Летно-исследовательский центр в Жуковском, Быково (Москва), Россия, несколько дней спустя

— Всем стоить! Никому не двигаться!

Штурмовая группа спецназа в форме ворвалась в здание «Метеор Аэрокосмос» без предупреждения, с автоматами наизготовку, в половину первого ночи. Они быстро заняли первый этаж здания. За ними следовали сотрудники Glavnoe Razvedivatel» noe Upravlenie (ГРУ) Генерального штаба^[50], в штатском, в бронежилетах под длинными пальто и с малоразмерными автоматическими пистолетами в руках^[51].

Петр Фурсенко и Павел Казаков сидели в кабинете Фурсенко, когда спецназовцы ворвались туда без всякого предупреждения с оружием наизготовку. Казаков обыденно потягивал из бокала французский херес и покуривал кубинскую сигару; Фурсенко нервно поглощал кофе и цедил дававшую едкий дым египетскую сигарету.

— Надо же, сколько вас пришлось ждать, — сказал Казаков с улыбкой. Ему не ответили, после чего обоих жестко скрутили и выволокли из кабинета к ангару.

Там, в окружении сотрудников в штатском и бойцов спецназа, их дожидались Сергей Ейск, советник президента Сенькова по вопросам национальной безопасности и генерал-полковник Валерий Журбенко, начальник генерального штаба. Фурсенко посмотрел на обоих широко раскрывшимися от удивления глазами. Павел Казаков, в свою очередь, улыбнулся и посмотрел прямо на Журбенко и Ейска.

Ейск кивнул своему помощнику, и его люди жестко обыскали обоих захваченных. Фурсенко смотрел глазами, полными ужаса, его тело непроизвольно дергалось от каждого прикосновения. Казаков спокойно перенес обыск, уверенно улыбаясь, глядя на Ейска. Им обоим сковали руки за спиной и уперли в спины стволы автоматов, дабе дать понять, что сопротивляться бесполезно. Когда спецназовцы закончили, Ейск подошел к Казакову, посмотревшему прямо на него, а затем к Фурсенко, очень походившего на лань, неожиданно вырванную из темноты фарами грузовика.

Ейск подошел еще ближе, оказавшись едва ли не нос к носу с Фурсенко.

— Ты знаешь, кто я? — Ученый кивнул. — Ты знаешь, кто эти люди? — Тот покачал головой. — Это те, кто разберут это здание по кирпичикам, а тебя посадят голым в холодную камеру метр на метр, если мне не понравятся твои ответы на мои вопросы. Понял?

Фурсенко кивнул насколько размашисто, что это заметил каждый в ангаре. Казаков лишь улыбнулся.

— Это легко, — сказал он. — Вы закончили? Мы можем идти? — Державший его спецназовец ударил его по боку головы стволом автомата.

— Я задам вам простой вопрос, доктор. Где бомбардировщик?

— Какой бомбардировщик? — На этот раз Фурсенко получил стволом по голове.

Солдат подбежал к Журбенко и что-то сказал ему на ухо.

— Код к этому замку, доктор? — Спросил Журбенко. Фурсенко немедленно ответил, и через несколько мгновений дверь в ангар открылась, и включилось освещение. Внутри они увидели остов самолета, примерно напоминавшего «Метеор-179», а также несколько больших кусков полимерного материала, проводки и деталей двигателей, разбросанных на полированном полу.

— Что это? — Вскрикнул Ейск.

— Наш последний проект, «Метеор-179». Он не работает, — тяжело сказал Фурсенко.

— Настоящий «Метеор-179». Где он?

— Прямо перед вами, — ответил Фурсенко. — Это все, что от него осталось.

— Ni kruti mn» e yaytsa! — Ейск подошел к Фурсенко и ударил его по лицу тыльной стороной ладони. — Спрашиваю последний раз, доктор: где «Метеор-179»?

— Перестаньте бить бедного доктора по голове, Ейск, — сказал Казаков. — Вы же не хотите убить его прекрасный ум?

— Zakroy yibala! — Крикнул Ейск. — Я сделаю мир лучше, просто всадив тебе пулю в лоб прямо здесь!

— Вы здесь не для этого, Ейск, или мы бы уже были мертвы, — сказал Казаков. — Но, конечно, так лучше для всех. — Он опустил глаза и жестом указал вниз, предлагая Ейску взглянуть. Ейск и Журбенко опустили глаза и увидели крошечные точки света, плясавшие прямо на их одежде в районе паха. Они окинули взглядами всех в ангаре и увидели, что в голову, в плечи и пах каждому было наведено как минимум три таких же, все в части тела, не прикрытые бронежилетами.

