Они сражались и сражались, и чем дольше это длилось, тем сильнее Саске осознавал, что слова Наруто начали забираться под кожу. Словно железные пули, градом бьющие по его доспеху, неустанно откалывая, откалывая и откалывая куски, оставляя рыдающие узкие трещины, что начинали разрастаться.
Саске тяжело сглотнул. Нет, подумал он яростно. Он совершит революцию! Он обязан это клану Учиха – матери, отцу, Итачи – обеспечить реформу в мире ниндзя. А это могло быть проведено только при его правлении в роли Хокаге!
Он не позволит Наруто отнять это у него – даже если малая часть него начала терять волю к продолжению, начала сомневаться, действительно ли оно того стоит.
Часть его, что была слишком истощена – физически, морально, эмоционально – часть, что хотела просто сдаться, выбежать прямо на путь свистящей ураганом атаки Наруто и уступить неизменной смерти.
Потому что, по крайней мере, в смерти он бы более не ощущал ноющую тяжесть боли, что он взвалил на себя, игнорируя свои пределы; по крайней мере, в смерти ему больше не придется думать.
Чем больше он размышлял, тем больше его тело тянулось к ней.
Наруто округлил глаза. Он заметил едва уловимую слабость в позиции Саске, открыто выдающую его усталость. И все равно тот отказывался сдать свои убеждения и веру.
— Ты знаешь, что я прав, Саске! — закричал он тому, кого по-прежнему считал своим лучшим другом, братом. — Ты знаешь, что это безумие! Я уже предупреждал тебя; если ты это сделаешь, мы оба умрем! Мы не должны делать этот последний шаг! Позволь мне помочь тебе!
— Заткнись, Наруто! — оскалился Саске, поток электричества демонстративным ответом затрещал еще громче. — Мне не нужна твоя помощь! — опять противостояние. Сердце Наруто сжималось в холодной необузданной ярости и бурлящем отрицании, что он мельком увидел в тех несочетающихся глазах.
— Мне НИКТО не нужен! — выкрикнул Саске – и затем он бросился на полной скорости прямо на блондина, левая рука натянулась, молния вспыхнула и разрушающе зашипела на его ладони.
— САСКЕ! — Наруто, не менее раздосадовано, закричал. В конце концов, все пришло к этому – он должен будет остановить Саске ценой собственной жизни!
Скручивающийся в руке шар набирал скорость, пока не достиг своей полной моментальной и разрушительной силы. Наруто рванулся вперед, вытягивая правую руку, зеркально отражая движение Саске, пульс грохотал, когда он приготовился к неизбежному концу – и взрыву боли, сопровождающей последнее столкновение.
Он был готов. Внутри он был давно готов к подобному исходу.
Уши заложило оглушительным шумом их стихийной атаки. Но, так или иначе, через вой ветра и треск молний – они услышали ее крик.
— ОСТАНОВИТЕСЬ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Расширившиеся в жалком бессловесном ужасе глаза Наруто встретились с глазами Саске. Его разомкнувшиеся губы двигались – но Саске не слышал его слов.
Все, что он мог слышать — бушующую в ушах кровь. Ничто не могло подготовить его к внутренней катастрофе, когда его сердце сорвалось в осознании, что она каким-то образом, несмотря на все трудности, сумела развеять его гендзюцу.
Это было невозможно; неверяще усмехнулся он про себя, совершенно ошеломленный, когда, наконец, увидел ее тонкую фигуру, мчащуюся прямо на линию их атаки, как приближающийся нацеленный снаряд – так же, как сделала в двенадцать лет.
Его ударило чувством дежавю, выбивая воздух из легких в той же бессмысленной панике, что вновь парализовала и вновь им овладела.
Только на этот раз она была еще более пугающей в своей мощи.
Потому что в этот раз, он знал, она одна – и ни Какаши, ни кто-либо еще, не сможет изменить направление непреклонной силы их атак.
Как? Как? Он был в ярости на себя, на нее в ее безрассудной, раздражающей глупости. Что он сделал не так?!
— САКУРА-ЧАН! — испуганный, истерический крик Наруто леденил кровь. — НЕТ! ОТОЙДИ… МЫ НЕ МОЖЕМ ОСТАНОВИТЬ…
Он что-то еще кричал ей, голосом, полным такого чистого отчаяния, что это шокировало Саске до невозможности понять, что именно его собственный голос сорвался на крик.
