— Хорошее место, — заявил П-21 — Оплаченное рабским трудом.

— Рабочие, — немедленно поправил его Сплендид — Не рабы.

— Простите, если я не вижу различия, — ответил П-21.

— Так нет ведь, — сказала Шарм и пожала плечами, счастливо улыбнувшись.

— Есть, — нахмурившись, возразила Грейс. — Перестань быть такой вредной.

Розовая кобылка только ухмыльнулась в ответ.

Сплендид прокашлялся и со всей ответственностью заявил.

— Рабочие, это не рабы. Каждый рабочий добровольно соглашается трудиться во благо общества. Мы предоставляем им еду и защиту, они, взамен, предоставляют свои услуги. Это равноценный обмен, — сказал он и улыбнулся улыбкой, которая прямо кричала «в этом есть смысл». Только вот то, что он пялился на мой хвост, заставляло меня нервничать.

— Ага. На подобии равных условий жизни, — сказал П-21 указав на роскошные апартаменты.

— Они сами пришли к нам, — твердо заявила Грейс. — Мы не рейдеры. Мы не ловим пони, что бы те работали на нас. Каждый должен подписать контракт, который оговаривает обязанности перед Обществом и наоборот. Контракты зачарованы таким образом, что только добровольная подпись будет действенна. Вы просто не сможете расписаться за другого пони.

— Я припомню тех пони, которых вы заставили подписать этот проклятый контракт, — возразила я. — Вы загнали их в Аномалию и позволили ей медленно высасывать из них жизнь, до тех пор пока они не согласятся.

Изящность как током ударило. Она постоянно переводила взгляд то на меня, то на Сплендида. Жеребец прокашлялся и отвел взгляд.

— Существует вопрос о действительности контракта подписанным под давлением. В конце концов, разве не реалии Пустоши принуждают нас от одного, к другом, например принуждающему голоду? А разве болезнь не принуждает?

— Что?! Есть существенная разница между голодающим пони и пони вынужденным выбирать между смертью и подписью! — рявкнула Грейс. — Ты хочешь сказать, что ты знал об этом, Сплендид? А отец?

Сплендид сморщился и сделал неопределенное выражение лица.

— Эх, я уверен, что кто-нибудь расследует это дело. Главное тут то, что работа здесь намного лучше, чем прозябание на Пустоши.

— И я уверен, что вы работаете бок о бок с ними. Едите тоже самое что и они. Оу, и я готов поспорить что вы никогда не нарушали правил? — колко сказал П-21. — Потому как пони обличенные властью всегда щедры и доброжелательны. — Он посмотрел на меня и едва зарычал. — Скажи мне, что ты собираешься убить всех этих ублюдков.

Шарм хихикнула.

— Ну наконец! Что-то интересное!

— Я… эм…

Я моргнула не зная даже что сказать. Почему никто не может пристрелить меня или просто угрожать мне? В последние пару раз, когда я пробовала помочь какому-то сообществу, оно взрывалось прямо мне в лицо. Я определенно видела Общество, как своего рода расплату, но я не была уверенна, была ли я единственной кого настигло это или нет.

Блистательный закашлялся и посмотрел встревожено, в то время как Изящность смотрела на бараки, нахмурившись.

— Ну, кто-то ведь должен всем руководить. Ведь так? — произнёс он, через секунду. — Уж лучше это будем мы, а не пони вроде Красного Глаза.

Он вновь попытался использовать на мне свою распаляющую чресла улыбку, озадаченный тем, что она больше не оказывала на меня того эффекта, что был когда-то.

Если бы не Стигиус, я бы уже снесла его голову с плеч.

— Мне кажется, что если бы их не устраивали здешние условия, то они могли бы… испытать свою удачу снаружи, в Пустоши? — нерешительно предположила Глори. Но я помнила тех бедолаг, что копошились в мусоре. Их будущее было не завидно. Полагаю, крепостное право было крошечным шагом вперёд, по сравнению с рабовладением… может быть…

Но всё равно, это было не правильно.

— Ну, это мы ещё поглядим. Правда, Блекджек? — спросил П-21, смотря на меня с предвкушающей улыбкой. Я уставилась на него в шоке. — Ведь правда же?

Я оглянулась на остальных, и провела по гриве копытом.

