Тянущиеся вдоль стен шкафы и полки, на части из которых в каком-то беспорядке были сброшены свитки и папки, словно кто-то проводил в условиях ограниченного времени поиски, почти не привлекали внимания некроманта. Эта часть помещения его интересовала мало, поскольку содержала в себе в основном различные отчеты и доклады, данные по соседним реальностям, информацию и расчеты, относящиеся к системе, расположенной этажом ниже. От витавшей в воздухе пыли хотелось разодрать легкие изнутри, а отвращение проскальзывало на сосредоточенном лице вопреки воле его хозяина. При всей своей далеко не чистой и привлекательной работе ровно относящийся ко всем ужасам разложенных внутренностей и преотвратнейшим амбре, коими не были обделены трупы той или иной степени давности, древнюю пыль Дэй не выносил. И если Кейра бы в таком случае согнала бы сюда слуг, потребовав немедленную уборку в десять рук, то сам некромант бы скорее подорвал это место к Агнусовой бабушке.

Но, увы. Во-первых, Хранилище имело нехилую защиту, обойти которую в одиночку он не имел возможности, а, во-вторых, эта часть Альянса еще имела для него значение. И не только для него.

Самая дальняя зона, как и главный вход, тоже была готова похвастаться впечатляющим количеством печатей. Что потребовало новую серию глубоких царапин на запястье и очередную гримасу на нахмуренном лице, ставшую единственной реакцией на поганое чувство, возникающее при сканировании крови и магического фона. Конечно, с ощущениями, присущими некоторым ритуалам, перемалывающим внутренности и заставляющими их отхаркивать вместе с кровью, не сравнить. Но и приятного ноль.

Убедившись в том, что система идентификации и впрямь не изменилась, хотя работать стала медленнее (или виной тому – его форма?), мужчина нажал на металлическую ручку и с усилием приоткрыл дверь, отозвавшуюся натужным скрипом. В образовавшуюся щель протискиваться было не то что бы очень удобно, но пытаться разработать застарелый механизм сейчас не оставалось времени.

Взгляд зацепился за серебристые кристаллы, заключенные в стеклянные прямоугольники, стоящие на полках и заполнившие стеллажи. Способ сохранения самой важной информации, доступ к которой нужно еще было получить: воспользоваться ей так просто, как большинством свитков и фолиантов в Хранилище или же в Библиотеках Альтерры, не было возможности. Каждый кристалл требовал права на распечатывание. Но сначала требовалось его коснуться, чего не давал сделать прозрачный вытянутый куб, сделанный, на первый взгляд, из стекла. А потому кажущийся доступным для разрушения. На деле же, этот материал предполагал лишь один способ проникновения: растопить его поверхность по аналогии с зеркалами, используемыми в качестве порталов.

Дэй действовал на абсолютной интуиции, точно зная, что защита даже в самом худшем случае убить его не сможет. Хотя настроение и внешний вид подпортит, здесь сомнений не оставалось. Внимательно изучая каждый кристалл, мужчина продвигался вглубь помещения, ловя каждый отклик магического фона и не чувствуя ничего. Либо он что-то спутал, либо опрометчиво принял смутную картинку за действительность, либо… нет, вынести искомый экземпляр никто не мог. Кейра не имела доступа к Хранилищу, по крайней мере, он так полагал. От иных же гостей эта зона слишком хорошо охранялась.

Буркнув себе под нос одно из древних проклятий, и не пытаясь понять, как он вообще его умудрился вспомнить и произнести, некромант резко развернулся и замер. Сделал едва заметный шаг влево, продолжая смотреть перед собой в сторону выхода, но фиксируя каждое изменение сбоку от себя. Еще одно почти незаметное приближение, сопроводившееся зудом в области переносицы и нижней губы. Надо же. Хорошая маскировка.

Руна рисовалась почти наугад, стираясь и изменяясь. Все же, память упорно не желала сотрудничать со своим хозяином, подтверждая часть его догадок. Как же хотелось выразить свое жаркое «спасибо» виновнице произошедшего. Но тут же внутренний голос напоминал о том, что его роль во всем была далеко не последней. И он все равно не смог бы навредить той, что держала в своих руках второй конец цепи первородного брака. Как бы ни был зол.

