И сейчас все мельком увидели его.

— Я бы хотел поговорить с министром Шраммом после встречи с руководством конгресса, но до видеоконференции, — сказал президент. На этот раз это была не просьба и не предложение, а приказ. — Соедините меня с ним. Пожалуйста.

На этом совещание закончилось внезапно и на крайне напряженной ноте.

Кабинет президента, Кремль, Российская Федерация. На следующее утро

— Это не может быть правдой, — сказал президент. Он сделал глоток кофе, поставил чашку обратно на тонкую фарфоровую тарелку и уставился в окно, на холодный дождливый день за окном^[21]. — Удивительно, что может случиться за несколько недель.

— Доклад пока не подтвержден, господин президент, — ответил генерал армии Николай Степашин, отпивая кофе. — Это не может быть правдой. Это может быть мистификацией, проверкой безопасности или розыгрышем. — Генерал, одетый в гражданский костюм, слишком большой для него и слишком тугой галстук, по-прежнему был больше похож на седого полевика, коим он и являлся. Он пил уже третью чашку за это утро, но ему хотелось еще. — Однако перехваченная информация настолько безумна, а реакция канцлера настолько сильна, что я решил, что лучше сообщить вам.

— Объясните мне, что все это значит, — сказал Валентин Геннадиевич Сеньков, президент Российской Федерации. — Кто-нибудь, пожалуйста, объясните, какого черта происходит. — Иногда Сеньков думал, что чем больше он узнавал, тем меньше знал и еще меньше понимал.

Пятидесятидвухлетний Валентин Геннадиевич Сеньков был главой партии «Наше отечество — Россия», прежней либерально-демократической партии, основанной наставником и другом Сенькова президентом Виталием Величко. Но когда Величко был убит в результате совместного американо-украинского удара по Москве, последовавшей за попыткой России силой восстановить старую империю, Сеньков, бывший сотрудник КГБ и премьер-министр, был назначен временно исполняющим обязанности президента. Он быстро ушел с этого поста после общенациональных выборов, его имя и его партия были испорчены неудачей Величко, так что он изменил название своей партии, чтобы русский народ не мог распознать его и ассоциировать с прошлой неудачей. Это правдами и неправдами привело его на пост в Совете Федерации, верхней палате российского парламента.

Когда реформистское правительство Бориса Ельцина не смогло вывести Россию из состояния экономической, политической и моральной подавленности, Сеньков и его новая партия была призвана поддержать правительство и помочь восстановить общественное доверие. Ельцин оказался в состоянии удержать власть, только вернув Сенькова и, вместе с ним, некоторые пережитки старого авторитарного «советского стиля» правительства. Сеньков, наконец, вернулся в Кремль, уже не изгоем, сначала министром иностранных дел, а затем и премьер-министром. Когда Ельцин, оказавшийся беспомощным в своем алкогольным дурмане, был вынужден уйти в позорную отставку, Валентин Сеньков был единогласно избран парламентом исполняющим обязанности президента. Его избрание, всего за четыре месяца до выборов в США, стало ползучей победой консервативной неокоммунистической партии.

Сеньков, казалось, вернулся к тому, на чем остановился Величко, но на этот раз русский народ положительно отреагировал на его политические взгляды и действия. Сеньков немедленно подавил восстание в Чечне, пообещал модернизировать российский ядерный арсенал, вывел свою страну из Совета Европы, судебного органа, созданного для разрешения конфликтов между европейскими странами, так как Совет осудил действия России в Чечне, но отказался выступить против НАТО-вских бомбардировок Боснии и Сербии. Его линия, основанное на идее тихой прочности и консервативно-националистических идеалах, была хорошо принята русским народом, уставшим видеть, что их страна стала не боле чем очень большой страной третьего мира. На последовавших вскоре выборах, партия «Наше отечество — Россия» получила огромное большинство в Совете Федерации и государственной думе, а Сеньков был избран новым президентом.

— Что происходит? Что они пытаются сделать? — Спросил Сеньков сам у себя. — Американцы на самом деле собираются оставить Косово, Боснию, Балканы, выйти из НАТО и уйти из Европы?