— Сакура, УЙДИ!
Но он мог видеть, что, как и всегда, она была совершенно не намерена его слушать. Она продолжила двигаться вперед, глаза горели, как яркие зеленые языки пламени. Слез, стоящих в них в двенадцать, не существовало. Все, что Саске видел вместо них — ясную, горящую решимость.
А потом он осознал, по ясной целеустремленности в ее чертах – что в его гендзюцу не было никакой ошибки. Она была здесь не по его вине; он показал ей картину того, что, он точно знал, было ее худшим кошмаром – ее смерть от его рук — надеясь сломать ее разум, заставить ее ненавидеть его, так, как он заслужил, чтобы его ненавидели, после всех ужасных вещей, что он сделал, чтобы ранить ее.
Гендзюцу было предназначено удерживать ее в стороне до конца их битвы – чтобы помешать ей сделать именно то, что происходило в данный момент. Потому что он предвидел легкомысленное вмешательство Сакуры – и потому счел необходимым вырубить ее. Для ее же блага – чтобы защитить ее от него. Саске специально настроил иллюзию так, чтобы та развеялась при его – или Наруто — возвращении. Потому что один из них, он был убежден, остался бы в живых.
Он просто не рассчитывал, что природные умения Сакуры в гендзюцу проявятся так активно. Он ударил по ней самой мощной из иллюзий, что были в его силах – что еще он мог сделать? Он думал, что судьба жестоко замкнулась и смеялась над ним, потому что ей не только фактически удалось вырваться из ментальной тюрьмы, но и прибыть вовремя, чтобы встать между ними.
— Я НЕ ПОЗВОЛЮ ВАМ УБИТЬ ДРУГ ДРУГА! — закричала она, поднимая руки, словно хотела отогнать их назад. — ХВАТИТ! СЕЙЧАС ЖЕ! ОБА!
Казалось, потом все происходило тошнотворно медленно – Саске наблюдал, бессильный остановить инерцию своего летящего тела, бессильный отозвать чакру обратно, как она оказалась прямо между ними в точке удара.
А Наруто, на последнем вздохе, мощным усилием, заставил себя отклониться влево, чтобы основная сила его атаки лишь задела ее левое плечо. Скручивающийся ураган вылетел из его ладони, ударяя в землю, где и взорвался, заставляя камни и обломки треснуть вокруг, когда блондин упал на землю лицом вниз. Он лежал в оцепенении, не в силах отвлечь Саске – или помочь Сакуре.
Кровь застыла в жилах Саске и леденящий ужас прошелся по позвоночнику. Желудок скрутило ужасом, когда он попытался повторить маневр Наруто. Но он не мог отклониться. Ни на сантиметр. Молния не изменяла направления; его смертоносный элемент бил в поставленную цель. На чистом, безумном отчаянии, он попытался активировать риннеган, чтобы изменить ее положение, даже зная, что у него не осталось запасов чакры. Бесполезно. Он ничего не мог, кроме как в ужасе смотреть, как ее глаза обращаются к нему.
И они не были наполнены злобой и ненавистью, что он так отчаянно старался найти, что стало бы незначительным утешением – вместо того они наполнялись любовью.
Той же силой и глубиной любви, что она со слезами на глазах преподносила ему, что заставляла его ноги предательски дрожать и останавливаться, что заставляла его осознать, какой опасной она действительно была в глубине своих слов и эмоций, все еще способных достичь тех его частей, что, как он верил, были надежно и навечно заперты.
Еще до того, как его рука смертельно пронзила ее грудь, разум Саске – и все остальное, что от него осталось – разлетелся на осколки. Кто-то кричал – он не знал, был ли это он, или она издавала столь ужасные звуки — и потом наступил истинный хаос, когда энергия молнии взорвалась, ослепляя.
Когда хаос остановился, Саске открыл глаза, чтобы увидеть ее рухнувшей на землю перед ним. Его рука все еще находилась внутри ее смертельно раненой груди и ее тело сводило судорогами от остатков разрядов Чидори, прорезающих ее организм, прежде чем с шипением стихнуть.
Нет. Сердце грохотало, Саске выдернул руку. Она была в багрянце ее крови. Он оцепенело подумал, что никогда не видел столько крови – со дня резни его клана.