Ладонь, преодолевая легкое сопротивление – колеблется, зараза! – дотронулась до подсвеченного синим кристалла. Пальцы сжались на холодной поверхности, большой укололся об острую грань, тут же жадно вобравшую в себя выступившую каплю крови.

Скоро встретимся, родная.

***

Не в правилах того, кто ощущает полную вседозволенность, извиняться. Тем более, когда виной запятнаны оба. Проще посчитать боль отплаченной, продолжать жить, словно ничего не было. Не оглядываться назад. Потому что за горизонтом слишком много всего, требующего внимания. Идея жгла кончики пальцев, требуя выхода. В расширенных зрачках плескалось безумие, уничтожая все остальные эмоции. Торопливая речь, вдохновенная, затягивала в свой кокон.

Увлеченный, Хэдес походил на маленького ребенка, который пытался всеми правдами и неправдами доказать необходимость в дорогой игрушке. Отросшие светлые пряди, лезущие в глаза, и юное лицо разбивали все выстроенные в человеческом разуме образы темного правителя и всемирного зла. И если бы не глаза – стальные, непреклонные и уничтожающие все, чего касался взгляд – можно было бы решить, что молодой мужчина не способен вообще причинить кому бы то ни было вред. И уж тем более – выдвигать подобные предложения, не имеющие шанса на их не реализацию.

- … Но если ты не хочешь ввязываться в это, я возьму полностью систему на себя.

Все же, это было слишком опасно. Слишком против правил Трехликой. И о том, что могла сотворить Богиня, прознав про это, не хотелось даже думать. А потому вовлекать в свои планы Илиссу, даже при всей ее пользе здесь, не хотелось. Она не должна была отвечать за его идеи.

Даже если они напрямую касались ее. Были посвящены ей.

- А у меня есть причины для отказа? – раскосые глаза сощурились. Он не был похож на классического злодея, зато она смогла бы занять это место как минимум благодаря абсолютно не миловидной внешности. И точно такой же сущности.

Она клялась быть рядом. Всегда.

Он бы мог начать ее убеждать в том, что еще есть возможность не увязать во всем с головой. Не падать туда, где совершенно точно не найдется ни крупицы света. Он бы мог сделать все за нее, максимально сняв с нее все возможные обвинения. Но это было полностью ее выбором. Который он не имел права оспаривать. Все равно ничего не выйдет: на собственных решениях его супруга умела твердо стоять, да еще и склоняя к ним окружающих. И он любил это в ней.

Он любил все в ней.

- Я ведь думаю, ты не будешь против, если я добавлю еще идею от себя? – зыбкая тишина безжалостно уничтожилась вкрадчивым женским голосом; Хэдес мог поклясться, что сумасшествие уже наполнило и ее кровь, - Ведь нам же нужно качественное прикрытие, - прикосновения холодных пальцев к рисунку на скуле, уверенно повторяющие плавные линии, опалили холодную кожу.

Для механизма, что начнет тянуть энергию из стоящих на пороге своей гибели миров, была необходима маскировка. Причем такая, чтобы даже у Трехликой не возникло ни малейших подозрений на фальшь. Макет еще одного впечатляющего своими размерами строения сотворился в кратчайшие сроки, и теперь его предстояло создать в реальности. Как и тщательно продумать саму систему переработки энергии, которая помещалась в подвальный этаж и требовала для себя шесть тонких башен-иголок, стержень которых выкладывался из обнаруженного в одном из миров камня, имеющего максимальную степень проводимости. Переправлять материал пришлось в течение нескольких лет, чтобы это не вызвало вопросов ни у кого. А сердце строения занял орган самоуправления, призванный стать связующим звеном между населением Ирльхейна и правящей четой.

Альянс Тринадцати.

Двенадцать кресел заняли старшие представители созданных Пресветлой Матерью рас, не имевших никакого отношения к конкретному государству, но получивших заманчивое предложение о возможном управлении всей Альтеррой. Потому что это было куда разумнее, нежели единый властитель, за титул которого бы началась настоящая резня среди тех, кто попытался бы доказать свое исключительное право на лидерство. Хотя, занявшая центральное место в Альянсе, Илисса не отказалась бы полюбоваться на эту возню под своими ногами. Потому что, в конечном счете, все равно главенство бы досталось ей. И не имеет значения, приложил бы к этому руку ее супруг или нет.