— Сэр, все это означает, если это правда, что Соединенные Штаты просто взрываются — как в буквальном, там и в переносном смысле, — сказал Степашин, бывший главой Службы Внешней разведки. Он посмотрел на остальных членов кабинета, собравшихся на импровизированное совещание: бывшего генерала ракетных войск Виктора Трубникова, министра обороны; Ивана Филиппова, министра иностранных дел; Сергей Ейска, советника президента по вопросам национальной безопасности и секретаря Совета безопасности; и генерал-полковника Валерия Журбенко, первого заместителя министра обороны и начальника генерального штаба. — За годы внешнеполитических катастроф прежних президентов, внутреннего застоя — и личных проступков — американцы начали вести себя, как напуганные дети.

— Надежно ли устройство в кабинете немецкого канцлера? — Спросил Сеньков.

— Настолько же, насколько любой другой микроволновой передатчик, установленный более недели назад, — уклончиво ответил Степашин. — Немцы, несомненно, найдут его и перекроют наш источник. А возможно, они уже обнаружили его и пудрят нам мозги, просто чтобы посмотреть, как мы собираемся на эти экстренные утренние совещания и гоняемся за собственным хвостом. На то, чтобы просеять все горы данных и расшифрованных переговоров и выяснить, что это все ерунда, может уйти несколько недель. — Он немного подумал и добавил: — Но, как правило, после обнаружения прослушки канцлер и большинство членов его кабинета начинали собираться в альтернативных местах или отправлялись в зарубежные поездки, пока в их кабинетах велась проверка. Сейчас никто не покинул Бонна, за исключением вице-канцлера, визит которого в Бразилию был запланирован несколько недель назад. На деле их кабинет министров провел два внеплановых заседания после заявления президента Торна прошлой ночью. Я считаю, что это делает информацию достаточно достоверной.

— О чем вы говорите, генерал? — Спросил советник по национальной безопасности Ейск. — США являются самой мощной нацией на земле. Их экономика сильна, их население счастливо, это хорошее место для жизни и развития, и пример для подражания. Прямо таки Диснейленд. — Он усмехнулся, а затем добавил. — Разве что им не понравился Евро Диснейленд.

— Никки прав, — сказал министр иностранных дел Иван Филиппов. — Кроме того, есть социологический и антропологический факт: чем богаче нация, тем более она склонна отступать.

— Соединенные Штаты не собираются ниоткуда выходить, — сказал министр обороны Трубников. — Но вывод миротворческих сил из Косово и Боснии — это то, о чем мы, черт подери, думали даже до смерти Грегора Казакова. Великобритания и Италия явно искали повода уйти, остальные страны НАТО, а также Франция и неприсоединившиеся страны также не останутся там, если остальные уйдут.

— Значит, остаются Россия и Германия, — сказал Сеньков. — Вопрос в том, хотим ли мы быть на Балканах? Сергей? Что вы думаете?

— Мы обсуждали это много раз, сэр, — ответил советник по национальной безопасности Серей Ейск. — Несмотря на все разговоры вашего предшественника о единстве славянских народов, мы не имеем с сербами почти ничего общего или любой заинтересованности в гражданских войнах или распаде Югославии. Югославы просто кровожадные животные — это они изобрели слово «вендетта», а не сицилийцы^[22]. Красная армия в относительном выражении потеряла от югославских партизан больше, чем от нацистов. Маршал Тито было самым большим бельмом на глазу для Сталина после самодовольной свиньи Черчилля. Мы выступили за сербов, потому что это глупое фанатичное дерьмо Милошевич выступил против американцев и НАТО. — Он сделал паузу и добавил: — Мы должны уйти с Балкан, господин президент.

— Нет, мы должны остаться, — сразу возразил Трубников. — Американцы не уйдут с Балкан. Македония, Словения, Болгария — они хотят сделать их членами НАТО. Если мы уйдем оттуда, НАТО заполонит Восточную Европу. И начнут стучаться в кремлевские ворота еще раньше, чем мы узнаем.