Самые проворные из жителей лезли на крыши. Они видели, как со стороны изгороди к центру Деревни идут люди с огнеметами. Люди-тараканы, в защитных масках, снуют между домами, преследуют жителей. Вопли ужаса и страх затопили улицы и душили разум не хуже едкого дыма горящего леса.

Внезапно на одного из огнеметчиков навалился Черный - мальчишка-подросток, которого побаивалась ребятня. Он спрыгнул с крыши дома, на который боец направил ствол оружия. Следом за ним из-под дома вылезли несколько мальчишек. Они вцепились в бойца и пытались стащить с него ранец и маску. Но силы были не равны. С главной улицы на выручку подоспели другие кровники. Она раскидывали пацанов в стороны и жестоко избивали их. Кровь выплескивалась наружу. Черный стоял перед кровником. Его защитная маска была в руках у подростка.

Боец опешил и попятился назад. Но в него вцепились его собратья. Они повалили его на землю и один из них со всей силы саданул неудачнику по черепу. Черный убежать не успел. Его схватили двое. Брыкаясь и пиная их ногами, он нарвался на несколько крепких ударов. После чего всех мальчишек и бывшего бойца подтащили к дому. Четверо кровников направили стволы огнеметов с вырывающимся огоньком на конце на ребят и обрушили на них жаркое пламя.

Натиск бойцов нарастал. Они сметали с пути любое сопротивление. Многие пытались сражаться. Мужчины и женщины хватали из дома стулья, доски - все, что попадалось под руку и бились с теми, кто пришел убивать их. Но были среди кровников те, против кого ничто не могло спасти.

Черные призраки с желтыми глазами сновали в небольшом количестве там и тут. Они врывались в дома и испепеляли всех, кто там был. Они были сами по себе и переступали через бойцов чистокровных, оказавшихся на пути - желтоглазые разрубали тонкими лезвиями их тела, стремительно проносясь от дома к дому. Безумные кровники даже не оказывали им сопротивления, слишком внезапными были нападения их мрачных союзников.

По щеке Тани стекали слезы. Ей было ужасно холодно и страшно. То справа, то слева ее трепещущей кожи касался вязкий теплый воздух пожарища. Ручонками она колотила в дверь. С ее дрожащих синих губ слетали обрывки слов о помощи. Но ее никто не хотел слышать. Как и ее соседей по улице, которых запирали в домах и не давали вылезти через оконные проемы. В них выстреливали потоком пламени. Их оглушали и собирали в одном месте в кучу, и предавали огню как зараженный скот.

В воздухе пахло горелым мясом, смрадом паленых волос и тряпья. Деревня пылала. Чистокровники продвигались вглубь со всех сторон, не давая шанса никому. Откуда-то справа раздался пронзительный детский плачь. Таня повернула в сторону знакомого ревущего голоса, захлебывающегося в слезах. Немеющие губки шепотом проронили знакомое шуточное имя, которым они прозвали мальчишку-плаксу, - Миша-Рева. Его лицо ясно всплыло перед ней, его залитые горючими слезами глаза и обиженное на всех личико. Она редко звала его Ревой, только в моменты, когда Миша уж совсем не знал меры. Его безумный плач резал слух, и рвал картины памяти, всплывавшие в сердцах. И вскоре он смолк навсегда, утонув в беспощадном вареве огня. Таня зажмурила глаза и прикрыла руками лицо. Отовсюду вновь и вновь доносились детские крики. Ей было страшно от того, что ее любимый оранжевый цвет пожирает дома вокруг. Крики людей, одурманенных болью и страхом перед ужасом огня, пожирающего их, - слились в отвратительный гимн смерти.

Таня медленно сползла на корточки и уткнулась в коленки. Спиной она чувствовала, как дрожит здание лаборатории. Как что-то мощное заставляет содрогаться его изнутри. Где-то, совсем рядом, раздался протяжный рык зверя. Таня подняла голову и увидела, что в одном из переулков между домами на нее смотрит непонятное существо в черном плаще и маске с горящими желтыми глазами. От напавшего страха Таня стала задыхаться. Черный охотник осматривал ее, оценивая.

Внутри здания послышался громкий грохот. Таня услышала, как внутри раздаются приглушенные крики. В дверь с обратной стороны били кулаками, пытаясь открыть. Вдруг, желтоглазый охотник дернулся с места - прямо на нее. Таня прижалась к двери всем своим тельцем и зажмурила глаза.

