И он ощутил, как жжет глаза, когда она внезапно болезненно выдохнула, и ее зеленые, зеленые глаза наконец распахнулись, дезориентированные, не сфокусировавшиеся, полные слез, но пробудившиеся.
— Действительно, поразительная девушка, — повторил Хагоромо.
— Сакура, — Какаши осторожно помог ей сесть, несколько неуклюже поддерживая ее вес, когда она прислонилась к нему. — Ты в порядке?
Его сердце сжалось, когда в ответ она просто всхлипнула, заливаясь слезами в рыданиях, что вызвало только горькое разочарование в его груди, как результат неразрешенных и усугубившихся проблем.
Если бы он только приложил больше усилий, чтобы вразумить Саске столько лет назад.
Если бы он только уделил больше внимания тренировкам Наруто.
Если бы он только мог лучше защитить Сакуру от тех же пучин страдания неразделенной любви, что, он знал по себе, могла быть так жестока – вместо того, чтобы дарить ей ложные обещания, что все вернется на круги своя.
Возможно, именно это и подходило тому, кто так недальновиден; Какаши поймал себя на скорбной мысли, что он потерял сильный глаз, подаренный ему Обито.
Чувство вины его прошлых неудач и текущей бесполезности легло непосильным грузом на плечи. Он не мог ничего сказать и сделать – только смотреть, бессильный и уничтоженный, как Сакура прячет горестные рыдания в ладонях.
Он мог только предполагать, какие мучительные картины Саске решил продемонстрировать ей, когда бросил в гендзюцу – даже одной достаточно, чтобы оставить ее в столь подавленном состоянии. Он тяжело сглотнул, гнев, побуждающий на ответные действия, тот же, что и в момент, когда Саске вырубил бедную Сакуру, разгорелся в его груди вновь. Не имеющее оправдания обращение неуравновешенного мальчишки с беззаветно преданной девушкой, которая лишь хотела полностью отдать себя ему, было совершенно неприемлемо. Саске перешел черту в момент, когда попытался отнять ее жизнь – ту же жизнь, что он отважно защищал в их простые дни, прежде чем он дезертировал из Конохи.
Сакура пролила кровь, пот и слезы ради младшего Учиха, неоднократно рискуя своей жизнью, постоянно действуя на пределе возможностей. Ее преданность ему была абсолютной, непоколебимой. Та терпеливая, безупречная преданность, которую Саске — он знал — сложно будет найти в ком-либо другом. Это причиняло боль Какаши, видеть ее так сильно страдающей от бессердечных действий кого-то столь неблагодарного и недостойного ее любви. Но он знал, даже слишком хорошо, что любовь была не той эмоцией, которую можно выключить или просто отбросить, во что Саске так упорно и глупо верил.
Внезапно Сакура прекратила плакать. Просто ее слезы остановились. Всхлипнув, она опустила руки, вытирая покрасневшие глаза. К ее взгляду вернулись ясность и четкость, но на лице сохранялись напряжение и боль.
— Спасибо, Какаши-сенсей, — прошептала она, поддерживая себя уже своими силами. — Теперь я буду в порядке.
— Сакура, — произнес он. На короткий момент он подумал о грубых, невежливых словах, произнесенных Саске о ее чувствах – и решил, что ей не нужно знать о них. Вместо этого он сообщил: — Они ушли. Все, что мы сейчас можем — ждать и надеяться, что Наруто сумеет его образумить.
С минуту она молчала, опустив голову. Затем, медленно, поднялась на ноги. Обеспокоенный Какаши заметил, как дрожало ее тело – затянувшееся последствие гендзюцу.
Сакура смотрела вперед, на пустую каменную равнину перед ними. Затем ее взгляд обратился в небо, где собирались грозовые облака.
— После дождя, — тихо произнесла она, — выглядывает солнце.
— …, — одинокий глаз Какаши опустился. И все же она держалась за надежду. Его брови в страдальческой гримасе сошлись вместе. Не было сомнений в том, что он верил в Наруто и его решения.
Вопрос в другом — может ли он поверить в то, что Саске наконец осознает ошибочность своих действий и сбросит покров абсурда, что окутывал его плотной завесой, прежде чем он смертельно ранит Наруто – или себя?
