- Обычным, - Валентин слегка прищурился. - Что в этом сложного? После нападения, у нас помех с улавливанием электронных импульсов нет.

- Вы не знаете где мой помощник, с которым я прибыла? - Елена посмотрела на Панова.

- Честно говоря, я не видел его после того, как началась заварушка, - Панов был рад, что Кроберг напрямую обратилась к нему. - Но я уверен, что он в жилых отсеках. Сейчас все там.

- А что с гриппоном? - переключилась она. - Ему ввели модифицированный штамм перед нападением. Каково состояние иммунной системы?

- Анализы показали наличие неизвестных ранее антител. Я проанализировал результаты и выяснил, что это антитела к модифицированному гриппону.

- Он ему не поддался, - изумлялся Панов, словно впервые об этом слышал.

- Неужели она переродилась? - осторожно предположила Кроберг. Она посмотрела на монитор, регистрирующий состояние иммунной системы. И уже через несколько мгновений ее поражению не было предела.

- Переродилась мягко сказано, - Валентин смотрел на Каро. - Его иммунитет более не основывается на старых и добрых человеческих «цитах». Их просто нет. Есть только АТ-циты и бесконечные их вариации. Они во многом схожи с известными нам лейкоцитами, лимфоцитами и другими, но они совершеннее, - после этого слова Кроберг посмотрела на Валентина. Ей казалось, что она должна знать о нем больше, чем помнит. Она пыталась незаметно покопаться в шкафах памяти, но никаких намеков на информацию об этом ученом. Лишь эхо фантомов. Елена различала в его голосе некую обиду, но вместе с тем, он воодушевленно говорил о странностях иммунной системы Каро. - Скажите, вы на это рассчитывали, говоря о перерождении в своих отчетах?

- Примерно, - осторожничала Елена. - Мы уже давно знаем, что иммунная система больных «белой язвой» основывается не на лейкоцитах. Они мутируют вместе с другими иммунными клетками и становятся АТ-цитами. Однако до сегодняшнего момента, мы полагали, что их будет не больше лейкоцитов. У всех зараженных регистрировалось примерно одинаковое количество АТ-цитов. Но 15 тысяч? - Кроберг смотрела на приборы. - И это только базовые клетки.

- Удивительно, согласен. Но количество АТ-цитов непостоянно. Я брал у него анализы четыре раза и каждый раз их количество менялось.

- В каких границах? - Елена слегка прищурилась

- От тысячи до пяти.

- И все же это гораздо больше того «золотого» стандарта, который был нами принят.

- Вы совершили прорыв, - Валентин лукаво посмотрел в глаза Елены.

- Это плоды. Прорыв был многими годами ранее.

- Но все же вы понятия не имели, что «объект 3» может жить без воздуха?

- Что вы имеете ввиду? - Кроберг нахмурилась

- Вы посмотрите насколько сильно его дыхание, - Вербас указал на один из мониторов. - Он потребляет кислорода как пять человек вместе взятые. Его легкие не вздымаются, но в них поставляется кислород каким-то иным способом. Естественно, что в отсеке, где находились трое, очень скоро закончился кислород, - голос Валентина стал резким и жестким. - Те двое ученых просто задохнулись. А он выжил, несмотря на то что не было воздуха. Эгоцитарная система отключила центральную нервную систему, погрузила организм в некое подобие анабиотического сна. И каким-то образом он выжил.

- Удивительно, - тихо произнесла Кроберг, не ведая, что пронесла зажженную спичку рядом с кожей Валентина.

- С интересной стороны вы рассматриваете гибель двух ученых.

Кроберг готова была оскалиться, подобно волчице. Все ее тело моментально напряглось, готовясь к прыжку.

- Вы не в себе?! - брезгливо смотрела она на Вербаса. - Если да, то можете выйти вон. «Объект 3» - не ваша головная боль. Им занимаюсь я. Вы свободны.

- Зачем же горячиться, - трепетал Панов. - Валентин, успокойся, как ты ведешь себя? Елена извини его. Сегодня много чего произошло, - он с укором смотрел на Вербаса. - Тебе лучше вернуться ко всем остальным.

