Соединение было прервано.

Члены Совета национальной безопасности в оцепенении посмотрели друг на друга. Наконец, министр обороны Гофф сказал себе под нос.

— Это… Это было именно то, что я только что услышал? Президент России только что позволил вооруженному американскому малозаметном военному самолету пролететь над своей страной?

— Конечно — за сто миллионов долларов, — ответил вице-президент Базик. — Довольно ничего такая сделка для него. — Он повернулся к президенту, сидевшему со спокойным, даже безмятежным видом. — Деньги были не нужны, господин президент. «Вампир» бы выбрался из России в любом случае. Экипаж первого «Вампира» был спасен…

— Деньги были не более чем знаком доброй воли — или можете, если хотите, называть их взяткой, — сказал президент. — Сеньков знал, что мы в любом случае выиграли, и ему нужно было сохранить лицо перед своими генералами, и сто миллионов долларов откроют ему долгую дорогу к этому. Инцидент исчерпан, как бы то ни было. Давайте все вернемся домой. — Он встал и направился к двери, но затем обернулся к экрану и сказал:

— Генерал Самсон?

— Да, сэр?

— Мне нужен полный отчет по инциденту от вас и генерала Маклэнэхана, как только он вернется из России. Я полагаю, на этот раз он действительно вернется?

— Я позабочусь об этом, сэр.

— Единственное, что нам осталось обсудить, это что предпринять в отношении наших офицеров, предпринимающих самовольные военные операции против других стран, — мрачно сказал президент. — Подобного рода неподчинение и любая незаконная херомантия должны быть пресечены раз и навсегда. Я надеюсь, все здесь присутствующие это поняли.

Над южной Россией, в это же время

Станция предупреждения об облучении выдавала дикую, спутанную мешанину сигналов, и Геннадию Егорову было трудно разобраться в них.

— Не могу понять, что там твориться, — сказал он Иону Стойке. Оба они внимательно следили за Белгородским радарным центром, пытавшимся координировать действия, как минимум, шести российских истребителей и одного зенитно-ракетного комплекса SA-10. — Не могу понять, или они не нашли нарушителя, или нашли, но не могут взять в захват, или взяли в захват, но не получили приказа сбить.

Стойка, пилотировавший малозаметный истребитель-бомбардировщик «Метеор-179 «Tyenee» проверил кнопки на ручке управления и озабоченно поерзал на своем катапультном кресле.

— Думаю, мы опоздали, — сказал он. — Что бы там не происходило.

— Не уверен, — ответил Егоров. — Я только что принял сообщение о неопознанном самолете, идущем на юго-запад.

— Ну, это же прямо на нас, — сказал Стойка. — Будем надеяться, что нам повезет. Как поживает инфракрасная система?

— Atleechna, — сказал Егоров. — Лучше чем обычно, но не совсем хорошо из-за сильной влажности воздуха. Дальность около шестнадцати километров. — Он прервался, прислушиваясь к оживленной, часто спутанной какофонии передач, и взволнованно сказал: — Вот! Предупреждение об этом самолете, цель неопознанная, сигнал прерывистый, двигается с запада, сейчас в десяти километрах к югу от Борисковой, высота не установлена. — Стойка до упора накренился влево, направляясь к этому месту. — Очень слабый сигнал — они менее чем в пятидесяти километрах от радара ПВО в Белгороде, но тот не может их захватить.

— Это, должно быть, малозаметный самолет, — сказал Стойка. — Может это быть американский «Стелс»?

— Они не могут опознать его, но мы ближе к порогу обнаружения, так как мы северо-восточнее, — предупредил его Егоров. — Еще тридцать километров, и они нас обнаружат.

— Внешние подвески вредны для малозаметности, — сказал Стойка.

— Вот и ответ — если у нас есть внешние подвески, у нас нет малой заметности, — подытожил Егоров. — Предлагаю лететь домой и вернуть самолет Товарищу Казакову прежде, чем мы помнем корпус.

— Ты сказал, что нам еще тридцать километров прежде, чем нам придется довернуть на юг — так давай вперед! У меня вот такенное чутье на ближний бой. Кто-то там есть, и он близко.

