— Что? — спросила я, проверяя Бдительность на износ. Немногие детали из 12-миллиметровых пистолетов подошли хорошо, и я попыталась, в основном напрасно, отполировать его до первоначального блеска. Штурмовой карабин предназначен для более дальних дистанций. Я сделала всё, но не смогла сохранить дробовик неповрежденным.

— Ну… это глупо, — сказала Рампейдж, покраснев. — Это просто… ну… я думаю, что он боялся меня. Не пойми меня неправильно, я знаю, что я жуткая пони, но вы помните Деуса. Не существует кобылы, которую он не попытается трахнуть, если она косо на него посмотрит.

После того, что Брасс и Хайтауэр сделали с ним, я могла это понять. Простить… нет… но я могла понять.

— Он едва ли сказал мне пару слов за пару лет.

Учитывая то, как Рампейдж напоминала Твист своей шкурой и гривой, не трудно было представить себе, почему.

— Я хотела, чтобы у меня была возможность спросить его, — хмыкнула я раздраженно.

— Есть провода, которые соединяют его с динамиками, но он не разговаривает, — сказал П-21, пожимая плечами, упаковывая свои вещи в сумку.

Меня никогда не переставало удивлять то, как он мог спрятать все гранаты в своей косматой гриве и хвосте. Может быть, это из-за того, что он слез с Мед-Икса, но он выглядел довольно хорошо. С другой стороны, он всегда выглядел хорошо… не как хороший летчик, но все же…

— Может быть, он страдает от тяжелой афазии, — сказала Глори, упаковав последнюю еду и рысцой подбежав к своему боевому седлу, ловко продевая скорострельные энергомагические лучимёты в сбрую. Как только она увидела мое язвительное выражение лица, она пояснила. — Это ухудшение речи в результате повреждения мозга. «Да» и «нет» может быть всем, что он в состоянии выразить.

— Или он отмалчивается, — предположил П-21, вкладывая в патронташ 40-мм гранаты для Аргумента. Он огляделся, выглядя немного взволнованным, и проверил гранатомет в третий раз.

Рампейдж хмыкнула.

— Ой, да ладно. Деус не мог пройти и пяти минут без «пизда».

П-21 холодно на неё посмотрел, и полосатая кобыла моргнула.

— Что?

— Я был бы благодарен, если бы вы не использовали подобную речь рядом с моей дочерью, — сказал он чопорно. Я переглянулась с Глори и с трудом подавила смех.

— О, в самом деле? И что я должна говорить? — спросила Рампейдж с усмешкой. — Сахарница?

— «Влагалище» было бы наиболее точным, — выдвинула идею Глори.

— Ху-хах, — порекомендовала Твистер.

— Вертикальная улыбка? — сказала Сансет с усмешкой.

— Обычно я просто называю это моей турбиной, — сказала Скотч, задумчиво потерев свой подбородок, потом посмотрела на меня, — Потому что она заставляет меня гудеть.

Это казалось вполне разумным для меня, но грива П-21, казалось, звенела подобно натянутым проводам.

— Что? — спросила она, бедный голубой жеребец выглядел настолько взволнованным, что я решила не растрезвонивать своё собственное прозвище.

— Ладно. Хватит разговоров о… это… — проговорил он с нервной улыбкой, вскинув копыта, словно пытаясь отогнать от себя эту тему.

— Ой, да ладно. Наверняка у тебя есть несколько маленьких прозвищ для твоего собственного оборудования? — поддразнила Рампейдж, затем тряхнула головой, оглянувшись назад на Скотч, затем на Глори. — Разве социально-сексуальные нравы пони из Стойла не увлекательны?

Она немного покраснела, но затем решительно ответила:

— Не спрашивай меня. Я провела свою начальную школу при поощрении предпочтения кобылок. Мальчики с мальчиками. Кобылья любовь. Все виды лозунгов и материалов, чтобы разделить нас, когда мы входим в наш фертильный цикл.

Рампейдж рассмеялась и ухмыльнулась Скотч.

— О, да. Подождите, пока у тебя начнется свой цикл. Лучшее и худшее время года для кобыл. Тогда ты будешь называть это своим… я не знаю, реактором или чем-то ещё. — Рампейдж хихикнула, потом потянула носом воздух. — Пахнет, как будто у одного из нас он начался прямо сейчас. Зная нашу удачу, этот цикл начнётся у нас одновременно. Это всегда здорово.

