Потому что именно она отняла у него вечную супругу. Его сестру.

Эту новость, безусловно, никто не сообщал старшей дочери рода Д’Эндарион. Родители бы вряд ли открыто доверили ей свои опасения, предпочитая решить проблемы самостоятельно. Но последние несколько лет даром для экры не прошли: необходимость иметь осведомленность абсолютно во всем, что могло хоть немного касаться ее, сделала свое дело. Помимо тайных информаторов, с которыми девушка поддерживала связь, было создано несколько уникальных артефактов, позволяющих получать сведения из некоторых мест. И собственный дом тоже относился к ним. Основной причиной для установки подобного изобретения в кабинет лорда Ардала, конечно же, были моменты, касающиеся положения дел в Альянсе. Все же, отец рассказывал ей не все, предпочитая скрывать некоторые нюансы. То ли из соображений безопасности собственной дочери, то ли руководствуясь иными рассуждениями: сейчас это было не столь уж важно. Вчерашний разговор родителей заставил ненадолго забыть про политику.

Ровно на одно утро.

Вряд ли сам Дэй еще не знал о том, за чью душу расплатилась его сестра. Некромант обладал пожалуй даже излишне гибким умом и проницательностью. И уж явно лучшее самой Кейры ощущал магический фон, который не мог не показаться ему знакомым: ведь из-за проведенного ритуала старшая дочь рода Д’Эндарион в некотором роде слилась с той девчонкой, забрав ее свет. В то, что мужчина внезапно пожалел Наследницу, или – абсолютно абсурдная идея – полюбил ее сильнее, чем когда-то сестру, верить не приходилось. Молодая женщина отлично знала чувство утраты того, кто держит в руках второй конец первородной цепи. Оно не заглушится никаким новым союзом. Влюбляться можно, равно как и создавать семью. Только это не заполнит пустоту и не согреет выстуженные внутренности.

И шансов на то, что Дэй простит ее, пусть и виновную лишь косвенно, не существовало. Это заложено в них цепью. Усилено где-то на уровне подсознания. Естественно.

А потому становилось до мелкой дрожи интересно, какую игру затеял некромант. И кто из них двоих в ней победит. Ведь ее фигуры уже тоже почти заняли все законные места.

- Тайные свидания становятся традицией? Говорят, женщины – очень непостоянны и пытаются забыться в чужих объятиях после потери единственного супруга, – стоило лишь вспомнить о его существовании, чтобы насмешливый шепот заставил вздрогнуть от неожиданности. Будь способности к ментальной магии и потокам выше, удалось бы засечь визит еще в момент активации зеркального портала, все так же руной настроенного лишь на одного гостя.

- А еще говорят, что синее пламя не оставляет даже пепла, - шипящим шепотом протянула молодая женщина, оборачиваясь.

- Если общий классификатор рас не врет, сила экров стремится к нулю в безлунные ночи.

- Но ты же знаешь, что иногда случаются проколы в устоявшейся системе, - она блефовала. Несмотря на то, что ее «зверь» подавал излишнюю активность, а возможности несколько превосходили те, что были присущи большинству представителей расы, луна на нее действовала точно так же, как и на всех остальных. А потому бледно-голубого огонька, что едва затеплился в середине ладони, вряд ли бы хватило даже на поджог чьей-то растрепанной шевелюры. Опять от какой-то прелестницы явился, что ли?

- Проверим теорию в следующий раз, - ход получил свою оценку и мог быть закрыт, - Я к Агнусу в объятия не тороплюсь: меня еще супруга Владыки ждет. Вакантное местечко в коллекции ей уже выделено, - мужчина довольно ухмыльнулся, подходя ближе и касаясь шероховатыми кончиками пальцев кулона, лежащего на плотной ткани домашнего платья. Огонек, заключенный в переплетения лун, дернулся, даря болезненный укол и вызывая странную эмоцию в мужских глазах. Правда, тут же заглушенную. Обычно прикосновения к свету чужой души вознаграждались тяжелым ожогом, но с учетом сегодняшней ночи и почти полного бессилия хозяйки кулона, ожидать привычной реакции не было смысла.

Теория больше не нуждалась в проверках. Можно было переходить к цели визита.

***

Трехликой хотелось создать идеальный мир. Тот, который подарит покой и максимально убережет каждое существо от боли. Тот, который не будет иметь недочетов иных миров. Но исправляя одни ошибки, Богиня неосознанно порождала другие. Не понимая, что ни одному демиургу не под силу сотворить абсолютно совершенное место. Не осознавая еще, что именно сочетание черного и белого рождает гармонию и является основой всего.

