— Хорошо, сэр, — ответил Лонг, не потрудившись скрыть ухмылки. Последовав примеру Маклэнэхана, офицеры HAWC уставили места офицерам 111-й. Лонг поднял распечатку.

— Вот, что вам нужно проработать, сэр. Это нужно сделать до совещания через два часа. Дайте знать, если потребуется помощь.

— На главном терминале мне будет сподручнее, — ответил Патрик. Но Лонг уже повернулся и включил терминал, приготовившись заняться планом полета, дозаправок и материального обеспечения, а также скачать разведывательную сводку. Его офицеры и персонал штаба тоже уткнулись в компьютеры и через мгновение уже вовсю работали над планом операции.

Если этот мелкий жопоклюй попросит меня принести кофе, подумал Патрик, направляясь в свой кабинет, я его точно сломаю.

Кабинет президента, Белый Дом, в это же время

Единственное, что можно было сказать хорошего об этом президенте, подумал министр обороны США Роберт Гофф, это то, что он всегда был на месте, просто потому, что никуда не уезжал. Он всегда работал в своем кабинете, прилегающем к Овальному кабинету, за исключением тех случаев, когда проводил совещания с сотрудниками или принимал посетителей. Так как за ним стояла весьма скромная политическая машина, он редко посещал публичные мероприятия или партсобрания. Если у него случались свободные минуты, он предпочитал проводить их с женой и детьми наверху, в жилой зоне резиденции. Роберт уже знал, что не следовало беспокоить президента во время медитаций, проводившихся, как правило, в десять утра и три вечера, но в остальное время, президент Торн работал на телефонах и компьютере, выполняя задачи главы исполнительной ветви власти.

Гофф не часто беспокоил своего старого друга. Тот не играл в гольф, не занимался бегом или плаванием, редко посещал Кемп-Дэвид, не занимался многими увлечениями, замеченными за другими президентами. Единственным отрывом от жизни в Вашингтоне для него становились отдельные поездки в выходные к родителям в Вермонт или к матери жены в Нью-Хэмпшир, чтобы та могла повидать внуков. Многие президенты подвергались критике за закисание в «ловушке» Белого дома с его бесконечными протокольными мероприятиями и рутиной, но Торн не терял запала, и весь излучал энергию на всех бесконечных встречах, докладах, совещаниями и прочем.

Гофф знал, что вторгается к президенту прямо во время медитации, но все равно вошел в кабинет и тихо сел на свое любимое кресло в углу, молча глядя на своего друга, самого могущественного человека на Земле. Президент сидел молча, сложив руки на коленях. Его глаза были закрыты, а дыхание поверхностно. Гофф пробовал медитировать несколько лет назад по советам жены Томаса и пробовал делать это каждый день, но давно забросил это дело. Ему приходилось очень постараться, чтобы вспомнить нужную мантру. Когда он говорил Томасу, что все еще продолжал медитировать, тот только улыбался и кивал.

Ну что же, подумал Гофф, ему и не нужно было заниматься гольфом, бегом или плаванием. Президент был в отличной физической форме, хотя, насколько Гофф знал, не занимался спортом. Сидя в своем кресле в белой рубашке, с распущенным галстуком и закатанными рукавами, Торн выглядел поджарым и готовым ко всему. Боб как-то намекнул ему на необходимость занятий спортом, на что тот прямо в костюме опустился на пол и сделал стойку на руках, продержав ноги в горизонтальном положении в течении целых пятнадцати минут. Сначала он делал стойку на обеих руках, потом на одной, а потом и вовсе на трех пальцах одной руки. Это была самая впечатляющая демонстрация силы и уравновешенности, которую он когда-либо видел. Торн заявил, что это было частью ведической науки о гармонии разума, тела и духа, что позволяло телу делать все, что только мог поделать ум. Он сказал, что эти возможности было бесконечны — и это была только малая толика того, что он мог делать.

Конечно, как бывший спецназовец, Торн сделал достаточно упражнений, чтобы сохранить свои двадцать лет на всю оставшуюся жизнь — для него было детской игрой держаться на одном пальце. Гоффу было трудно поверить во всю эту нью-эйджийскую йогу и прочую хрень.