— Как ты смеешь мне угрожать?! — Воскликнул Ейск, на лбу которого появились капли пота. — Я разрушу все, чем ты владеешь, сброшу в Черное море и выброшу следом ваши переломанные трупы!

— Так, так, генерал Ейск, вы начинаете разговаривать как гангстер, — сказал Казаков. Его глаза сузились, а расслабленная насмешливая улыбка исчезла. — А теперь херню в сторону, Ейск. Вы пришли сюда по приказу президента, чтобы выяснить, что мы делаем и забрать это все себе, — Ейск посмотрел на Казакова, но тот понял, что попал в цель. — А теперь я предлагаю отправить охранников по домам и поговорить о серьезных делах.

— Вам лучше сотрудничать с нами, или вы будете сотрудничать в горными козлами в Казахстане, — сердито ответил Ейск. Взмахнув рукой, от отпустил спецназовцев, оставив только двоих личных телохранителей. Людей Казакова под крышей тоже не было видно — но их не было видно и до этого. Слухи, очевидно, были верны — Казаков располагал личной армией бывших спецназовцев, хорошо подготовленных и хорошо оплачиваемых, и потому преданных.

— Где бомбардировщик, Павел, — спросил Журбенко. — Мы знаем, что он вылетел отсюда за два часа до удара по Кукесу в Албании и пропал.

Казаков закурил сигару, а затем предложил по одной Ейску и Журбенко. Журбенко взял ее.

— В безопасности. Скрыт в одном из тайных мест в трех или четырех странах.

— Что ты, черт подери, делаешь? — Прогремел Ейск. — Ведешь свою маленькую внешнеполитическую кампанию, собственную империалистическую войну? Только не говори, что ты так сильно любил своего отца, что украл бомбардировщик-невидимку и убил сотни мужчин, женщин и детей, чтобы отомстить за него!

— Я бы и телефонного звонка не сделал, чтобы спасти своего отца, — сказал Казаков со злорадной ухмылкой на лице. — Кроме того, он умер именно так, как хотел — пускай не с честью, но будучи на расстоянии плевка от врага. Он, наверное, высказал он них все, что думал прежде, чем они затянули ему веревку вокруг шеи — желая выразить им свое неповиновение. Я же нашел лучшее применение моим деньгам и личному времени, чем пускаться в какие-то романтические акты возмездия за человека, которому было на меня наплевать.

— Тогда зачем?

— Создаю благоприятные политические и экономические условия для себя — и если вы и этот чмошник Сеньков окажетесь способны сообразить — благоприятные условия для России.

— Как? Собираешься бомбить каждую столицу на Балканах и в Закавказье, просто чтобы проложить там свою трубу?

— Нет, — сказал Казаков. — Налет на Кукес был предупреждением. Если мы закончим эти пустые разговоры быстрее и вы меня отпустите, я пойду к албанскому и македонскому правительствам и сделаю им такое же предложение. Если они откажутся от моей щедрости, их постигнет та же участь.

— Ты с ума сошел! — Возразил Ейск. — Ты считаешь, что один самолет сможет заставить два суверенных государства разрешить прокладку трубопровода через свою территорию?

— Я надеюсь, что Россия вмешается, — сказал Казаков. — Россия должна придти на помощь этим странам и гарантировать им безопасность. С российскими войсками, твердо, но ненавязчиво присутствующими на местах, безопасность обеих стран и моего трубопровода будет обеспечена. Через год трубопровод будет готов и все мы начнем делать деньги.

— Это самая идиотская идея, которую я когда-либо слышал! — Сказал Ейск. — Ты действительно полагаешь, что два правительства лягут и прикинутся шлангом? А что насчет…

— НАТО? — Вставил Казаков. — Вот и скажите, товарищ советник по нацбезопасности, является ли НАТО фактором в этом деле? — Он улыбнулся, увидев, что Ейск задумчиво отвернулся. Его сведения были точны. Соединенные Штаты действительно выходили из НАТО и оставляли Европу. Это действительно открывало окно возможностей и, наконец, кто-то из высокопоставленных членов российского руководства тоже это понял. — Кто еще? Германия? Я знаю о том, что уровень сотрудничества между Россией и Германией растет экстраординарно, и что Соединенные Штаты отдаляются от Европы и НАТО.