Спустя несколько столетий Альтерра станет той реальностью, где меньше всего внимания будут уделять различиям между расами. Когда количество «выродков» с других миров превысит все известные нормы, и понятие «норма» перестанет быть применимо к межмирью. Но до этого момента еще не раз умрет и возродится Алая Луна. И не один род придет к расцвету и угаснет.

Шестая принцесса неприметного государства, граничащего с Пустыней Отчаяния, сжимала маленькие кулачки так сильно, что на тонкой коже образовывались лунки от ногтей. Одиннадцатый день рождения грозился стать худшим в ее короткой жизни, хотя когда-то ей казалось, что ужаснее восьмого не будет ничего. Но жизнь, похоже, слишком сильно любила смеяться над маленькой девочкой, и каждый раз находила все новые и новые способы для этого.

Привыкнуть ненавидеть праздник за то, что он напоминал ей и всему Двору о трагедии, произошедшей в этот день, удалось лишь год назад. Когда стало ясно, что со временем ничто не изменится. Отец все так же будет ненавидеть ее за то, что целители смогли спасти новорожденную девочку, но потеряли ее мать. Венценосная бабушка – поджимать губы при появлении внучки, вновь и вновь напоминая, что именно по ее вине род однажды прервется. Ведь наследника ее сыну супруга так и не подарила, скончавшись после рождения шестой по счету дочери. А в девочках их кровь слишком слаба, и все они – уйдут на сторону, став условием выгодных сделок, чтобы государство не загнулось совсем. Старшие сестры – смеяться над внешностью младшей, не годящейся даже для политического брака: такое уродство еще нужно было поискать. А двор продолжит презрительно шептаться, не всегда удосуживаясь делать это за спиной. И за все одиннадцать лет жизни оставшийся без крупицы тепла ребенок не найдет ни капли понимания. Не встретит ни одного доброго взгляда. Смирится. Но больше не улыбнется.

Мутное зеркало, стоящее у стены, услужливо демонстрировало бледную кожу с сероватым оттенком, идеально белые волосы без намека на какой-либо отлив, худые ноги и руки, выступающие ключицы, четкие скулы и потухшие красные глаза. Внешность, достойная какой-нибудь г’аархи – духа, которым пугали гувернантки маленьких детей, запрещая им покидать пределы особняка в ночное время суток. Нечисти. Но не человека. А шестая принцесса была чистокровным человеком без малейшей примеси чужой крови. По крайней мере, в это верила она. И в этом сомневался весь Двор во главе с правящими лицами.

Ненавистное зеркало очень хотелось разбить, если бы от подобного действия стало легче. Но кроме фальшивого сочувствия со стороны служанок, которые станут убирать осколки, и последующих шепотков за спиной она ничего не добьется. А потому не стоит и пытаться.

Если все так уверены в том, что она – порождение ночи, результат измены ее матери с кем-то из нечистых, она… она… Да она просто пойдет и найдет тех, кто примет ее, как родную! Даже если не отыщет настоящего отца, то просто присоединится к той расе, чья кровь течет в ее венах. Вряд ли они хуже ее венценосных родственников. И даже если среди них нет того, кто причастен к ее появлению на свет, она постарается вернуть свою мать. Она слышала однажды, что с г’аархами можно заключить сделку, исполнить любое желание. Быть может, если мама вернется, станет легче. Удастся искупить вину. Она ее убила своим рождением, она и вернет.

Решение могло быть глупым. Необдуманным. Абсолютно нелогичным. Но сейчас выход виделся лишь в нем, а потому все действия происходили незамедлительно и спонтанно. Девочка даже ничего не собирала: в этом доме все было чужим. Не принадлежащим ей. Не дарящим ни одной положительной эмоции. И потому для побега было достаточно просто сменить зачем-то надетое платье для выхода, безликое и холодное, на простой домашний наряд, ничем не примечательный, но любимый более всех этих цветастых туалетов, расшитых каменьями. В детскую головку не пришла даже идея позаботиться о продовольствии или решить, куда именно стоит направиться. Главным сейчас было просто покинуть пределы дворца, слиться со слугами, выскочить через черный вход, молясь Трехликой, чтобы ее никто не заметил. Надеяться, что хотя бы сегодня Богиня обратит на нее улыбающееся лицо, подарив каплю надежды и удачи.