— Эм, П-21, не знаю. Я и в самом деле хочу всего лишь поговорить с Королём Шикарность, — «и избежать очередной войны с ещё одной группой пони, пока я не узнаю всю подноготную этого места».

— Прости, что? — ответил он недоуменно.

— Ну, все, что нам от него нужно, это дирижабль, Если его у него нет, то я не вижу смысла ввязываться в драку с очередной группой пони, — сказала я, и его неистовые, голубые глаза сузились.

Он на мгновение задержал на мне взгляд, огляделся и забежал мне за спину.

— О, погляди. Ванная. Двигаем туда, Блекджек, — сказал он, толкая меня в бронированный бок. Потрясенная, я двигалась вперед, пока остальные пони просто смотрели на нас. Как только мы вошли в комнату для маленьких кобылок, я просто смотрела в замешательстве, как он припал к полу, проверил кабинки и затем развернулся ко мне:

— Что, во имя Эквестрии, с тобой такое, Блекджек?

— Со мной? Это ты затолкал меня в комнату для кобылок! — возразила я.

— Как ты можешь расстреливать работорговцев и после относиться к этому, как к чему-то неважному? — сказал он, взмахнув копытом. — Посмотри на это место! Оно стало возможным благодаря тем работорговцам.

— Ты слышал их. Они крепостные, а не рабы.

Но я не чувствовала особой уверенности, вновь вспоминая плененных несколько дней назад пони около Небесного Порта и как они оказались под давлением ради подписи.

— Точно, а я был «репродуктивным оборудованием». Слово «раб» может и не использовалось, но это именно то, чем я был, — возразил он. — Ты видела их дома! И ты всерьез полагаешь, что это какой-то вид нормальной жизни? И мы еще даже не видели, в каких условиях они работают!

— П-21, нас здесь семеро. Восемь, если ты считаешь Бу.

Его голубые глаза сверкали, а грива встала дыбом когда он выплюнул:

— У нас есть хренов танк! Который будет счастлив убить всех этих ублюдков!

Я встала на дыбы.

— Что ты хочешь от меня, чтобы я убила пони Общества, их охранников и выпустила на свободу всех пони или хотя бы тех, кто не попал под шальную пулю? Пусть они рассеются и станут едой для каждого рейдера или монстра снаружи? Бросить все и попытаться сделать… сделать… что? Создать справедливое правительство, при котором часть пони не трахают? Ты забыл, как мы пытались исправить Флэнк? Забыл Стойло Девяносто Девять?

Он, казалось, колебался перед моим взглядом.

— Я никогда не смогу забыть, Блекджек. А ты?

— Я помню убийство всех пони там, потому что я облажалась и не убедилась, что Риветс знает о вирусе! — орала я на него. — Не проси меня полностью переделать общества! Я не компетентна!

Я сделала паузу и глубоко вздохнула.

— Мы здесь только ради дирижабля.

Он стиснул зубы, глядя на меня.

— Значит, ты единственная, кто расставляет приоритеты, Блекджек? Это место уродливо. Чертовски уродливо и ты знаешь это. Мне наплевать, называют ли он их рабами, крепостными, рабочими, персоналом или закадычными приятелями! Если они живут и работают в таких условиях, то их используют так же, как и меня раньше.

Он смотрел на меня с пугающим огнем во взгляде, который я не видела уже очень давно.

— Но, ох, пока они дают все то, что тебе необходимо для следующего шага, это нормально.

Я указала на дверь копытом.

— Я уже настроила половину Хуффа против себя, — и в любой день Богиня может забрать меня навсегда. — Я бы не хотела добавлять еще одну группу, ищущую мою голову. Ты предполагаешь, что им плохо просто от того, что они здесь живут. Ты даже не знаешь, счастливы ли они здесь. Может быть они даже благодарны.

Он зажмурился, дернувшись назад, как будто я ударила его.

— Я уверен, некоторые из них благодарны, — пробормотал он тихо. — В Девяносто Девятом были такие жеребцы, благодарящие за дозу… это было такой удачей: получить дозу, и жрать помои. Они были так благодарные за то, что не мертвы.

Он морщился, борясь со стыдом, заливающим его щеки.

— Я знаю, что не объективен здесь, Блекджек, но мне нужно что-то сделать. И мне нужно знать, что ты тоже что-то сделаешь.