Пресветлая Мать любила своих детей. Но неподчинение она не переносила.

Тем более что кара действительно была заслуженной.

- Хотите править – Бездна вам в помощь.

Вздрогнув, Илисса непонимающе нахмурилась. Излишне спокойный тон ничего хорошего не сулил. И либо главная часть их наказания тщательно скрывалась, будучи оставленной напоследок, либо проявится самостоятельно. Однажды. Простая ссылка в Нижний Мир на полноценное искупление вины не тянула: несмотря на то, что со Срединным он имел ряд различий, для жизни это место все же было пригодно. Хотя до сих пор не существовало точных сведений о нем.

Но если у них не отнимут силы, не лишат привилегий и некоторых ценных артефактов, о существовании которых, следуя логике, Трехликая догадаться не должна, подобная смена апартаментов – далеко не худший вариант. Или же Богиня просто не подозревала о чрезвычайной приспосабливаемости своих детей?

Тогда она их сильно недооценила.

***

План побега был так прост, что становилось смешно. И ведь даже скрываться не придется: о том, что именно она убила того человека, знает ограниченный круг лиц. Преступления против приближенных к короне лиц не разглашались. А значит, уничтожить достаточно лишь тех, кто находится в Цитадели. С этими мелкими прихвостнями, что вели ее в пыточную, разобраться не составило труда. А вот Бригг был достоин чего-то большего, нежели простая смерть. За то, что он попытался выдернуть из нее признание, за то, что оставил следы на коже, она ему отплатит сполна. Давно уже хотелось испытать все эти вещи. И, заодно, узнать кое-что.

Трясущийся мужик выглядел как-то иррационально, хотя старшую дочь рода Д’Эндарион это совершенно не удивляло. Любой человек, встретившийся с экром в боевой ипостаси, пытался бы бежать. А при невозможности такого действа, уже бы сознание потерял от ужаса. Поэтому «мясник» был вполне еще стойким. Даже интересно, насколько. Моля «зверя» подольше сохранять рассудок, обещая ему сытный ужин, женщина оскалилась. Пальцы обняли деревянную рукоять.

- Так что ты там про бабу говорил? – шипящим шепотом, выдающим наличие крови драконов, осведомилась Наследница, приближаясь к хозяину пыточной. Его страх пьянил и заставлял предвкушать еще более пикантный коктейль из эмоций и крови, - Думаю, ты не откажешься рассказать этой бабе о том, в какой камере ожидает беседы напавший на Айне Д’Эндарион, - сжимая горло мужчине и впиваясь когтями в красноватую кожу, протянула Кейра. В отличие от нее, совершившей преступление, близкое по тяжести к тем, что были направлены против короны, допустившие мелкие провинности в сторону простых граждан, пусть даже представителей иных рас, не допрашивались тут же. А потому преступников могли держать в Цитадели хоть до скончания веков: время тратить на них не хотелось, пока есть дела первостепенной важности. Сойдут с ума самостоятельно, да и дело с концом.

- В пятом… - хрипящие слова из полузадушенного горла выбивались толчками, вместе с кровавой пеной, - …отсеке.

- Значит, не отрицаешь, что он все еще ожидает общения с тобой, - и без того узкие глаза сощурились, что не мешало разглядеть бушующую в их глубине ярость; рука, держащая пыточный инструмент, пришла в движение, одаривая мужчину прикосновением успевшего немного остыть, но бывшего не так давно раскаленным металла к чувствительной человеческой коже. Вопль, ударившийся в стены, заставил женщину склонить голову набок, с умилением наблюдая за Бриггом. Пусть ощутит хоть каплю того, что все десять ночей непрерывно терпела она от кандалов, что еще надлежит как-то снять. Но об этом после. Раз «зверю» такая мелочь не препятствует – еще бы знать, почему, – она займется более важным делом.

- И какого же Агнуса он ожидает? Преступления не против короны – не преступления? – вкрадчиво поинтересовалась старшая дочь рода Д’Эндарион, отбрасывая от себя инструмент и захватывая ладонью чужое запястье. Если бы не сила «зверя», она бы не удержала взрослого и далеко не хрупкого мужика одной рукой, другой с любовью сдавливая кости и наслаждаясь их хрустом, сопровождаемым стоном пострадавшего. Рвущейся изнутри кожей, пронзаемой ломающимися костями. Но этого мало. Требующему внутри нее большего существу этого было категорически недостаточно. Отменив хватку, резанула когтем по лбу, вдоль линии роста мелких курчавых волос. Еще две линии от глубокого погружения естественного острия поперек старой, и, цепляясь за край, потянула скальп на себя, обнажая мясо и упиваясь сумасшедшим воем жертвы.