Я глянула на застенчиво покрасневшую и немного смущенную Глори. Рампейдж повернулась и улыбнулась П-21.

— Что ты думаешь?

П-21 сидел прямо, его веко подергивалось, и прежде чем он вжал шляпу в голову, его щеки вспыхнули. Он развернулся и зашагал прочь, толкнув Бумера в сторону, и что-то мрачно пробормотав. Бурый жеребец моргнул, посмотрев назад через плечо.

— Что это с ним?

— Нормы этики встретили воспроизводство на поле боя и были немедленно поставлены на колени и разбиты, — ответила Рампейдж. Она поймала мой светящийся взгляд и отшатнулась, затем вздохнула и закатила глаза.

— Хорошо. Я извинюсь перед Его Ворчливостью.

И порысила за ним, пощёлкивая силовыми копытами.

Бумер сделал несколько глубоких вдохов.

— О, да. Думаю, что-то пахнет приятно, — он выдал кривую ухмылку. — Если любой из вас нужно поскрести то, что зудит, ну, я буду рад вам помочь. Существует причина, по которой дамы называть меня «Бумер», в конце концов.

Я усмехнулась, вспомнив, как близко я подошла к тому, чтобы кастрировать его. Жалко, что не удалось…

— Только то, что кобыла фертильна, не значит, что она становится подружкой, Бумер. Ты это знаешь, — сказала Твистер.

— Я полагаю, что нет. Чтоб добраться до «подружки» требуется несколько напитков, — Коричневый жеребец усмехнулся, и кобыла немного покраснела.

— Тебе лучше вернуться назад и следить за всеми противниками, прежде чем я удалила голову, которой ты думаешь! — отрезала Твистер.

— Конечно. Может потребоваться… кхм… регулировка моей брони, тем не менее, — сказал он со смехом, прежде чем вышел. Ммм… летчики…

— Жеребцы, — пробормотала Твистер, потом увидела Сансет, смотрящую на неё с любопытством, и красно-коричневая кобыла покраснела. — Это не я! У меня, по крайне мере, ещё две недели до срока.

— Это так плохо? — спросила Скотч Тейп, слегка нахмурившись.

— Эх, — я пожала плечами. — Ты начнешь смотреть на жеребцов больше и в твоей голове будет масса фантазий о них на неделю или около того. Просто убедись, что ты останетесь рядом с другими кобылами, и мы остановим тебя от совершения чего-нибудь идиотского, просто потому, что у него красивое тело. Убедись, что ты никогда не направляешь свой круп на жеребца, если это возможно. Действительно, если они ощущают хороший запах, то воспринимают его как намек. Хорошенько помассажируй себя, один или два раза в день, пока зуд не пройдет. Ты уже получила свой имплант, верно?

Кобыла кивнула.

— Тогда тебе нечего беспокоиться, если ты сделаешь ошибку. Это больше раздражает, чем что-то ещё.

Скотч Тейп выглядела успокоившейся, когда закончила передачу вещей Бу. Последние припасы упакованы. Я смотрела на Глори, и так как она завершила упаковку своих вещей, я подбежала к ней.

— Итак, это ты? — спросила я, чуть её подтолкнув.

— Нет! — сказала она застенчиво покраснев, затем сжала губы.

— Может быть… — наконец сморщилась она. — Наверное.

Она вздохнула и закатила глаза:

— Уф… тупая биология. Не то чтобы меня влекло к нему любым способом, образом или формой. Это просто тупая мыслишка, которую я просто не могу выбросить из головы. Это несправедливо, что я получила кусок анатомии, ноющий во мне о становлении матерью. Это, возможно, самое худшее время для меня, чтобы завести ребенка!

Я чуть прижалась к ней.

— Это не плохо, думать об этом здесь. Просто преодолей это, — она фыркнула на меня, но в итоге сдалась, закатив глаза. — Вот так, девочка.

— Ну, он довольно милый, — сказала Глори со слабой улыбкой.

Вот это настрой. Бисексуальность: удваивает ваши варианты, удваивает ваше удовольствие! И Бумер, безусловно, симпатичный.

— Сейчас ты думаешь, как Блекджек, — сказала я с усмешкой. Может, если она немного расширит свой кругозор, я бы могла пойти прокатиться вместе с ней. — Я думаю, ты могла бы стать отличной мамой, Глори.

Я внутренне вздрогнула, надеясь, что она не выберет этот неправильный путь.