Он не зажал Себе носа и не отступил от тебя. Ибо святость начинается с опрятности, она и есть чистота в грубом смысле, суровое начало всякой чистоты. Ты понял, что я сказал, Ахиман, и ты, женщина Ноеминь? В следующий раз у каждого должна быть лопатка, или на вас снизойдет Ангел смерти!

Должен ты быть чист и много омываться водою живой для здоровья, ибо без него не будет ни чистоты, ни святости, болезнь не чиста. А если полагаешь, что хамство здоровее чистых нравов, то ты туп и поразит тебя желтуха, почечуй и проказа египетская. Не будешь блюсти чистоту, покроешься страшной черной коростой и зародыши язвы будут переходить с человека на человека. Учись различать между чистотою и нечистотою, иначе не устоишь пред Незримым, так и останешься хамом. Посему, если у мужа или жены проказа едкая, истечение из тела, короста или чесотка, они не чисты и не должны оставаться в стане, а извергнуты из него вон, отделены в нечистоте, как Господь отделил вас, дабы вы были чисты. И до чего тот дотронется, и на чем он возлежал, и седло, на котором он ездил верхом, должно быть сожжено. Если же он очистился в отдельности, должен отсчитать семь дней, действительно ли он чист, и как следует омыться водой, тогда может снова войти.

Различай, говорю я тебе, и будь свят пред Господом, иначе не можешь быть свят, каким хочу тебя видеть. Ты, как убеждаюсь, ешь все подряд, не думая о выборе и святости, это мерзость для меня. А ты должен одно есть, а другое не есть, иметь свою гордость и свое возгнушение. Всякий скот, у которого раздвоены копыта и который жует жвачку, можешь есть. Жующие же жвачку и имеющие копыта, но не раздвоенные, как верблюд, для вас не чисты, их вы есть не должны. Необходимо отметить, что добрый верблюд, будучи живою тварью Божией, не нечист, но в пищу не годится, так же, как и свинья, ее вы тоже есть не должны, ибо у нее хоть и раздвоены копыта, но она не жует жвачку. Посему различайте! Из всех, что в воде и у которых есть перья и чешуя, тех можете есть, но что шныряет в ней без оных, подобно порождениям саламандровым, это, хоть тоже от Бога, но как пища да будет вам скверной. Из птиц же гнушайтесь орла, коршуна, морского орла, грифа и им подобных. Сюда же относятся и все вороны, страус, ночная сова, кукушка, сычик, лебедь, филин, летучая мышь, выпь, аист, цапля, сойка, а также ласточка. Да, удода еще забыл, его также должно избегать. Кто же станет есть ласку, мышь, жабу или ежа? Кто же настолько груб, чтоб глотать ящериц, кротов, медяниц или еще что-нибудь, ползающее по земле и ерзающее на чреве? Но вы это делаете и ввергаете душу вашу в мерзость! Увижу еще раз, кто ест медяницу, разделаю так, что он больше ее есть не будет. Тот хотя и не умрет, и медяница не вредная, но отвратная, а вам многое должно быть отвратно. Посему не должны вы есть и падали, она к тому же еще и вредная.

Так он давал им предписания относительно еды и ограничивал их в вопросах питания, но не в них одних. Точно так же поступал он и в вопросах желания и любви, поскольку тут у них тоже все было наперекосяк, как у настоящего сброда. Не блуди, говорю я вам, ибо брак есть священная преграда. Но знаешь ли ты, что это значит — не блуди? Это с учетом святости Божией значит сотни ограничений, и не желать жены ближнего своего — самое меньшее. Потому как ты живешь во плоти, но присягнул Незримому, а брак есть воплощение всякой чистоты во плоти пред лицом Бога. Посему, просто как пример, не должно брать жену и в придачу еще мать. Сие не подобает. Никогда и ни за что не возлежи с сестрой, чтобы ты не увидел наготу ее и она твою, ибо это срам. Даже с теткой не должно возлежать, это не достойно ни тебя, ни ее, и должно сего отвращаться. Когда у жены болезнь ее, должно опасаться ее и не приближаться к источнику крови ее. Если с кем во сне случится непотребное, тот нечист будет до следующего вечера и надлежит ему как следует омыться водою.

Слышу, ты принуждаешь дочь свою ко блуду и принимаешь от нее блудные деньги? Не делай больше этого, если же станешь упорствовать, велю побить тебя камнями. С чего вдруг взбрело тебе в голову спать с мальчиком, как с женой? Это вздор и мерзость народам, и оба должны умереть смертью. Если же кто снесся со скотом, муж или жена, их должно совершенно истребить и умертвить совместно со скотом.

Только представить себе их оторопь ото всех этих ограничений! Сначала возникло чувство, что, если всему этому следовать, от радостей жизни почти ничего не останется. Он резцом откалывал от них целые куски, те разлетались в разные стороны, что нужно понимать вполне буквально, так как с карами, при помощи которых Моисей пресекал самые страшные преступления, шутить не приходилось, а за запретами стоял юный Йошуа и его ангелы смерти.

— Я Господь, Бог ваш, — говорил он, рискуя, что они и впрямь примут за Бога его самого, — который вывел вас из земли Египетской и отделил от народов. Посему и вы должны отделять чистое от нечистого и не блудить по примеру народов, а быть Мне святыми. Ибо Я, Господь, свят и отделил вас, дабы вы были Моими. Самое что ни на есть нечистое — радеть о каком-либо боге, кроме Меня, ибо Я зовусь ревнителем. Самое что ни на есть нечистое — делать себе изваяние, будет ли оно видом как муж или жена, вол или коршун, рыба или червь, ибо тем самым человек уже отступил от Меня, даже если изваяние призвано изображать Меня, и может спокойно спать с сестрой или со скотом, одно недалеко от другого и скоро проистечет из того. Берегитесь! Я посреди вас и вижу все. Станете блудить вослед кому из богов-животных или богов-мертвецов Египта, Я отплачу. Я погоню того в пустыню и отделю как выродка. Подобным же образом кто жертвует Молоху, о котором, как Мне хорошо известно, вы еще храните воспоминание, сожигая ему свою силу, тот есть зло, и зло поступлю Я с тем. Посему не проводи сына своего или дочь свою чрез огонь по глупому обычаю народов, не наблюдай за полетом ли, криком ли птиц, не перешептывайся с прорицателями, гадателями и ворожеями, не вопрошай мертвых, не чародействуй с именем Моим. Если кто жулик и с уст его во свидетельство сходит имя Мое, то сходит оно самым бесполезным образом, и Я пожру его. Делать нарезы, выстригать волосы над глазами и расцарапывать себе лицо по умершему — уже чародейство и мерзость народов, не потерплю этого.