Она почувствовала, как начинает падать. Издав крик, Таня рухнула в распахнувшуюся дверь. Она лежала не шевелясь, с закрытыми глазами. Внутри было очень холодно, холоднее чем снаружи. Звук гнущихся балок, как стон издыхающего железного зверя, больно царапал уши. Затихающий стон людей растворялся у распахнутой двери, не успев вырваться наружу.

Таня приоткрыла глаза и увидела, что лежит на полу в ангаре, рядом с открытой дверью. Сзади к ней кто-то приближался. Она поспешила отползти в темень. Где был желтоглазый она не видела: вошел ли внутрь или остался снаружи. В оранжевом просвете двери показался окровавленный санитар. В проходе он столкнулся с Комаровым, забегающим внутрь. Санитар выбежал на улицу, отпихивая деревенских. Следом за ним, с безумными глазами выбегали другие. Все перемешались: деревенские, лаборанты с изуродованными телами, охранники. Таня прятала лицо за ладошками каждый раз, когда на глаза попадался кто-нибудь с изодранной рукой, торчащими костями или оголенным черепом вместо уха. В гараже раздались крики. Среди истошных воплей Таня различила лишь гневный вскрик Комарова, который оборвался с жутким хрустом.

В нескольких метрах от распахнутой двери стоял охотник с желтыми глазами. Он высоко приподнимал голову, шумно вдыхая воздух. Деревенские, прилипшие к наружной стене здания, медленно ползли вдоль нее к распахнутой двери. Взоры их были прикованы к неведомому существу в черном. Он хватал выбегающих окровавленных сотрудников лаборатории и быстрыми ударам длинных клинков разрубал их тела на куски. Охотник ждал кого-то другого. И каждый раз, отсекая очередную руку или голову, он злобно харкал и рычал.

Внезапно что-то заставило его заскулить. Он взвыл, словно раненная собака и забился руками и ногами в воздухе. Выбегавший на улицу персонал лаборатории бежал от повисшего в воздухе черного охотника со всех ног. Его крутило и ломало, пока не разорвало на куски.

Таня ощутила, как рядом с ней кто-то стоит; тяжело дышит и от его ног исходит обволакивающее тепло. Она открыла глаза и подняла голову. Во мраке гаража, в слабом свете огненного зарева стоял Каро. Он был без одежды. Его тело покрывала кровь. Вязкая, багрово-черная, со сгустками и налипшей грязью, она обильно стекала по его бледной коже. Красный след тянулся за ним из самой глубины мрака. Таня с испуга чуть не закричала, но что-то подсказало ей, что Каро не ранен. Его взгляд устремлен наружу. Девочка кивнула, глядя ему в глаза. Она медленно поднялась на ноги и встала позади него, взяв его за руку. Но Каро не сжал ее. Он ощутил лишь ее холодную маленькую ладошку в своей, и подошел к двери.

Улицы, объятые пламенем. Бегающие безумцы, выкрикивающие заученные фразы о чистоте человеческого вида. Вопли горящих людей.

Выбежавшие на площадь санитары и охранники бежали прочь от Каро. Но перед ними лишь горящие улицы. Они пытались скрыться и проскользнуть по улочкам, забиваясь под здания. Каро перешагнул порог. Он медленно шел вперед. Таня не отпускала его руку и следовала за ним.

Стоны и плачь жителей у стен лаборатории, привлекли внимание убийц. На площадь выбежали трое бойцов чистокровников. Они схватили нескольких деревенских, попытавшихся убежать. Каро резко повернул голову в их сторону. Таня зажмурилась. Из глоток бойцов хлестала кровь, заполняя защитные маски алой жижей. Их тела вскипали изнутри. Кости трескались, разрывая натянувшуюся кожу и одежду. Бойцы на глазах у своих жертв разлагались на части. Их руки, ноги, кожа, разделялись и разваливались на куски, падая на пленников, стоявших на коленях. Белоснежный покров окрасился в багрово-черные тона.

Спасенные жители, с которых свисала плоть и куски одежды бойцов, с ужасом смотрели на измазанного кровью Каро. Они отползали в сторону. Но Каро не сводил с них глаз. Таня вцепилась в его руку, и тошнотворный звук разрывающихся тел разнесся по площади. Она открыла глаза и увидела останки, разбросанные по снегу.