Панов был настроен решительно. Все мысли Валентина пропечатались морщинами на лбу и глубокими каньонами складок на переносице. Его давящий взор перешел на Кроберг. Но она стояла перед ним нерушимым столпом. Этот молчаливый поединок она не собиралась проигрывать. Достаточно было того, что она продолжала рыться в памяти, бесплодно пытаясь найти информацию о Вербасе. Чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее усиливалась дрожь в конечностях. Но Валентин отступил. Он хлопнул Панова по плечу и поторопился скрыться в коридоре. Кроберг проводила его жаром разгорающейся ненависти. У нее даже возникла робкая мысль о том, чтобы он напоследок обернулся. Откуда у нее такая уверенность, что она должна его помнить? Должна? Что в его лице и взгляде такого невыносимо цепляющего? Елена на минуту закатила глаза в приступе злости. Но ее распаленные мысли перебили запищавшие разноголосые датчики.

- Ого, - припрыгнул Панов, - наш мальчик готов очнуться. Как и предсказывал Валентин.

Кроберг кинула скользящий взгляд по закрывшейся двери. «Кто он?», - вопрос разбился о ее поверхность. Трепещущий Панов приковал ее внимание. Словно намеренно он был здесь, чтобы она не пропустила самое главное. Елена посмотрела на приборы: пульс медленно поднимался, началась активность мозга и легких - Каро медленно выходил из анабиозного состояния. Внимание Елены привлекло его лицо. Оно корчилось, словно от боли. Кроберг смотрела на приборы. Каро лихорадило. Температура тела резко повысилась с 28 до 37 градусов.

- Смотри, что он делает? - Панов рукой указывал на руки Каро. Его пальцы напоминали сломанные ветви дерева, они прижимались к телу и медленно, цепляясь за кожу, поднимались все выше. Кроберг смотрела на приборы, старясь не упустить важных изменений. Пульс приближался к норме, мозг выходил из комы. Елена посмотрела на руки и увидела, как пальцы стремятся к двум катетерам, установленным в паховой области. Она поняла, что они причиняли ему боль.

- Она атакует катетеры, - догадалась Кроберг и начала вытаскивать их. Панов не до конца понял, о чем она, но начал помогать ей со вторым. - У него усилилась агрессивность АТ-цитов, они атакуют инородный предмет.

Когда катетеры были извлечены. Руки резко опали, как срубленные ветви дерева. Елена обработала разрезы. Она дотронулась до лба Каро - горячий. Датчики показывали 38 и поднимается. Пульс выше 80 ударов и поднимается. Кроберг выжидала. Она сверкающими глазами посмотрела на Панова. Ей нравилась его сумасшедшинка в глазах. Ученый с воодушевлением смотрел на пробуждение, но в то же время перед ним лежал непонятный организм, который внушал благоговейный страх. Однако не настолько сильный, чтобы отказаться от созерцания удивительной картины. Кроберг старалась успокоить усиливающееся волнение. Показатели быстро шли вверх, пульс 95, давление возросло. Грудная клетка стала медленно и высоко подниматься. Температура почти 39. Каро дернулся. Он немного выгнулся, широко открыл рот и громко вдохнул. Каро словно тонул, но вырывался из мокрых объятий волн. Он жадно глотал воздух, упираясь руками в кровать. И когда его глаза медленно распахнулись, Кроберг, словно безумная мать припала к изголовью кровати. Она смотрела в его глаза, широко улыбаясь и восхищаясь. «Пошевели», - она повторяла это слово как мантру. «Пошевели», - она хотела, чтобы Каро осмотрелся, дернул зрачками. Приборы внезапно смолкли, Кроберг оглянулась. Пульс остановился на 97 ударах, температура - 41,1. Мозг вышел из комы. Давление повышенное, но приборы рассчитали норму организма и перестали тревожно взывать к вниманию. Кроберг поднесла руку к лицу, пытаясь спрятать удивление и сияющую радость. «Очнулся, он очнулся!», - проносилось в ее мыслях. Она повернулась к нему и увидела, что он смотрит на нее. Елена сделала два шага назад и в сторону. Каро не сводил с нее глаз. Елена приблизилась к Каро и, неожиданно для себя, взяла его за руку.

- Ты меня слышишь? - с надеждой в сияющих глазах, она смотрела на него.

Каро закрыл глаза и через секунду открыл. «Это да», - расшифровала Кроберг.