- Думаю, Цитадели настала пора сменить руководство, - не обращая внимания на бессвязный лепет, перемежающийся с просьбами не убивать, констатировала факт Кейра, на выдохе резким ударом распарывая живот Бриггу, ощущая обволакивающее ладонь тепло и сжимая пальцы в кулак, цепляя когтями внутренние органы. Ребра ломались так же легко, как у какой-нибудь мелкой птички. Запах крови ударил в нос и по вискам, на секунду заставив не привыкшую еще к подобным ситуациям Наследницу поморщиться. В отличие от «зверя», который наслаждался, у самой женщины пока не выходило получить от такого удовольствие.

Но она еще успеет напрактиковаться: следует нанести визит тому выродку, что посмел обезобразить лицо Айне. А по пути придется устранить всю стражу, особенно ту, что будет мешать покинуть Цитадель. Оставаться здесь экра не собиралась. Развлечения – вещь хорошая, но недолгая. Не помешает и должок старому знакомому вернуть, благодаря которому она здесь провела несколько ночей.

Ей есть что сказать некроманту. И за что поблагодарить.

Но последнее еще слишком рано.

========== — XXII — ==========

О том, как именно создавалась Бездна, известно еще меньше, нежели о первых днях самой Альтерры. И ежели о Верхнем Мире с течением времени, передаваясь из уст в уста, сплелись истории, где уже не отличить правду от вымысла, то о Нижнем мало кто мог внести ясность. Оно и понятно – побывавшие в Царстве уснувшей надежды уже не возвращались к свету, а будучи перед Вратами, в туманном лабиринте, рассмотреть хотя бы немного что Сады Трехликой, что Пустошь, невозможно. И если пристанище чистых душ представлялось наполненным теплом и миром, с зеленью лесов и птичьим пением, с нетронутыми полями и лугами, кристальной водой и искренними улыбками, то единственной ассоциацией к обители тех, чей свет души померк, было лишь одно – прах. В этом имелась доля правды, но лишь относительная.

Несмотря на то, что Нижний Мир часто называли Бездной, эти понятия никогда не являлись взаимозаменяемы. Бездна была лишь частью Нижнего Мира, той самой, куда вследствие Кровавой Жатвы богами иных миров были сброшены «звери», от коих и взяли впоследствии свое начало экры. Своеобразный изолятор для тех, кто опасен даже опальным душам. Тюрьма. Но остальная часть Нижнего Мира жила. От Врат, что служили границей, душа сразу попадала либо на поле с черными тюльпанами, ведущее в Сады Трехликой, либо на пустошь с редкими цветами ирлеи, окаменевшими в пик своего цветения и припорошенными песком, который при ближайшем рассмотрении оказывался пеплом. И лишь пройдя по ней, уже почти потеряв надежду на то, что взору откроется что-то кроме мертвых цветов и обнимающего холодную кожу праха, можно было достигнуть Нижнего Мира с его когда-то величественными постройками из белого камня, архитектурными изысками и высокими башнями, уходящими своими шпилями в темно-серое небо, едва освещаемое Алой Луной, что проводила тут почти все свое время и являлась главным светилом. Только теперь здесь покоились лишь останки былого великолепия, впрочем, пригодные для жизни – ведь от погодных капризов защищаться не было нужды, а непрошенного гостя остановит защитная магия. А если не остановит… терять уже нечего – тем, кто не удостоился или не обрекся на перерождение, не умереть дважды. В остальном же Нижний Мир выглядел не таким и пугающим, как описывался в вечерних сказках нянечек, пытающихся вложить в головки своих подопечных хоть каплю разума. Освещаемый приглушенным алым лунным светом, припорошенный прахом надежды, лишенный веры, замерший в момент своего упадка, но оставшийся дарить возможность существовать здесь тем, кто больше не мог вернуться на поверхность. Потерявшие свой свет души называли его Окаменевшим Раем.