— Ты когда-нибудь жалел о том, что мы это сделали, Боб? — Спросил Торн. Гофф так и не услышал и не заметил, что президент вышел из медитации.

— Каждый день жалею, — ответил Гофф. Президент улыбнулся. — А ты?

— Нет, — мягко ответил Торн, и Гофф знал, что это было правдой. Затем непринужденная улыбка президента плавно сменилась несколько хмурым, деловым выражением.

— Что-то случилось? Первый для меня кризис, связанный с разведкой на международном уровне?

Гофф понятия не имел, как президент об этом уже узнал, так что просто решил поплыть по течению.

— Да, сэр, — ответил он. — Дуг Морган и вице-президент уже идут. Это имеет отношение к операции «Сирена». — Гофф заметил, что ему никогда не приходилось напоминать президенту ничего, о чем они говорили в последние шесть-девять месяцев — Торн обладал замечательной способностью вспоминать любые подробности любого совещания, как бы неформальны или рутинны он не были. Его проинформировали о трех с половиной десятках текущих разведывательных операций, идущих в настоящее время в России, но он мог вспомнить основные данные по каждой из них. — Она была вынуждена бежать с объекта, а сеть для эвакуации была разрушена. ЦРУ хочет вытащить ее немедленно. Они полагают, что у нее может быть информация по недавнему удару в Албании.

— Глубоко на российской территории, около Москвы — Жуковский, если я не ошибаюсь? — Гофф кивнул. — Эвакуировать нужно по воздуху. Есть кто-нибудь на уме? Группа «Дельта»? Спецназ ВВС?

— Вспомогательная разведывательная служба.

— Которая ячейка? — Но он быстро поднял руку. — «Сумасбродный маг», вылет из Турции, да?

— Именно, сэр.

— Им нужна поддержка с воздуха?

Гофф был поражен — президент словно спланировал эту операцию, рассмотрев все возможные угрозы, и составил полный набор планов. — Они запросили поддержку специализированным малозаметным самолетом.

— Глубоко на российской территории, следовательно, нужно прорваться через вражескую авиацию и ПВО, быть готовым к борьбе с танками и пехотой… Они хотят что-то из HAWC?

— Да, сэр.

— Вызовите сюда Дуга, Лестера и генерала Венти, и введите меня в курс дела, — сказал президент. — Напомните мне, когда операция начнется.

— Вы не хотите обсудить это с остальными членами кабинета, с комитетом начальников штабов, с верхушкой Конгресса?

— Боб, если только в последние двадцать минут не отменили конституцию, я являюсь верховным главнокомандующим, — сказал президент. — А вы — министром обороны и советником по национальной безопасности, а вице-президент моим начальником штаба. Я знаком с проектом «Сирена» и полагаю, что у меня есть представление о трудностях, связанных со скрытной эвакуацией в такой глубине вражеской территории. Поэтому я постановил спланировать операцию с использованием всех имеющихся разведданных и сделать это немедленно.

— Но… Но если что-то пойдет не так? — Спросил Гофф. — Вы намерены просто взять и разрешить такую опасную операцию без рассмотрения всех угроз и последствий?

— Если бы у нас было время, я бы так и сделал. Но, как я полагаю, у нас нет времени, чтобы просто так его тратить. ВРС и HAWC — хорошее решение. Отправляйте их.

Гофф, окончательно ошеломленный, ничего не ответил, только кивнул. Президент кивнул в ответ и вернулся к компьютеру. Гофф направился к выходу, но остановился и сказал:

— Это может стать очень большой катастрофой, господин президент. Вы уверены, что не хотите подумать?

Не отрываясь от работы, президент ответил: — Забыли помедитировать, Боб?

Гофф покачал головой и усмехнулся. Ну да, если что, Торн будет сам виноват, вот пусть сам и разбирается. Того, похоже, это не волновало.

— Я прикажу начать операцию немедленно, сэр.

ЧЕТЫРЕ