— Я тебе не говорил, что думаю об этом твоем чутье… — Но неожиданное Егоров оборвался, так как ОЛС только что обнаружила цель. — Стоп… Контакт! — Воскликнул он. — Направление одиннадцать, дальность не определена^[76]. Сигнал слабый, но не совпадает с целями на радаре. — Он протянул руку и похлопал Стойку по плечу. — Я больше не буду говорить ничего плохого о твоем чутье.

— Поздравишь потом — давай глянем, сможем ли опознать его визуально, — сказал Стойка. Он мягко скорректировал курс на юг от цели.

— Если мы можем видеть его на ОЛС, он в пределах досягаемости Р-60, - сказал Егоров^[77]. — Я готов.

— Я хотел бы опознать его визуально, — ответил Стойка. — Не хотелось бы тратить ракеты на какой-нибудь грузовой самолет.

— Ион, мы не на задании, мы, так сказать, угнали на покататься над Россией и Украиной малозаметный истребитель за пятьсот миллионов рублей, — ответил Егоров. — Мы здесь, чтобы понять, насколько мы сможем безопасности приблизиться к РЛС ПВО с наружными подвесками. Теперь мы знаем — не слишком близко. Давай домой, пока не сломали что-нибудь нужное.

— Мы, наконец, засекли этого гада, которого, судя по всему, не смогли захватить все российские ВВС, и ты хочешь просто так его отпустить? — Сказал Стойка без малейшего юмора в голосе. — Что случилось с тем кровожадным воздушным убийцей, которого я встретил при сбросе бомб на афганские деревни несколько лет назад?

— Он сделал слишком много денег и слишком боится, что его бандитский босс оторвет ему яйца, — сказал Егоров.

— Этот парень сбил несколько истребителей и вертолетов, — напомнил второму пилоту Стойка. — Если ты скажешь, что тебе совсем не интересно, кто он есть, так и быть, полетим домой. — Никакого ответа. — Ха! Так и думал. Держись! — Стойка аккуратно начал разворот влево, когда цель также сместилась влево относительно них, занимая оптимальное положение для наведения на тепло двигателей.

— Sleeshkam Pabol» she, — сказал Егоров, глядя на инфракрасное изображение цели. Большой. Четыре двигателя? Я думаю, у него четыре двигателя!

— Четыре двигателя — это, должно быть, стелс-бомбардировшик, — сказал Стойка. — Это не объясняет, кто сбил российский самолет, но это приличный улов. Мы займемся эскортом после того, как сделаем большого урода. Что скажешь, коллега?

— Я с тобой, — нервно сказал Егоров. — Он ввел команды в систему управления огнем, и та сразу же ответила загоревшимся индикатором «ПУСК РАЗРЕШЕН».

— Две Р-60 на внешней подвеске готовы. Можешь жать на кнопку.

— Пуск! — Стойка поднял предохранительную скобу на ручке управления и нажал на спусковой крючок. Две ракеты «воздух-воздух» Р-60 сорвались с пилонов под обоими крыльями и понеслись к цели, находящейся менее чем в пяти километрах…

* * *

Как только сработали двигатели двух ракет Р-60, переохлажденная электронная система в хвосте бомбардировщика ЕВ-1С «Вампир» засекла их и выдала предупреждение о ракетной атаке, одновременно выпустив ложные цели и включив радиоэлектронное противодействие.

— Ракетная атака! Влево! Давай! — Закричал Патрик.

Система противодействия «Вампира» была самой передовой в мире. Вместо обычных пучков фольги и ложных тепловых целей она выпускала маленькие цилиндрические устройства, содержавшие многоспектральный передатчик, имитировавший тепловые и радиоэлектронные сигнатуры реальных самолетов. Также, «Вампир» нес систему радиоэлектронного противодействия в буксируемой подвеске — в случае, если ракеты противника будут наводиться на помехи, они поразят буксируемую подвеску, а не сам самолет.

Но «Метеор-179» был слишком близко, и ложным целям не хватило времени, чтобы выйти на полную мощность. Хотя первая ракета Р-60 прошла в нескольких десятках метров от самолета, вторая не сбилась. Она отвернула прямо от одной из ловушек и пошла влево, прямо в «Вампир». Как только она прошла мимо его хвоста, система управления сочла промах вероятным, и неконтактный взрыватель выдал команду на подрыв 3-килограммовой осколочной боевой части. Мощный взрыв и шрапнель разорвали верхнюю часть вертикального стабилизатора выше хвостового оперения.