Какаши тревожило то, что он не мог быть полностью уверен. Саске, казалось, зашел слишком далеко…
— Не волнуйтесь, Какаши-сенсей, — словно ощутив его неуверенность, Сакура повернулась к нему, слабая улыбка изогнула ее губы. Его взгляд поднялся на нее, собственные губы под маской дернулись в ответ на ироничность ситуации.
Как в корне изменилась ситуация. Теперь она была той, кто успокаивала старого учителя.
— Все будет хорошо, — продолжила она уверенно. — Я собираюсь убедиться в этом, — вполголоса добавила она.
Его веселье тут же испарилось, мгновенно уступая место тревоге.
— Сакура, — серьезно предостерег он. — Именно по этой причине Саске завлек тебя в гендзюцу. Он знал, что ты попытаешься пойти за ними. Не делай глупостей!
Но Сакура, казалось, и не слышала его. Она вновь смотрела вперед. Он уловил знакомый стальной блеск в ее глазах, как внезапно напряглась линия подбородка, и руки сжались в крепкие кулаки. Он узнал этот взгляд – определенность и горячая решимость. И это пугало — понимание, что она привыкла это делать, что у него нет ни силы, ни запасов чакры, чтобы ее остановить.
— Это не похоже на тот раз, на крыше больницы, — Какаши продолжил почти отчаянно, его слова взывали к ее рассудку. Даже если часть его знала, что это бесполезно. Как и ее товарищи по команде, Сакура была невыносимо упрямой. — С их силой и способностями, Сакура… если ты встанешь на их пути~, — голос сорвался, остальные мысли были слишком ужасны, чтобы их сформулировать.
В последний раз он был в состоянии защитить Сакуру, физически способен остановить Наруто и Саске на краю перед трагедией, которая бы раздавила их обоих. На этот раз, увы, он не сможет.
— Не волнуйтесь, сенсей, — заверила его Сакура еще раз; выражение ее лица стало тверже. Непреклонным. — Я позабочусь о том, чтобы они вернулись. — Она подняла правый кулак, давая обещание, — Оба.
И, прежде чем он смог сказать что-либо еще, чтобы отговорить ее, она помчалась вперед, дальше от безопасности с его стороны.
Его сердце испуганно заколотилось в горле, когда ужас охватил его. Нет! Однажды он уже потерял все. Это не могло повториться!
Он не мог потерять всех троих!
— Стой, Сакура! — крикнул он, с трудом поднявшись на ноги, успев сделать лишь несколько жалких шагов, прежде чем его тело подвело его снова, заставляя упасть на колени. — Черт возьми! — он зашипел от отчаяния, подняв голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как она вдалеке исчезает с горизонта. Паника взорвалась внутри. — Нет! САКУРА! Вернись!
Слова мучительным эхом отражались в ушах; последние слова — понял он с расцветающим страхом — которые мог услышать от нее.
‘Я позабочусь о том, чтобы они вернулись. Оба.’
Он не сомневался в искренности ее обещания. Но когда она полностью пропала из вида, Какаши начал судорожно размышлять, какой ценой она его выполнит.
***
Чем дольше длилась борьба и чем больше ран они оба получали, тем ближе подкрадывалось к Саске изнеможение. Измученный предыдущей продолжительной битвой, что они вели с Кагуей, он чувствовал, как каждый мускул в теле кричит и сопротивляется, протестуя, когда он в очередной раз направлял поток Чидори в левую ладонь.
То же было, он знал, у Наруто, вызывающего вращающийся шар его собственного Расенгана в ответную атаку. Он чувствовал, как запасы чакры сокращаются до последнего предела. Уже почти ничего не осталось.
Это будет последним столкновением. Это было почти ностальгично, подумалось ему, уголок его губ дернулся в что-то, что почти не было кривой ухмылкой – потому что он слишком устал для этого – несмотря на то, что они получили новые возможности, для последнего столкновения они оба обращались к своим старым приемам.
Их напряженный беспощадный бой затянулся на час, взрывая скалы и обломки с гор вокруг них. Черное пламя Аматерасу все еще потрескивало в точках, куда его направил Саске. Всякий раз, когда он чувствовал, что в последний раз поднимает руку, Наруто в последнюю секунду отвечал ему. Он встречал и отражал все, что Саске направлял в него — и наоборот.
